Кукумария

Маша рассказала о конкурсе и о том, что нужно купить красивый купальник, вечернее платье и туфли.

– Так, – села Вера, – ну на платье я найду, а вот туфли и купальник, если только у деда занять, но я сама не пойду. Он Кирюше куртку на весну покупал и ботиночки.

Маша хотела закатить скандал, что не по ее все, но решила быть хитрее, а то и платья лишится.

– Хорошо, дай мне на платье, а остальное я решу, – деловито ответила Маша

– Как ты решишь, Маша, – крикнула ей мать, – как решишь? Но Маша уже не слыхала ее, она бежала к деду.

Дед удивился гостье.

– Маша, – обнял он ее, – какими судьбами?

– Дедушка, я тут в конкурсе красоты участвую, вот, мне нужно купить туфли и купальник, а денег нет. Дай пожалуйста, – Маша хитренько обнимала деда.

"Вот и пришла сама, обманщица, взрослая деваха, живет на всем готовом, мать ни во что не ставит, деньги ворует" – накручивал себя Василий Михайлович. Уж очень он обиделся на внучку.

– Маша, а ты ничего не хочешь мне рассказать? – спросил спокойно он.

– Что имеешь ввиду? – Маша хлопала невинными глазами.

– Деньги, которые я давал тебе в течение прошлого года ты куда дела? – спросил грубо дед. Машка побелела. Начала что-то мямлить.

– Отвечай говорю, – стукнул по столу кулаком дед, – Совести у тебя совсем нет, мать крутится, как может, чтобы вам с Кирюшей хорошо было, а ты деньги воруешь. Это не твои деньги, а семьи. Ты не у меня из украла, а у своей матери и брата! Куда ты их дела? Отвечай!

Как сотруднику МВД разговорить ему удастся хоть кого. У Маши выступили слезы на глазах, она всхлипывая сказала:

– Я, я дедушка никуда не дела, они у меня, я я в копилку их положила! – Маша разревелась.

– Слушай сюда, дорогая, я не мать и нянчиться с тобой не буду! Сегодня же отдашь деньги матери, а она если решит на что-то тебе дать – это ее дело. Если не сделаешь по-моему – забудь, что у тебя есть дед. Это я тебе на полном серьезе говорю!

Маша согласилась и с опущенной головой побрела домой, проклиная, все и вся на своём пути.

Пришла домой тихая, заплаканная, полезла в свою копилку и достала оттуда деньги. Денег было немало, крупными купюрам дедушка давал. Примерно три Верины месячные заработные платы.

Она отдала деньги матери.

– Откуда такие деньги, – испуганно спросила Вера, – как ты их заработала, откуда они, не молчи, не пугай меня, что ты сделала? Веру начала бить мелкая дрожь, в голове проносились разные варианты.

– Кирюша, иди в комнату посмотри телевизор, – Вера убежала включать телевизор сразу вернулась, – Я тебя слушаю, – стараясь говорить как можно спокойнее спросила Вера.

– Мама, – схлипывала Маша, – я тебя обманула, дед в том году много раз давал деньги нам на расход, а я их к себе в копилку положила.

Вера испытала небольшое облегчение. "Ну хоть никакой ни криминал" – подумала она. Но поступок Машки был отвратительный – воровство в семье.

– Маша, ты понимаешь, что ты поступила очень плохо? – спросила Вера.

– Понимаю, но ничего уже не могу изменить, – расплакалась Маша. Вера обняла дочь, они поплакали и Маша конечно выпросила денег на купальник и туфли. Остальные деньги Вера отложила, на всякий случай. Она собирала по копеечке, как говорится на черный день.

Маша, в сопровождении своей верной свиты – Леной и Кристей отправились за покупками. На рынок они пришли к тому же продавцу:

– Помню вас, красотки, вечернее платье труднее найти будет, но найдем. Я сейчас на соседний ряд проскочу возьму на примерку, – обрадовалась продавец.

Принесла она на выбор три платья, с размером как всегда попала в точку: "ни глаз, а алмаз" – подумала Кристина.

Первое было ярко-зеленого цвета со стразами и шлейфом, с открытыми плечами, очаровательное. Но оно придало возраста Маше. Второе тоже хорошее, но черное бархатное – футляр, а третье – самое оно. Красное платье, которое состояло из тугого корсета, без бретелек и атласной юбки, короткой впереди и удлинённой сзади, юбка струилась по ногам Маши, а корсет подчёркивал упругую грудь и тонкую талию.

– Маша.... Это просто огонь, – Кристина была в восторге

– Девушка, – обратилась к Кристине продавец, – я и тебе шикарный наряд могу подобрать.

– Спасибо, как-нибудь приду к вам, – ответила Кристина.

– Ты прекрасна, – подтвердила Лена. Девушки заворожено смотрели на Машу, пока та крутилась перед зеркалом.

Туфли подобрали красные лакированные классические на высоком тонком каблуке и острым носом.

Купальник девочки купили тоже красный, чтоб в тон все было.

Как стало известно, девушки будут соревноваться следующими умениями: самое вкусное блюдо, конкурс купальников, творческий (стихи , театральные постановки), конкурс профессиональных умений, с юмором.

В группе стали ходить сплетни, что Танька Логинова встречается с Нагорновым, Маша не верила им.

– Ну что Кукушкина, сразимся в дуэли, – как-то на перемене остановила Машу Логинова, – ты думала, что нарядишься и сразу станешь дамой? Как была Кукумарией, так и останешься, Таировна, – смеялась Логинова

– Слушай ты, – Маша схватила Логинову за бант на блузе, – высокого мнения о себе, да? Я тебе корону то поправлю, сучка.

– Отпусти, дура, совсем ума нет. Как и чувства юмора, – Танька вырвалась и быстрым шагом ушла в конец коридора.

– О, эти женские разборки, – Слава Воронов незаметно подошёл сзади Маши, – привет!

– Привет Слав, я тебя как раз искала, – сказала Маша. Она мило улыбалась, потому что чувствовала, что нравится ему.

– Неужели, и чем же могу помочь сударыне? – юморил Слава.

– Помощь нужна в подготовке к творческому конкурсу, хочу монолог Джульетты читать, а Ромео нету, побудешь им?

– Ну не вопрос, а в чем моя задача заключается? – обрадовался Слава. "Неужели обратила на меня внимание" – обрадовался он.

– Стоять за ширмой и смотреть на меня. А вообще мы пару раз отрепетируем, нам выделят актовый зал, по часам, – весело ответила Маша

– Договорились, Джульетта. В принципе не сложно все, стоять, смотреть…

На репетициях Слава с восхищением смотрел на Машу, она выучила монолог и так пронзительно его рассказывала, не отрываясь глядя в его глаза, через импровизированную ширму из веток, все его существо оживало и очень трудно было сдерживать себя и скрывать это. А Маша в это время представляла Диму:

Мое лицо покрыто маской ночи

Иначе ты б увидел – как оно