Хромой чёрт

– Н-надеюсь, что так, – с лёгкой запинкой отозвался Герман и добавил с легким поклоном: – Герман Декстер.

– Дженнифер, – откинувшись на спинку кресла, отрывисто ответила женщина. – Дженни, если будешь хорошо себя вести. И, пока я не похожа на шарпея, упаси тебя бог назвать меня миссис Тейлор!.. Так, не стой там памятником самому себе, сядь уже и рассказывай.

– Что именно вас интересует? – напряжённо уточнил Декстер, усаживаясь на стул для посетителей. Разговор шёл совершенно не так, как он ожидал, усиливая возникшее ещё внизу ощущение легкого безумия. К тому же вблизи стало видно, что хозяйка клуба была хорошо, если ровесницей двадцатисемилетнего Германа, а то и младше, просто вульгарный макияж прибавлял ей возраста. Может, на то она и рассчитывала?

– Давай, расскажи мне свою версию, за что тебя попёрли из «Оленя», – оскалилась в усмешке Дженнифер. – Историю про криворукого скандалиста от Досси Райс я уже услышала.

Герман сцепил зубы, борясь с приступом отчаяния. Ну разумеется, как можно было надеяться, что возможный работодатель не проверит, кого собирается нанять!.. А хозяйка ресторана, разумеется, не упустила такую возможность ещё разок подгадить на прощание. Дженнифер молчала, пристально и выжидающе глядя на Декстера, и он заставил себя собраться.

– Я… не могу сказать, что являюсь безупречным работником, – выдавил Герман, – но два года руководство ресторана устраивали и мои навыки, и мой характер. К сожалению, я не проявил достаточной вежливости к несколько… захмелевшему гостю, который оказался другом мисс Райс.

Герман замолчал, чувствуя, как пережимает горло. Он ненавидел необходимость «продавать» себя нанимателю, а уж тем более – оправдываться и рассказывать, что ты невинная жертва, когда сам в это не очень веришь. Да, гость был пьяным в дым, хамил и норовил полезть в драку, но Герман должен был сдержаться – в конце концов, он-то был трезв!

– Это всё, что ты можешь сказать? – приподняла одну бровь Дженнифер. – То есть, ты действительно скандалист и ругаешься с гостями?

– Нет! Я… это был единственный раз, когда я не сдержался, – сжимая кулаки, проскрипел Герман и решительно поднялся. – Прошу простить, наверное, я зря пришёл.

– Господи, вылитый Тедди!.. – непонятно вздохнула Дженнифер ему в спину и, повысив голос, ворчливо поинтересовалась: – Тебе работа-то нужна или нет, скандалист?

Декстер замер на миг и медленно обернулся.

– Я…

– Гордый дохрена и просить не умеешь, я поняла. Сядь обратно, – фыркнула женщина, дождалась, пока Герман на ослабевших ногах дойдёт до стула и продолжила: – Значит так, Декстер… истеричка-Райс для меня не авторитет, я про неё саму более чем наслышана. Так что я готова дать тебе шанс. Но сразу на су-шефа не рассчитывай, могу поставить просто поваром на горячее – Джонс, ханжа, свалил в «местечко поприличнее», оставшиеся ребята зашиваются, и Вискарь меня уже задолбал жалобами. Впрочем, если хорошо себя проявишь, возможно повышение. Дальше. График два через два, с часа дня до часа ночи… ты, я смотрю, хромаешь, выдержишь полсуток на ногах?

– Я хромаю с семнадцати, привык, – сдержанно ответил Герман.

– Отлично. То есть, плохо, что хромаешь, но хорошо, что привык. Что ещё? Ну там, соцпакет, как положено, Максвелл бдит, оплата сто сорок баксов за смену… – Декстер с трудом сдержал удивленный возглас: он су-шефом в «Олене» получал сто пятьдесят! – С гостями шуры-муры не крутить, «котиков» и официантов не лапать… хотя в твоём случае, скорее, не шарахаться. Вроде всё. Вопросы?

– Испытательный срок? – уточнил Герман сипло. Из-за резкого перехода от отчаяния и унижения к надежде его затрясло, но голос, к счастью, практически не дрожал.

– Стандартный, три месяца. Но по всем документам и прочему не ко мне, этим Джимми Коул занимается, вторая дверь по коридору, табличка «Бумажная волокита». Если тебя всё устраивает, можешь валить к нему хоть сейчас, я напишу, чтобы оформил тебя по всем правилам… Что за нахрен?

Последние слова относились уже не к Декстеру: дверь кабинета с грохотом распахнулась (по ощущениям – с ноги), заставив Германа вздрогнуть и развернуться.

– Дженни! – завопил с порога рыжий парень атлетического сложения. – Какого хрена Гадюка мне отпуск не подписывает?! Я полгода назад ещё предупреждал, у меня тур оплачен!

– А кого я в график ставить буду, Вискаря?! – взвизгнула в ответ влетевшая секундой позже девица – худощавая, бледнокожая, с коротким платиновым каре. – Или может мне самой на сцену лезть?

– Да хоть бы и самой, тебя за парня только так примут, плоскодонка!

– Зато ты сиськи отрастил, куда только Кейт смотрит!

– Что-о? Да ты!..

– Миссис Тейлор, решите уже что-нибудь, они заколебали орать в моем кабинете! – встрял между взаимными оскорблениями тощий сутуловатый мужчина в очках с толстыми линзами. – У меня квартальный отчёт горит!

– А у меня горящий тур, и я в него поеду!

– Когда новички в график встанут!

– Да срал я на твой график!..

– Так! А ну-ка заткнулись все!!! – взревела Дженнифер таким голосом, какого Герман никогда бы не заподозрил в столь хрупком теле. Остальные, видимо, тоже, потому что в кабинете воцарилась благоговейная тишина, и начальница продолжила гневным, хоть и куда более тихим голосом: – Значит так. Игги, захлопни пасть и вали собирать чемоданы, Лора, подписывай ему его сраный отпуск.

– А как же…

– Уплотни имеющихся, или Барсука с Медвежонком вызвони, пусть выступят пару раз по старой памяти.

– В увольнения они всё равно не пойдут! – капризно скривила губы блондинка.

– В увольнения новичков ставь – уж потрахаться-то они смогут? Игги, ты почему ещё тут?

– Отпускных жду.

– В другом месте подождёшь. Всё, катитесь оба отсюда, белки-истерички!.. Джимми, задержись.

Скандальная парочка, продолжая вполголоса переругиваться, вымелась за дверь, не забыв прикрыть её за собой. Остался только сутулый Джимми, который, несмотря на мятые брюки, старомодный джемпер и общий вид приходского бухгалтера, не смотрелся здесь неуместно – возможно, потому что глядел на начальницу без малейшего пиетета.

– Миссис Тейлор, повлияйте на своих сотрудников! – заявил он, скрещивая на груди руки. – Сколько можно врываться ко мне с воплями? Я не могу работать в таких условиях!

– Не можешь в таких – иди на завод, – фыркнула Дженнифер. – Там всегда нужны рабочие руки!

Джимми прищурился:

– А вам порядок в документах не нужен?

– Ладно, ладно, не бухти, – примирительно вскинула ладони женщина. – Лучше вон, принимай пополнение. Оформи там его, как полагается, пропуск, логин для клубного приложения, все дела… Кстати, Декстер, это Джим Коул, наш главный по бумажкам и один из двух людей, кому можно звать меня миссис Тейлор, но ты с них пример не бери, они зануды.

– Ещё один «котик»? – с сомнением глядя на Германа, уточнил Джим, даже не моргнув глазом на выданную ему «характеристику».

Декстер нахмурился: да что ж такое, с каких пор он стал похож на стриптизёра?!

– Повар, – ответила за него Дженнифер.

– Слава богу!.. Идёмте, мистер Декстер. У вас документы с собой?

– Д-да, – отозвался Герман и чуть заторможенно поднялся со стула, с которым успел сродниться. Как быстро у них тут всё решается…

– Декстер! – позвала Дженнифер, когда он был уже у двери. Герман обернулся, и женщина широко усмехнулась: – Добро пожаловать в Ace of Hearts!

2

Несмотря на то, что атмосфера лёгкого безумия царила и на кухне тоже, Декстеру не потребовалось много времени, чтобы вспомнить рабочий ритм и встроиться в него. В конце концов, конкретно от Германа ничего особенного не требовалось – только готовить, желательно, качественно и быстро. Да и большая часть блюд была из стандартного ресторанного набора: всё же в стриптиз-клубе еда не главное.

К полуголым официантам, снующим из зала на кухню и обратно, привыкнуть тоже оказалось несложно – что он там не видел, не девицы же! Вот с коллегами пришлось сложнее: Декстер в принципе тяжело сходился с людьми, а уж вливаться в сложившийся коллектив… Тем более, что для заведения, в котором еда была совсем не главным, народу на кухне хватало: шеф, два су-шефа, четыре (считая Германа) младших повара и четыре же кондитера – и это не считая обслуживающего персонала!..

Разумеется, вся эта толпа работала посменно, но за пару недель Декстер перезнакомился со всеми – с педантичным су-шефом на горячих блюдах Алексом Холландом, придирчивым и вздорным, как старая дева; с его «холодной» коллегой, пухленькой, иногда чрезмерно заботливой Ингой Дюам («Ты хромаешь – ударился? Нет? Болит? Может, посидишь, я сама заготовки нарежу? Точно нет?.. А хочешь салатик? Мой фирменный!»); с поварами холодных блюд Энджи и Бенджи (фамилии их за пару недель ни разу так и не прозвучали) – парни зубоскалили через слово и непрестанно сплетничали даже по отдельности, а в одну смену их лучше было вовсе не ставить, сцеплялись языками намертво; со вторым «горячим» поваром Сетом Норманом, вечно норовящим добавить в блюдо что-нибудь «от себя» – иногда он получал спасибо от довольных клиентов, но куда чаще – по шапке от шефа. В смежном помещении, отделённом только широкой аркой, царствовала похожая на валькирию шеф-кондитер Вэлма О’Лири, жена того самого охранника, что провожал Германа в первый день. Под её началом работали обаятельные по отдельности, но вечно ссорящиеся друг с другом двойняшки-тоэйцы Джун и Лин Вэй, а также грубоватый и раздражительный, но не злой Эдмунд Шлосс, настоящий талант в создании сложносочиненных тортов.