Пути океана: зов глубин. Книга вторая
Росалес скептически хмыкнула и приподняла уголок рта. Что лишь придало решительности де Круа:
– Давайте не будем ходить вокруг да около. Я и новый управитель заинтересованы в кратчайшие сроки ликвидировать свой, а значит и Альянса Негоциантов, статус personas non grata. И конечно же устранить угрозу новых поджогов. Одним словом нам важно возобновить транспортное сообщение острова и континента.
Снисходительность адмиральши была объяснима и почти не раздражала.
– Вам придется нелегко, миледи консул. Если говорить о статусе, вы же понимаете, какая работа должна быть проведена для реабилитации доверия? Наше же доверие… то станет для вас задачей непростой, или я не знаю Гильдии. Да и по себе сужу…
– Благодарю вас за откровенность, адмирал. Я… мы к этому готовы. Полагаю, мне хватит сил и знаний, чтобы остановить пожары в порту. Для поисков виновных, мне понадобятся исчерпывающие сведения о поджогах в рамках расследования. Позвольте мне допросить очевидцев.
– Вы выбрали действительно важную для Гильдии задачу, – удивилась Росалес . – Но вы могли бы поручить это капитану Марсию… Кстати, странно, что вы его не взяли на наши переговоры.
– Полагаю, вы догадываетесь, почему я хочу оставить этот разговор между нами, Паула?
Собеседница слегка улыбнулась и кивнула.
– Что касается свидетелей, я бы предпочла допросить их самостоятельно, – продолжила де Круа.
– Исходя из авантюризма, проявленного на Малом Орфее, ваше свободолюбие почти сразу вызвало мой интерес. Однако боюсь, я не готова…
Росалес поморщилась, изучая резьбу на своей кружке.
– О, не стоит, адмирал. Я вам не нравлюсь, и вы мне не доверяете, – Селин с удовлетворением отметила оживление на лице собеседницы. – Убеждена, даже если бы мы с кузеном прибыли сюда благопристойно, безо всяческих нарушений вашего законодательства, у вас также не было бы причин доверять нам или относиться иначе. И такое меня тоже устраивает. Нам необязательно вызывать друг у друга какую-либо симпатию, чтобы стать надежными союзниками в обоюдных целях.
– И каковы же ваши цели?
Де Круа задумалась. Похоже, искренность была единственной монетой в ходу у до паранойи чутких мореходов.
– Адмирал, давайте начистоту. Вы – хотите спокойных условий работы Гильдии на Да-Гуа. Что же до меня… Я просто хочу власти. Нет, даже не так. Я очень сильно хочу власти.
Росалес только подняла брови:
– Миледи, помилуйте, но зачем? У вас же и так…
– …все есть? – Селин коротко выдохнула. – Это лишь иллюзия. На континенте я была просто игрушкой в руках власть имущих. В действительности я никогда ничего не решала. Силы, большие меня самой, лишили меня единственно ценного. Я многого не понимала. Теперь власть – главная моя цель. Потому что только так я смогу стать свободной и иметь возможность менять окружающий мир к лучшему. Только абсолютная власть поможет мне добиться своего. – Она закусила губу. – Я с вами откровенна и мне больше нечего добавить или сказать вам в свое оправдание.
– А вы не так просты, как кажетесь, – горькая улыбка тронула уголки рта адмирала. – Наши цели действительно в чем-то совпадают. Ваша взяла. Я дам вам разрешение допросить свидетелей самостоятельно. Но прошу, действуйте аккуратно, вы же нас знаете…
Селин ответила улыбкой и вопросительно заглянула в прищуренные глаза мореходки. Повисла пауза. Одинокая муха спикировала на столешницу и засеменила, перебирая лапками. Спустя несколько минут затянувшегося молчания де Круа произнесла:
– То есть вы согласились на встречу тет-а-тет, госпожа Росалес, но при том не торопитесь быть со мной откровенной. Отчего не говорите о причинах, по которым капитану Виталу дали приговор о смертной казни вместо гораздо более мягкой кары?
Адмирал усмехнулась. Селин же кивнула трактирщику на ее пустую кружку, и на столе сейчас же возникла новая.
– Похоже, ваша прямолинейность меня действительно подкупает, де Круа. Чего уж, откровенность за откровенность. Полагаю, вы вполне убедились в могуществе Гильдии, видели всю красоту Малого Орфея и тому прочее… Только, как вы знаете, у всего есть и обратная сторона. С приходом нового Адмирала Флота вся сила нашего общества стала зиждиться не только на наших ученых и всех тех творцах, что поколениями обеспечивали нас – и вас! – новшествами. Меня только-только перевели в матросы из юнг, когда Густав вступил в должность. И, видите ли, миледи, ему очень не понравилось спорить с нашим Инженерным Корпусом. Мы и так придерживаем технологии, то есть нашу «магию» для суш, до поры, до времени, а тут ему взбрело, дескать знание – не только опасно, но и вредно. Ну и… – не поморщившись, Росалес опрокинула в себя порцию пива. – Он подмял под себя всю угодную его нраву науку. Несогласных же разорил и поснимал с должностей. Налоги поднял, да так, что коли нечем стало платить – снимай погоны и иди в рабочие или на рудник, отрабатывай. Когда из старого поколения не осталось никого, кто бы мог ему возразить, он умышленно уничтожил всю систему наших институций. Витал стал последним, кто умудрился обучиться в прежней школе.
Видимо, адмирал погрузилась в свои мысли и замолкла.
– Паула, умоляю, продолжайте же! Что было потом?
Де Круа так разволновалась, что даже отхлебнула из своей кружки.
О чем тотчас же пожалела.
– А?.. А! Потом… А не стало никакого «потом», сударыня. Теперь мореходов растят в полном невежестве. Думать не учат, как раньше учили. Знай себе, умей по компасу читать, да кораблем править… И не задавай лишних вопросов. Технологии обгоняют время, а большая часть народа пребывает в невежестве. Кого-то, если повезет, берут в команды, как Витал брал. Видел же, каково им… А вот если не повезет – милости просим на рудник. Только ставь подписи, не читая, да закладывай собственных потомков на выплату кредитов, которые до смерти не успеешь отработать. Теперь, миледи, никому не интересно выискивать толковых ребятишек. Важны только те, что умеют как следует выслужиться и не спорить с указками сверху. Дураками легче управлять. А чтобы никакая мысль ни в чью голову не залетела, завалили бюрократией по самую маковку. Пока все отчеты посмотришь, да свои напишешь, – уж и не хочется ничего. Теперь матушка-Гильдия ищет только, где бы побольше золота найти, да как бы повыгоднее в него превратить. Вот вам и вся ее истинная суть, миледи…
Де Круа слушала и невидяще смотрела ей за спину.
– Что же до меня… А дело в том, что я после стольких лет службы, видите ли, вдруг стала неугодной Гильдии. Стала задавать слишком много неудобных вопросов. Не люблю поступаться принципами. И увы, сие стало проблемой не только лично для меня…
– …но и для капитана Витала, который работал под вашим началом, – закончила де Круа. Голос ее дрогнул.
Росалес отвернулась и поджала губы, глядя в окно.
– Он был невероятно талантливым и как капитан, и как ученый. И чихать он хотел на наши разборки, слишком занят был своими чертежами. Пару раз заявил, где стоило бы помалкивать, свои убеждения, пару раз не при тех ушах выразил свою бескомпромиссность – де, не готов закрывать глаза на несправедливость… И все. Они поняли, что его все таланты и лидерские качества – больше угроза, чем выгода. – В глазах адмирала стояли пьяные слезы. – Вы же видели, какой он! Он же – бунтарь… Подними он в свое время голову, как Венсан, да приди в ужас, как я пришла в свое время. Они бы с ним на пару смогли бы возродить истинное величие гильдии!..
Сидящая перед ней женщина с потухшим взглядом замолчала, и несколько минут они сидели в полной тишине. Едва справившись с подступившими слезами, Селин почти полушепотом произнесла:
– Какая чудовищная иллюстрация того, как жажда власти оказывается важнее благополучия своего же народа. Кстати, почему, зная положение мореходов на Да-Гуа, Гильдия не прислала вам подкрепление? Им ведь ничего не стоит направить сюда военные корабли, которые бы защищали торговый флот! Как же так?!..
Хриплый хохот Росалес стал таким внезапным, что де Круа вздрогнула. Адмирал так долго смеялась до слез, что даже закашлялась. Продышавшись, она похлопала ее перчатку маленькой жилистой ладонью и грустно улыбнулась:
– Девочка моя, вы так ничего и не поняли… Со мной все кончено. Матушке-Гильдии проще отдать меня и подотчетную мне акваторию Да-Гуа на растерзание, да привести на мое место кого поудобнее под предлогом, что я не справляюсь. И тут проще пожертвовать своими людьми, чем тратиться на флот, на экипажи, на артиллерию…
Подбородок де Круа дрожал.
– Вы спросите, чем могу быть полезна, если меня уже списали со счетов? Да ничем! Я больше ничего не могу! Разве что связи кое-какие остались… Решите проблему с поджогами, и я сделаю все, от меня зависящее, чтобы убрать вас из Черного Списка. Что же до расследования – приходите сегодня вечером с вашим главой охраны в порт, – Росалес кивнула на Брута, – Встреча со свидетелями – будет.
Адмирал подмигнула виконтессе, учтиво приподняла треуголку, бросила несколько серебряных монет и нетвердой походкой вышла на улицу.
Почти сразу же рядом с Селин за стол плюхнулся Брут, заставив все вокруг содрогнуться. Она быстро вытерла глаза.
– Что это за игры шпионов?
Де Круа пожала плечами.
– Мореходы. Пора бы привыкнуть.
– Да тут и наши себя как-то странно ведут… Ты же не будешь? – не дождавшись ответа, Брут осушил кружку с выдохшимся пивом, стоявшую перед де Круа. – Сейчас в Лиге доблести все какие-то тоже нервные. Неохотно отвечают на вопросы. Собираются в кучки и умолкают, стоит мне оказаться рядом… или у меня уже паранойя после этого проклятого мореходского острова…Но ниче, я на них управу найду.
– Брут, кстати об играх шпионов… – вдруг мрачно проговорила Селин. – Нам нужна сеть собственных информаторов. Поручаю это тебе, как человеку, которому доверяю. Кто отлично знает все эти подводные течения… Вербуй своих подчиненных, не зря же они служат стражами в Акифе и в Оплоте Благочестия. Их информация очень ценна. Не исключено, что и мейлонгцы их тоже нанимают. Я хочу знать обо всем, что происходит на острове. Разумеется действуй по возможности в рамках закона. Финансовая сторона тебя не должна волновать. Доверяю твоему профессионализму. Ты справишься, я знаю.
Для пущей убедительности она похлопала ошалевшего от этих слов Брута по плечу. Глаза гвардейца резко округлились, и он даже поперхнулся.
– Это тот сутулый старикашка-дипломат из Акифа тебя научил так мысли читать? А хоро-о-ош.! Я-то, дурень, все думал, лучше бы на фехтование это время потратить… Ишь как заговорила… Я бы даже повелся. Но…
Трактирщик сейчас же поставил перед ними еще по кружке пива. Брут сделал глоток и набрал побольше воздуха в легкие.
Де Круа скрестила руки на груди и обреченно вздохнула в ожидании той самой тирады, которую рассчитывала избежать.
– Можешь считать, я уже сочинил кое-какие заделы. Как оказалось, не меня одного напрягает ситуация у нас в Лиге… – он с сомнением покосился на внезапно одухотворившееся его словами лицо де Круа. – И есть пара капитанов и даже один майор, которые как раз готовы были бы продавать разные сведения… И кажется, я знаю, как организовать встречу с кем-то из главных мейлонгских шишек…
Улыбка Селин стала хитрой.
– …и я уже начал размышлять, что имеет смысл расширить поле сбора ценных сведений…
Явно не в силах выносить горящий взгляд виконтессы, Брут отодвинулся подальше и прихватил заодно и ее кружку.
– …и не надейся, что я забуду твою выходку, Птичка! Нечего глаза закатывать! Да мы полночи шлялись по городу с этим капитаном-потрошителем! Где только тебя не искали! Даже в борде… В общем везде. Предупреждай на будущее, а то я уволюсь к чертям. Я еще слишком молод, чтобы умирать от сердечного приступа…
– Да-да, довольно нелепая смерть для наемника, – хмыкнула Селин. – Я увеличу твое жалованье в два раза. За вредность. Идет?
Воодушевление на лице Брута сказало все за него.
– Ставь кружку. У нас полно дел. Вперед!
Они расплатились с богатыми чаевыми, громыхнули деревянными стульями и вышли.
В открытое окно де Круа успела приметить, как трактирщик слил недопитое пиво обратно в бочку, и поморщилась.
***На площади де Сюлли они с Брутом разделились. Тот пошел в казармы Лиги доблести, Селин же, воодушевленная – и раненая – беседой с Росалес, бездумно брела вдоль прилавков на площади у дворца и размышляла.
Перед самим дворцом де Круа подняла взгляд на высящуюся статую и застыла, узнав каменное лицо.
Лицо Герцога Фредерика де Сюлли.
Дядюшкины мраморные глаза надменно и властно смотрели прямо на Селин, словно осуждая ее всю. Внутри похолодело. Она невольно сделала шаг назад, и вжала было голову в плечи, совсем как в юности, когда он насмешливо отчитывал ее за какие-то крохотные, но такие болезненные проступки.
Исчезла Новая Вердена, пропали голоса в торговых рядах, вольный воздух Да-Гуа застыл. Де Круа снова стала его бесправной собственностью. Ничтожной. Беззащитной. Слабой и глупой в сравнении с дядюшкиным величием и властью, крохи которой с ней разделяли лишь из милости.
Как и всю свою сознательную жизнь, она будто сейчас стояла маленькой девочкой в тени огромного монумента самого Герцога, готовая угадывать его сегодняшнее настроение.
Стоило плыть столько месяцев, пройти все витки того ада, свидетельницей и участницей которого она стала, заглянуть в запретные недра Гильдии Мореходов, чтобы и на новой земле этот человек напоминал все то, что она оставила навсегда позади.
Брань торговки, поймавшей за руку воришку, вернула в реальность.
Селин сжала кулаки и, не сводя глаз со статуи, тихо произнесла:
– Я – консул Альянса Негоциантов, Селин де Круа. Пришло мое время. А ты, дядюшка, – всего лишь каменный болван, слово которого здесь – пустой звук.
С каждым новым словом в ней разгорался уголек упрямой, злой решимости. Она больше не игрушка ради подачек чьего-то одобрения. У нее отняли все, и больше нечего терять. Отныне она бросает вызов всему, что не соответствует представлениям о правильном, справедливом и милосердном.
И как оказывается, в ней много той неукротимой силы, что больше не придется подавлять.
Кладбище кораблей
Больной континент давно остался позади. Вместе с агонизирующей от чумы Верденой, позади осталась и прошлая жизнь.
Впереди же перед Виталом, сквозь безграничный горизонт, усмехалась неистовая и страшная свобода.
Никогда еще он не чувствовал так остро и так ошеломительно, как врывается на гребне волны в будущее, в котором не было ничего, кроме изысканных форм смерти, милосердно развернувшей свои объятия во всех направлениях времени.
И единственными ориентирами мерцали обостренные инстинкты морехода и найденная среди пиратских флагов в трюме карта архипелага Скрытых Штормов . известного для гильдийцев нехорошей славой бухты под именем «Кладбище кораблей».
Их уже наверняка хватились, и погоня с участием военных галеонов Гильдии, вооруженных по самые грот-мачты, стала только вопросом времени.
Времени, утекающего по каплям.
Оторваться от преследователей. Найти прибежище. Перевести дух.
Выдохнуть и понять, что же дальше.
На бортах его маленькой флотилии, хвала Бездне, оставалась артиллерия. Вот только корабельные арсеналы были пусты.
Витал угрюмо достал из-за пазухи педантично сложенный лист и развернул. Бумага зашуршала на ветру. Один из чертежей, что ежевечерне доводил до ума. Он сделает свой флот таким, каким мечтал. И если уж ему и его ребятам суждено жить теперь вне закона, он сделает все, чтобы с ними считались по обе его стороны.
Ползущая где-то очень высоко муть поедала угасающий свет. Стремительно темнело.
Пасмурная линия горизонта таяла в серости вдалеке, и казалось, граница неба и вод размыкалась. Солнце умирало в плотных низких облаках, и этот закат был таким грузным и таким желтым, что его тусклый свет не обещал нового рассвета.
Завороженный картиной неба, Витал, все не мигая, смотрел в точку заходящего светила.
Завравшийся самому себе идиот. Его судам не суждено стать и близко к его идеям. Их настигнут и расстреляют, а сам он вместе с экипажами будет болтаться на реях.
В небе что-то случилось.
Уходящее солнце, загроможденное кучевыми облаками, вдруг прорвало дымку и из последних сил ударило в бледную желтизну неба потоками света. Игра марева позолотила края облачных глыб и разметала в глубоких тенях солнечные лучи.
И были они черного цвета.
Он грустно усмехнулся. В его новом мире, полном соперничества за горсть монет, оплаченном жизнями тех, кто уже никогда не сожмет их в кулаке, солнце может быть только черным.
Пусть так.
***Из водной глади клыками неведомого хищника потихоньку поднимались скалы. И чем ближе они приближались, тем больше это напоминало пасть какой-то опасной твари. Открывшийся проем между каменных «зубов» сверху и снизу заставил похолодеть. «Кладбище кораблей» оказалось еще более зловещим, чем слухи о нем.
Слишком много вечеров в «Пыльном Весле», слишком много легенд осели в мыслях Витала. Пьяная болтовная, как через сито, неделями просеивалась сквозь его интеллект, чтобы стать выверенным маршрутом, наложенным на карту Вдовы, которым ходят лучшие из пиратских бортов. Значит смогут и они.
Витал знал как никто, сколь губительным может стать даже намек на страх, когда в твоих руках штурвал.
– К-капитан, пошутили-то и хватит?.. Ты ж не сюда нас вел? Это ж смертоубийство и есть!!! Да ты глянь, вона корма чай такого же беглеца, как и мы… А вона и грот чей-то перебитый… смотреть больно… Проклятые рифы! – Красавчик стянул с себя треуголку и промокнул поредевшую седину на макушке.
– Брамселя убрать! Гроты убрать! Приготовиться к отдаче якоря! Что ты, Красавчик, я еще не спятил… Мы туда не пойдем… Пока что.
Витал сощурился на облака над водоразделом и заглянул в карту. Руки сами собой стали чертить набросок маршрута.
– Ждем прилива.
– Это еще неизвестно когда! Ты же не хочешь сказать, что мы туда двинем на ночь глядя?!..
– Так точно, старина! Двинем, если придется. А пока пополним запасы провианта, перед тем как солнце сядет.
Витал хитро кивнул на кружащих в отдалении птиц над волнами:
– Марсовым занять посты! Шлюпки на воду, господа! Провизия ждет-не дождется попасть нам на ужин!
Ответом Виталу стал одобрительный каркающий смех.
Замелькали флажки. Под веселый скрип такелажа с кораблей началась рыбалка.
***Линза подзорной трубы то и дело бликовала, выискивая птиц на волнах поближе. Лицо капитана наконец оживилось, и из неопределенно-тревожного вдруг исполнилось сосредоточенного внимания.
Уголки поджатых губ приподнялись.
– Поднять бонеты по всем бортам! Вон там их полно. Гарпуны на всех шлюпках проверить!
Вместе с убранными парусами палубы кораблей залило теплым светом подступающего заката. Бока «Золотых Песков» мерцали, покачиваясь на волнах. Шлюпки «Лентяя» оказались на воде одними из первых: капитанство Маркиза явно шло на пользу дисциплине остатков команды. Сам же он стоял с картинно сложенными на груди руками и филином зыркал на суету.
Витал скороговоркой разъяснял тактику преследования местных здоровенных рыбин. На случай, если конечно повезет их встретить на разведке…
Заинтересованный Фаусто внимательно слушал, то и дело сглатывая слюну: не далее получаса назад он громогласно внушал Красавчику, который вызвался – так уж и быть, только на этот раз, и то, только потому, что больше некому – коком, метод приготовления стейков из тунца по-Акифски, да так, чтобы вышли не слишком сухие.
– …подойдем аккуратно и…. Мармышка, ты-то куда? Остаешься на судне.
Дафна возмущенно вытаращила глаза.
– А че нет-то?!
– Нечего тебе делать в лодке. Трос ты не удержишь, гарпуны тяжелые. В воде – злые голодные твари… Если бы тут только тунцы водились. Мако здесь тоже могут быть. Руки-ноги у тебя не лишние вроде… Смекаешь?
– Да спокойно я с гарпунами управлюсь, капитан! Я порукастей Лукаса буду… Посмотрю хоть… Ну пожалуйста!
Безапелляционный взгляд смеющихся серо-зеленых глаз, обрамленных пушистыми ресницами, буравил бедную юнгу. Приподняв брови, капитан умолк, ожидая, что Дафна сообразит и откажется от затеи.
– Не смотрите на меня так! Что вам за разница-то! Вы вон, даже того чужого придурка с той каюты, что запирала, с собой в шлюпку берете! – надулась она.
– Ты не понимаешь. Это другое. Это на прикорм, – рассмеялся Витал.
Дафна досадливо шмыгнула носом.
Упомянутый же моряк стоял неподалеку и слышал каждое слово. Побледнев и явно впав в отчаяние, он было запротестовал:
– Н-нет, капитан… н-но вы же пообещали…
– Да пошутил я, пошутил. Потом придумаем тебе испытание. Мне надо, чтобы сейчас все прошло четко. Возьму к себе, если нормально себя покажешь. А нет – так нет…
Виновато улыбаясь, капитан пожал плечами. Его «нет, так нет» означало путешествие за борт в кишащие акулами мако воды следом за прочими, не оправдавшими надежд.
Между тем Дафна потихоньку начинала закипать.
– Вот всегда вы так, капитан. Промеж прочим, я больше вашего рисковала тогда… Меня чуть не выпотрошили… Я разве вас когда просила о чем, а?.. А?..
Капитан сдался:
– Хорошо. Но чуть что – пеняй на себя, поняла? А ну, ребята! Чья палуба первая вернется с добычей – получит премию!
***Соленый запах моря, компания голодных, но неунывающих моряков с их людоедскими шуточками и состязанием «чей желудок урчит громче», витающий надо всем вольный дух авантюризма, воодушевленный капитан в предвкушении в неминуемого успеха…
За прошедшую пару недель пути провиант сократился до маленького кусочка солонины в день. А от застревающих между зубами водорослей уже воротило.
Но останавливаться где бы то ни было беглецы не могли, опасаясь погони.
Такого куража в капитане Дафна отродясь не видала.
Она только тихонько улыбаться его задору и сдерживала непостижимое волнение.
Скинув рубаху и оставшись в одних штанах, подвязанных кушаком, Витал прыгнул в шлюпку. За ним последовал также голый по пояс Лукас.
С удовольствием разглядывая торс капитана, Дафна на мгновение задумалась. Оглядев свой увесистый мореходский бушлат, явно не рассчитанный на подвижность ловкого рыбака, она прикинула, что Лукасу больно жирно будет таращиться на ее сиськи.
Тоскливо покосившись на Витала, юнга застегнулась на все пуговицы до самого подбородка и полезла в шлюпку.
Когда они отошли от корабля на приличное расстояние, над поблескивающей от солнца океанской гладью кружили бакланы и то и дело падали в воду. Под поверхностью Дафна успела заметить сразу две громадные быстрые тени. И несколько острых очень злых плавников.
А вот и акулы…
По левому борту вдалеке команда «Фурии» уже вовсю вопила, следуя на буксире за здоровенным тунцом. На бешеной скорости одна из их шлюпок шла в в сторону корабля, трос уходил под воду, весла были опущены, и пенные брызги выше человеческого роста окатывали рыбаков с ног до головы.
Дух соперничества додал задору. Они с Лукасом налегли на весла, приближаясь к теням без плавника. В одну из них, ближайшую к шлюпке, уже метил Витал.
Под бронзовым плечом перекатились мышцы, короткий свист – и гарпун с едва уловимым стуком прошел по касательной по гладкой спине твари.
– Вот оно что…
Рассеянно улыбнувшийся капитан обернулся за следующим орудием.
– Спокойно, я просто запамятовал, как это делается…
Перехватив сподручнее, он с разворота с такой силой пустил гарпун в спину рыбине, что едва не ушел за борт следом. Сейчас же резко натянулся трос, и лодку потащило по воде. Нос резал волну с такой скоростью, что стена брызг искрилась радугой.
– Отлично! Главное, чтобы не пошел на дно!
Капитан схватил следующий гарпун. Вдруг лодку дернуло. Трос отцепился.
Послышались испуганные проклятия Лукаса. Дафна потирала ушибленное колено. Успокоившись, юнга перешел на пожелания разнообразных мучений тому, кто крепил прошлый канат.
Лукас, продолжая чертыхаться, ловко прикрепил последний трос уже к следующему гарпуну.
Из воды вздыбилась гладкая кожа акулы с острым плавником и торчащим в спине древком. Она бесшумно шла прямо на правый борт шлюпки. Дафна с перепугу резко опустила весло на остромордное рыбье рыло.
Акула дернулась и ушла на глубину. Вдруг из-под лодки показалась огромная темная тень.
– Гарпун! Ну!
Дафна едва успела подать острие в подставленную руку, когда капитан размахнулся со всей силы.
– Витал! – пискнула юнга и схватилась за его пояс. Но тут же выпустила, испугавшись получить по голове древком.
Мощное «хрясь» сотрясло все вокруг. Юнги клацнули зубами и вцепились в борты. Капитан торжествовал.
– Ох и жирные они тут! Как бы не тыща фунтов в этом дружке!
Лодка подпрыгнула и сильно качнулась. На мгновение Дафне почудилась огромная раззявленная пасть с рядами острых зубов. Во все стороны хлынула пенная вода красного цвета.
