Пути океана: зов глубин

Капитан сдвинул брови.

– Почему не на Морском Шелковом Пути, а в мирных водах?..

Имя Венсана знали все моряки.

Когда-то давно, почти с дюжину лет назад, Венсан ходил на «Фурии» из их нынешней эскадры и слыл мастером мореходного дела. Названый брат и один из наставников Витала еще со времен учебы в Морской Академии. Инженер и офицер, всецело преданный делу Гильдии Мореходов.

Исключили его с огромным скандалом по делу об измене. Долгое время о нем не было ничего слышно, пока однажды на основных торговых маршрутах не возникли галеоны под черными флагами со скрещенными саблями в виде буквы «V». Венсан стал пиратом. Сколько бы они ни прошли в юности, как бы ни был дорог друг по памяти, Витал понятия не имел, что с ним сделало время. И крысиная жизнь. Теперь Венсан враг.

Враг.

О блестящем боевом оснащении крысиной бригады ходили легенды. Поговаривали, гильдейские суда сразу же вывешивали белые флаги при появлении Венсановых кораблей в расчете на милость. Но то, разумеется, были всего лишь слухи, что распускали враги матушки-Гильдии.

Витал так и стоял, до рези вглядываясь в подзорную трубу в надежде увидеть знакомое лицо на флагмане. В попытке отбросить глухую тоску, он упрямо считал палубы, пушки и по оттенку бликов на дулах пытался оценить материал изготовления и скорострельность орудий. О трофейных выплатах и мысли не было: его эскадре бы только пережить этот бой… Кровавая пелена Бравелина вихрем пронеслась перед глазами, и рука легла на эфес.

Словно кто-то другой, не Витал, бодро и громко проговорил Фаусто:

– Выше нос!.. Тебе же не впервой проходить наши стычки. Все не возьму в толк, как ты до сих пор не привык…

Квартирмейстер прерывисто выдохнул и умолк, тоскливо уставившись на драконью голову на носу вражеского флагмана.

– И да, Фаусто… Выйдем на сушу, реквизируемся, получим свои доли, и нас с тобой поглотит беспробудное пьянство. Обещаю. Разве когда-то было иначе?

Глаза Фаусто на мгновение вспыхнули:

– Кстати, капитан, в трюмах «Крылатого» достаточно места для добычи…

– Вот таким ты мне нравишься гораздо больше!

Квартирмейстер кивнул на хищную улыбку Витала и бросился к нижним палубам.

Ветер крепчал и уносил с собой тревоги, оставляя только холодную решимость отбиться любой ценой.

Витал оглянулся на корму. Спесивую аристократку с лицом его Уны уже наверняка увели в каюту, но само ее присутствие на борту «Крылатого Марлина» здорово нервировало.

Верхнюю палубу заполонили вооруженные моряки.

Быстро и твердо капитан зарядил мушкетон, извлек из ножен саблю и рявкнул:

– Расчехляй!

Спустя минуту синхронно распахнулись оружейные порты. Вдоль бортов пробежал громкий стук, и над водой показались тупые носы орудий.

«Крылатый Марлин» пошел на резкий разворот и дал сильный крен.

Витал усмехнулся: рулевой знал свое дело.

Корабли в составе экспедиции на Да-Гуа, рискуя перевернуться, выстроились в боевую линию, ощетинились черными дулами орудий и закрыли собой «Золотые Пески».

На его фрегаты на всех парусах шли линейные корабли противника не ниже второго ранга. И это не сулило эскадре «Крылатого» ничего хорошего.

Вцепившись в подзорную трубу, Фаусто считал пушки на вражеских бортах и завистливо цокал языком, изучая новейшую геометрию парусов противников.

– Нам бы такие кливера!.. Пару, а то и тройку узлов сразу выдадут… Капитан, мы чего ждем? Давай уже командуй «Огонь»!

– Рано!

На «Крылатом» и соседних судах, где мгновения назад моряки перекрикивались, двигали пушки и бряцали оружием, воцарилась зловещая тишина.

В которой эхом слышалось имя Венсана.

Настоящее его сделалось притчей во языцех: неуловимый, жестокий, бескомпромиссный. Даже в стенах Адмиралтейства шептались о драконовских методах легенды крысиных бригад, не приемлющего любые нарушения дисциплины, вроде пьянства и азартных игр. Он сделался грозой Морского Шелкового Пути, с существованием которого приходилось считаться.

– Капитан, они уже точно на расстоянии, – голос Фаусто дрогнул, – пушечного ядра…

– Отставить! Ждать! Еще ждем…

Словно фигуры шахматной партии, оба флота шли среди волн.

Ни один из вражеских бортов не нес флага переговоров. Фронтальные орудия молчали.

Витал не понимал.

Чего могут хотеть пираты от гражданских судов, в отличие от богатых трюмов на Морском Шелковом Пути? Оба Кодекса Гильдии – Морского и Сухопутного – обязывали «убить на месте» любую пиратскую крысу «буде позволяет вооружение».

Орудия его судов позволяли.

Как капитан, он обязан защитить свои суда и своих пассажиров! Он должен сработать на опережение! Каким бы ни знал Венсана по прошлому, теперь он по ту сторону закона.

В голове звучал хор заученных с детства слов: «Только праведный мореход достоин принадлежности к Гильдии, веками чтущей оба Кодекса, Морской и Сухопутный. Всякий же отступник – суть предатель и скверна, засоряющая чистоту Священного Океана…»

И совсем некстати всплыло в сознании то утро в лазарете после Бравелина. Теплая крепкая ладонь Венсана, пожимающая такие слабые, будто чужие, пальцы… Дурацкие шуточки над названиями снадобий Маркиза, чтобы хоть как-то подбодрить… И серьезное Венсаново: «Среди волн мы находим нашу истину, а среди бурь – нашу силу…»

Витал провел ладонью по мокрому лбу и опустил глаза. В голове все кипело от вопросов. Как они оказались под прицелом пушек друг друга? Действительно ли бой неизбежен? Что осталось от того Венсана, которого он знал? Насколько правдивы слухи, наверняка, умноженные суевериями и страхом морского народа?

Когда Фаусто тронул за рукав, Витал вздрогнул. – Да что с тобой, капитан?! Неужто забоялся?!

– Отставить!..

Шум собственного дыхания стихал с каждым вдохом. В последний раз он направил подзорную трубу на флагман наступающей на них армады и тихо произнес: «Огонь!»

Команда разошлась эхом, утонувшем в грохоте пушек.

Все орудия дали одновременный залп, и акваторию поглотило огромное облако густого дыма. – Флагману осталось не меньше получаса, но абордажа не избежать, – сухо проговорил Витал, силясь разглядеть в дыму и пламени на вражеских судах знакомую фигуру. – Приготовиться! – Так точно!

– Пушкари, парусное вооружение прицел! Плотники – на изготовку! Остальные – к бортам!

Собственные выкрики приказов казались Виталу чужими. Эхо команд разошлось по эскадре.