Пути океана: зов глубин. Книга вторая
– Он-ни все-таки дов-вели ее до ума… Однак-ко – однак-ко… – хмыкнул непонятно откуда появившийся Маркиз и уважительно поцокал языком.
Словно стервятник, он восседал на груди покойника и уже вовсю орудовал в его рту и осматривал покрытый волдырями язык.
– Никогда не слыш-шали о «Багр-ряной пыл-ли» что ли?!.. Н-н-невежд-ды…
Пока хмурый Витал давал распоряжения о снятии колодок с рабов, их дальнейшей транспортировке, он прикидывал, хватит ли провизии, чтобы те не померли от голода на обратном пути, к нему рысцой подбежал верный Фаусто:
– Венсан, кроме живого товара в трюмах полно оружия! Последние модели мушкетов и ружей, гранаты, бомбы! Сходи глянь.
Новое имя резануло ухо. Но Витал уже сбежал в трюм. Квартирмейстер не соврал: балластный отсек был до отказа забит амуницией и оружием так, что при желании хватило бы на небольшое войско.
И пересыпан кофейным зерном из надрезанных мешков.
Внимание привлекли несколько тщательно опечатанных бочек со неизвестной маркировкой. С жалобным скрипом крышка одной полетела на пол.
Бочку доверху наполнял искристый красный порошок. Витал было протянул щепоть для пробы, но вдруг его руку крепко перехватил Маркиз.
– Капит-тан. Лучшее, что вы мож-жете сделать для всех-х – пустите-ка ко дну весь запас этого проклятого зелья.
– «Багряная пыль», верно? И что с того?
– Она, р-родимая. – Синие глаза Маркиза досадливо блеснули. – Каж-ждый уваж-жающий себя алхим-мик знает, как опас-сны результаты поисков бессмер-ртия, которые свер-рнули не т-туда… Пр-росто на с-слово повер-рьте…
Маркиз еще никогда не был таким серьезным. Витал кивнул.
Он оглядел полную трупами палубу и закрыл глаза.
Сернистый запах пороха, нагретого металла и тяжелый дух сырого мяса спаялись в единый флер самой Погибели.
Отныне аромат его права свободы таков.
К ночи по окончании отпевания всех усопших тела отправились за борт к Морскому Дьяволу вместе с проклятым красным порошком.
Боевое крещение состоялось и оставило после себя тревожное послевкусие.
***С полными трюмами флотилия «Крылатого Марлина» пришвартовалась на Паршивой Чайке, острове пиратского архипелага, наиболее прочих кишащем отменными головорезами.
С виду ничего особенного не происходило: так же коптили тусклые факелы в узких проулках. Так же спешили по своим делам бывшие мореходы, а теперь – джентльмены удачи. Такими же белоснежными зигзагами, как и всегда, кружили крикливые чайки. Так же храпели пьяные вдрызг, заботливо укрытые обрывками парусины…
Злой как черт Витал гремел сапогами по настилу в сторону приземистого форта, местного подобия ратуши. Ладно сколоченное здание изо всех построек на островке имело два этажа и черепичную крышу. В сжатом кулаке белел смятый свиток накладных.
За ним неторопливо брел Джу с большим накрепко заколоченным ящиком на плече.
Чем скорее приближалась «административная зона» Паршивой Чайки, тем ровнее становился шаг капитана. Гнев его разливался по жилам стылой силой, жаждущей крови. Сегодняшний путь слишком напоминал дорогу на эшафот.
Только на этот раз на нем окажется наводчик.
Для себя он уже все решил, и обратного пути нет.
Интриги и подлости были знакомы еще по слухам на карьерных лестницах в Гильдии. Здесь же, среди бандитов всех мастей, как он предполагал, ненависть к конкурентам цвела пышнее.
Судя как по потерям экипажа, так и по добыче, наводчик оказался или подлецом, или болваном.
Витал склонялся к первому. И решил этого дела так не оставлять.
Прерывисто дыша, для собственного успокоения он перебирал в кармане розовые жемчужины, оставшиеся на подарки Уне, и размышлял.
Еще с трюма Джу видел его всяким, даже в самых неприглядных состояниях. Видел – и молчаливо принимал. Их душеспасительные беседы сохранили волю Витала и воспитали зачатки той буйной силы духа, что помогла пройти их первый заказ.
Сейчас же чувство собственного достоинства не позволяло делиться с товарищем собственной злобой, с каждым мгновением рискующей взорваться животным, почти скотским, бешенством.
Великан словно чуял настрой своего лже-хозяина, и ни на минуту не оставлял капитана одного.
И Витал был ему благодарен.
Как бы ни старался, он не мог уложить в голове новую реальность, где предстоит не просто стать тем, кого всю жизнь презирал… В которой ему, офицеру, капитану первого ранга, следует возглавить стаю кровожадного морского отребья… Если типическая карьера в Гильдии предполагала расписание, сроки, достижения, то в мире по Ту Сторону Кодекса царило торжество стихий.
Сила. Власть. Авторитет.
И – беспредельная, зверская, жестокость.
Худшим же стало мрачное чувство удовлетворения от содеянного.
Еще с Бравелина он усвоил, как быстро у хищников развиваются инстинкты на крови. Даже самые недалекие из бандитов за версту чуют малейшую ложь, и само подозрение уже является законным поводом вышибить мозги источнику тревоги. Со своей стороны матушка-Гильдия сделала все, чтобы оставить за бортом моряков на произвол судьбы и способствовать воспитанию в них звериных законов.
Конечно же, он понимал: чтобы выжить, мореходам пришлось откатиться далеко назад в развитии и потерять человеческий облик. Ибо только так при существующих Кодексах, Морском и Сухопутном, можно было отсрочить собственную казнь в качестве пирата.
…Даром что в порту листовки со списками казненных и разыскиваемых обновлялись с завидной частотой. Впрочем здесь, в вольных водах архипелага Скрытых Штормов, они становились скорее официально заверенным подтверждением своего места в бандитской иерархии и поводом для бахвальства, чем поводом для опасений.
Понимание же, что все его презрение было всего лишь формой ужаса перед жестокими беспринципными выродками, все только усугубляло: признание неприглядной правды о себе как о сделанном из того же теста, что и пираты, сил, как ни странно, не добавляло.
Они остановились у скорнячного лотка неподалеку от искомого здания. Здесь же, с угла, прямо на старых ящиках сидели изрядно поддатые пираты и тревожно вслушивались в плотно запертые ставни над головами.
Витал сплюнул под ноги и потер переносицу.
– Давай, успокаивайся, – перед его носом возникло откупоренное горлышко настолько ядреного пойла, что от одного запаха защипало в глазах.
Он быстро оглянулся на Джу:
– Я?! А я спокоен! Совершенно спокоен!!!
– Мы уже пришли, капитан…
– Клянусь, это была его последняя наводка, – Витал сделал большой глоток и с силой швырнул бутылку оземь.
Джу только поднял брови:
– Вижу, ага. Полный штиль, ни дать, ни взять.
Оскал приятеля вызвал невольную усмешку:
– Что же. Время наводить порядок!
***Когда Витал с Джу подошли к дверям форта, путь преградил бугай мрачного вида и грубо сообщил-де заведение закрыто на спецобслуживание, и идти бы им куда подальше подобру-поздорову…
Капитан смерил его взглядом:
– Дело безотлагательное. Битая наводка. Я требую арбитраж. Немедленно.
– И кто ты есть?
– Капитан «Крылатого Марлина».
– К-тооо?
Витал потер переносицу.
– Спокойно, капитан. Еще один труп по дороге сюда нам ни к чему, – послышался сзади тихий голос Джу.
– А ну пошли в…
Верзила не договорил и рухнул со сбитой набок челюстью.
Коротко свистнул втянутый сквозь зубы воздух, и Витал встряхнул кулак.
Джу флегматично хмыкнул на осевшее тело. Капитан пожал плечами и перешагнул через привратника.
В главном холле форта шумели по-нехорошему.
Судя по обрывкам криков и по нарастающей злобе, шли дебаты, предваряющие старый добрый бунт, что рвет напополам правду, когда-то одну на всех.
Они прошли в набитый моряками холл. Шум стих.
И на них все оглянулись.
Немудрено: двое чужаков в черных камзолах нездешнего кроя привлекли внимание. Как и лежачий на пороге охранник.
Визитеры в свою очередь разглядывали собравшихся.
Неряшливая разномастная команда не меньше полтораста человек битком набилась в холле форта и разделила его на два лагеря. И те, и другие, стояли, готовые броситься друг на друга и разорвать в клочья. Витал прикинул, что остальные две трети экипажа, должно быть, оставались снаружи в ожидании решения.
Пожилой мореход в треуголке с красным пером, судя по всему, делопроизводитель, восседал на втором этаже наедине с бутылкой у раскрытого замусоленного журнала и наблюдал.
Беглый взгляд Витала выцепил несколько татуированных лиц, правленных ножами:
– Продолжайте, господа, не обращайте на нас никакого внимания. Мы только на арбитраж.
В ответ на примирительно поднятые руки капитана лязгнули клинки и выставились дула мушкетов, причем с обеих сторон.
Джу покачал головой, дружелюбно вздохнул, поставил на пол ящик и вынул из-за плеч секиру.
Тишину нарушил знакомый развязный голос.
– Спокойно, барышни, эти господа мне известны. Недавно как откинулись с гильдейского трибунала. Из приличных. Выдыхайте.
Говорил тот самый светловолосый пират, чье изрезанное лицо так потрясло Витала в подпольном арсенале еще в Вердене. Иронически поклонившись, головорез элегантно вскинул одну руку в крепкой перчатке, другой опустил боек кичливо украшенного филигранью мушкета и заткнул его за богато расшитый кушак.
В ответном полупоклоне знакомому Витал учтиво приподнял треуголку. Не отставая от капитана, Джу фыркнул, изящно взмахнул секирой, будто снятой шляпой, и потешно расшаркался.
Иронию приветствия оценил только делопроизводитель и кивнул, приглашая подняться к себе на второй этаж.
Пока ступени скрипели под сапогами, Витал отдал должное адекватности заскучавшего старика. Очевидно, тот успел повидать и не такие разборки, а потому выглядел склонным к конструктивному диалогу, пока свара внизу дошкандыбает до единого мнения.
Поверх журнала с записями итогов разбирательств легли накладные по наводке. Джу бодро выдирал секрой гвозди из крышки ящика с уликами.
– Капитан Витал, «Крылатый Марлин». Хожу под флагом Венсана. Первая же наводка вывела нас на делишки Лиги Доблести вместо оговоренного торгового рейса «Дельфины». Я требую компенсации…
Ответное рукопожатие произошло тотчас же, как только прозвучало имя «Венсан».
Про себя Джу отметил, если бы имя «Витал» старой кожей сошло в змеиной линьке сердца бывшего морехода из трюма, за которым ему так нравилось наблюдать, то «Венсан» проступало в нем новой, гибкой, чешуей. Оставалось только гадать, чует ли капитан такие в себе перемены, или новые полномочия слишком забивают голос его знаменитой мореходской интуиции. Но определенно – новое имя ему очень подходило…
Джу аккуратно собрал с пола гнутые гвозди, сунул в карман и кивнул собственным мыслям.
Пока Витал и тот синелицый старик в шляпе с пером подбивали остатки, здоровяк расположился на опустевшем ящике и из-под полуприкрытых век тщательно следил за происходящим внизу.
Суть конфликта оказалась тривиальна: дележка улова.
– Какие молодцы, – думалось ему, – разборка происходит не в рейсе. Квартирмейстер, тот светловолосый головорез из арсенала, распределял добычу в меньшую сторону от рассчитанного, чтобы разницу вложить в ремонт судов после очередной трепки. Чернобородый же толстяк с прозрачными глазами, капитан, судя по татуировкам на щеках, в прошлой жизни простой шкипер, настаивал, чтобы немедленно осуществить выплаты, и в полном размере.
Квартирмейстер возражал, что команда сейчас же все пропьет, и если отложить починку до другого раза, до суши они попросту не дотянут.
Возмущенные матросы уже было похватались за клинки. Кто-то даже заряжал пистолеты. Где такое видано – не давать хорошенько отвести душу после морских трепок! Порох из рожков то и дело просыпался на пол.
Прогремел выстрел. Недовольные рожи подняли головы.
Витал стоял у перил и сверху вниз смотрел на пиратов. Счетовод переложил ногу на ногу и махнул журналом с подсыхающими чернильными строчками, разгоняя дым.
– Значит так, господа. Лицо я на Скрытых Штормах новое, однако хожу по Лавразской Акватории смолоду. Сегодня благодаря опыту, знаниям и благоволению мсье Майера, – красное перо на шляпе одобрительно качнулось, – мне удалось разрешить возникший арбитраж ко взаимной сатисфакции, кроме одного вопроса. – Витал цепко вглядывался в лица пиратов. – Вы же умные люди, и понимаете: мы смогли провернуть всю операцию при минимальном командном составе. Теперь просто подумайте, на что мы – то есть вы под моим началом – будете способны при полной укомплектовании экипажей? А что будет, когда наша – то есть ваша – эскадра расширится до шести? До шестнадцати? До шестидесяти судов?.. И, разумеется, повинный в подложной наводке, не мог предвидеть такого исхода. Выдадут мне его кстати завтра к полудню…
Белки глаз Джу блестели, и ухмылка все ширилась, пока он наблюдал как вытягиваются лица пиратов внизу. О, морской народ ох как охоч до баек! Куда там! Кабы он сам не был на злосчастной «Дельфине» да в стычке с Лигой Доблести, ни за какие коврижки не поверил бы, что на воде бывают и такие казусы.
Его перекрикнули.
– Врешь! Хороша твоя байка, только вот сгодится разве что девкам в борделе! А мы – люди серьезные, вестись на эти бредни! Много тут вас таких, залетных, да…
Выстрел в лоб оборвал мысль. Впрочем и так слишком очевидную. Мсье Майер прикрыл зевок ладонью с расплывшимся синим узором и подпер кулаком лицо.
– Забыл сказать. Я никогда не вру.
Пираты переглянулись. Поднялся ропот, и перед лицом неожиданной угрозы оба лагеря вдруг сгрудились в единый коллектив.
– Доказательства предъявлены, – каркнул Мсье Майер. – Так все и было.
По ступенькам в холл скатилась голова того чудовища в шлеме с грохочущим забралом.
Убирая пистолет, Витал продолжил.
– Нерешенным же остался вопрос касательно компенсации потерь моих людей на «Дельфине». Мы с моим ассистентом, господином Джу, – белоснежная улыбка просияла на черном лице, – имели удовольствие убедиться, что положение ваших кораблей достаточно отчаянное, чтобы поднять вопрос о правильном руководстве. Вы, господа, вполне отвечаете моей нужде собрать приличную бригаду на все свои корыта. Покамест их четыре, но переобуты они на зависть самому Морскому Дьяволу. У меня большие планы на Лавразскую Акваторию. – Он улыбался и качал головой, как заклинатель змей, воображая вокруг лица своих ребят, и от того чувствовал себя все свободнее. – Бригада нужна самая мощная и самая добросовестная…
Витал умолк, оглядывая холл. Где-то в дальнем углу пискнула мышь.
– Ходить будете в новых бушлатах для серьезной работы, как на мне и моем ассистенте. Боевые плачу золотом. После первого предупреждения – расстрел на месте…
Пока капитан спорщиков гневно зыркал по сторонам, и мушка его выискивала согласных, к Виталу взбежал тот самый квартирмейстер. Надменное покрытое шрамами лицо его озаряло приятное удивление.
Ему в грудь тотчас же ткнулся кошелек. Пират подхватил его и цапнул наугад монету, попробовав на зуб. Потом еще одну. И еще. По всему, кошелек выглядел странно – в нем не было ни одной фальшивой монеты. Он кивнул своим, утверждая достоверность предложенного.
– Давайте же, господа, смелее.
Пока моряки раздумывали, пират протянул ладонь для рукопожатия.
– Леон. Квартирмейстер и, как говорят, неплохой штурман.
Из-за толстых рубцов на скулах улыбка его выглядела вынужденной, но живой взгляд холодных голубых глаз горел искренной готовностью.
Витал стянул зубами перчатку:
– Мое почтение, Леон. К вашим услугам, и к услугам вашего экипажа.
– А звать-то тебя как, братан?
– Зови Венсаном, – вместо капитана ответил Джу. – Под его флагом ходим.
Витал очень надеялся, что улыбка его не выглядела слишком нервной.
Стройное «ласковой глубины» отдалось эхом в холле форта.
И прозвучало, словно присяга.
Этот незнакомый, неумолимо прорывающийся наружу капитан больше не плутал в лабиринте вопросов без ответов. Ведомый обостренными инстинктами хищника, вышедшего из многолетней спячки, Витал не чувствовал ни угрызений совести, ни сомнений.
Дочь Да-Гуа
Послеобеденное солнце мягко скользило по покрывалу пышной зелени, и венчики высоких деревьев изгибались, отчего свет играл на земле причудливыми пятнами и периодически заставлял щуриться Селин и ее спутников. Лошади не привыкли к сырой влаге лесного ковра. Уставшие от часового галопа, и после неприметного поворота с дороги, они уже грузно ступали увязшими копытами по мягкой траве и прелым листьям, перешагивая тут и там торчащие массивные корни деревьев.
Душистый воздух полнился пением птиц и шелестом листвы. Казалось, так и слышится аромат первобытной древности этих мест, нетронутых цивилизацией.
Информатор викария Доминго – капризная и непредсказуемая островитянка Фия из числа вхожих в приближенные самого Верховного Вождя, похоже, сделала все, чтобы в очередной раз набить себе цену.
Уговоры, щедрые дары, гарантии расторопного Доминго всякий раз как будто приближали встречу с Фией, и в самый последний момент стабильно отменялись без объяснения причин. Селин была готова пойти на все, лишь бы на этот раз долгожданные переговоры состоялись. Обрывочные слухи, многочисленные и безрезультатные расследования привели только к одному: единственный, кто хоть как-то мог повлиять на несговорчивых аборигенов, был некто Верховный Вождь Эхекатль. Фия же выступала одинокой связующей с ним нитью, которую и поспешила ухватить де Круа.
Что и радовало, и пугало одновременно…Ведь от прекращения нападений на порты зависели не просто политика, а фактическое выживание Новой Вердены. Изучив все противоречивые донесения, невнятные нюансы партнерских договоров и многочисленные доверенности, Селин снабдила Антуана четкими инструкциями, приправленные последними запасами привезенного с материка вина, и доверила очередные не слишком важные переговоры с акифскими представителями. Самой же ей за пределами золоченых стен гостиных предстояло распутывать клубок островных взаимоотношений с аборигенами.
Шестеро гвардейцев сопровождения в полном боевом облачении разом остановились по знаку Брута. Командор уткнулся в потрепанную карту.– Не, ну мы зашли в очевидный тупик… Кто-нибудь уже удосужился свериться с картой? – послышался раздраженный голос Марсия. Далее ожидаемо последовали рассуждения об умственных способностях лавразцев.
– Спокойно. Мы на верном пути. Видать, карта неправильная. Готов поклясться, тут была дорога вперед… Но ее же… теперь тут нет?..
Застигнутые стеной непроходимых зарослей путники заозирались.
– Тпррру! Стоять! – Марсий, едва не свалившись со скакуна, тяжело спрыгнул на землю. Как бы ни был хорош в море, застигнутый врасплох в седле морской болезнью, капитан внезапно оказался совершенно не приспособлен к верховой езде. То, как он старался скрыть свою внезапную уязвимость, выглядело весьма презабавно. Селин не удалось сдержать улыбку.
Североморец невозмутимо принялся расхаживать по поляне и деловито осматриваться. Впрочем, познания в навигации вряд ли способствовали ориентации в буйстве непролазной зелени.
В окружении подчиненных Брут тем временем вертел карту и ругался вполголоса. Де Круа спешилась, стряхнула приставшие к подолу листики и парочку ярких жуков с синего бархата своей амазонки. В платье для верховой езды было жарко, но оставалось надеяться, что богатая золотая вышивка сможет донести до коренного населения острова высокий статус переговорщицы и всю серьезность ее намерений.
То и дело увязая полусапожками во влажном мхе, Селин направилась к гвардейцам.
Мозолистый палец Брута упрямо тыкал в наиболее непригодное для ориентации на местности пятно на карте, и единственное, что удавалось понять – путь лежал на восток. Вот только где находился этот самый восток в такой непролазной чаще?
– Затея нехорошая, Птичка. Предлагаю вернуться сюда сразу после того, как мои ребята тут все разведают. Сейчас слишком опасно. Кто их знает, этих дикарей…
Де Круа всплеснула руками:
– Промедление – вот что действительно опасно сейчас, Брут! Я добивалась этой встречи с момента едва ли не с самого нашего прибытия уже три месяца! Тебе ли не знать, что аборигены продолжают атаки порта и на днях они чуть не сожгли один из складов с продовольствием… Что они сделают завтра?! Мы не можем больше ждать!
– Согласен. Это должно закончиться! И как можно скорее, – Марсий заставил гвардейцев расступиться, осмотрел карту и, презрительно поморщившись, надменно щелкнул крышкой компаса. – Нам туда!
Все посмотрели в направлении, что указал механический палец его руки.
Аккурат в зловещую темноту чащи густого леса.
– Да ты шутишь, моряк?! А если это ловушка?! Ты посмотри, там же верхом не пройти! Мы не можем бросить лошадей!…
– А я не понял, зачем тогда здесь столько этих твоих бронированных армейцев? Чай оружие у них не для красоты же… – Марсий взвалил за спину мешок с провиантом и с новыми силами зашагал вперед. Выскочившие из протеза клинки бодро захрустели свисающими на его пути лианами и косматыми ветвями.
Почти как и ее расшитая золотом амазонка.На вопросительный взгляд Брута Селин безапелляционно кивнула на морехода и, подобрав юбки, поспешила за ним. Кто бы мог подумать: бунтарство Марсия в кои-то веки оказалась очень кстати. Она обернулась на нестройный лязг брони и мечей за собой и нервно вздохнула. Следующие за ними гвардейцы выглядели предельно неуместно и неуклюже на фоне буйства дикой природы вокруг.
Словно живая, она хлестала по щекам ветвями, хватала кореньями за голенища сапог, и приходилось то и дело увязать в не в меру пушистом ярко-зеленом мхе.Перед ними неохотно расступалась густая чаща.
Над головой щебетали и ухали неизвестные птицы, из-под ног взлетали стайки невиданных насекомых наподобие стрекоз. Пахло прелой листвой и той самой свежестью, что питает саму тайную жизнь дикой красоты лесных угодий.
Когда объятья непролазных джунглей внезапно разомкнулись, у самых ног им открылся скалистый берег бурлящей, и оттого пенной, горной реки. И перед ними, строением из другого мира и самого времени, поскрипывал канатный мост. Оплетенный лианами и поросший вьющимися ветвями, он выступал продолжением окружающей дикости. Оставалось лишь гадать, сколько ливней и порывов ветра довелось ему выдержать, и когда в последний раз по нему кто-либо проходил.
Брут снял шлем и провел рукой по лицу:
– Надо искать другой путь.
– Насколько мы вообще можем доверять информатору? И этому вашему викарию? – Марсий скептически осмотрел скрипучую хлипкую конструкцию и озадаченно потер лоб.
– Достаточно того, что ему доверяю я. Возможно, при назначении места встречи она не учла, что переговорщик явится в сопровождении целой кавалькады закованных в доспехи и вооруженных до зубов солдат, – с легкой укоризной де Круа взглянула на Брута. – Мы слегка перестарались. Наша процессия выглядит враждебно. Или даже не слегка. Напомню, на встречу приглашена я одна…
Брут замотал головой и категорично махнул рукой.
– Даже не думай! Одну я тебя не отпущу! Это ж дикари!..
– Хорошо. Пойдем вместе. Но пусть господа гвардейцы подождут нас на этой стороне.
– Исключено! Мы найдем другой путь.
Брут снова развернул карту. Потянулись утомительные минуты, которые казались вечностью. Судя по ворчанию и спорам, найти обходную дорогу никак не удавалась. Селин посмотрела на мост, решительно надвинула шляпу и, улучшив момент быстро взбежала на доски. Стараясь не смотреть вниз.
– Птичка, стой!
Вот еще. До цели – всего пара десятков шагов. Если уж все эти мужчины настолько нерешительны, то…
Резкий порыв ветра швырнул в сторону, и от неожиданности она изо всех сил вцепилась в осклизлый канат-поручень. Ненадежная опора под ногами заскользила, и будто ушла из-под ног. Грохочущая горная река с ошеломительными порогами и острыми камнями словно оказалась у самого лица. Голова нещадно кружилась. Но де Круа все ступала по зыбким дощечкам и упрямо перебирала руками канат, приближаясь к спасительному берегу. Сорвавшимся с цепи зверем ветер трепал юбки, поля шляпы и прическу. Ноги и руки дрожали от напряжения. Ужасный мост был явно неисправен и все норовил сильно крениться на один бок.
– Замри! Я сейчас! – перекрикивая шум, закричал позади Брут. – Осторожно… двигайся назад! Ко мне!
Силы Селин были на исходе.
– Нельзя…
От нового порыва ветра дощечки под ногами жалобно скрипнули, но вдруг крен выровнялся. Красный от натуги Брут обеими руками вцепился в истрепанные поручни, и железный сапог его всем весом вернул баланс.
Конструкция угрожающе затрещала.
– Срочно назад! – донесся рык Марсия.
И взвизгнула. Перекладина из-под сапожка вдруг с влажным хрустом сорвались вниз.Она было сделала шаг в обратном направлении.
– Нет! Ты почти дошла! Беги на ту сторону! Беги, Селин!
