И. В. Емельянов Экономическая теория кооперации. Экономическая структура кооперативных организаций

Часть I. Введение: обзор интерпретаций кооперативной проблемы

«Наши объяснения лучше всего рассматривать с точки зрения процесса, поскольку он фактически уже идет. Мы в первую очередь задаемся вопросом: что уже существует, а не что должно быть… Защита, извинение или осуждение – не наше дело.

При глубоком размышлении наука и искусство должны быть отделены друг от друга…»

    Г. Дж. Давенпорт «Экономика предприятия»

Покойный президент Американского института кооперации Ричард Патти сделал следующее заявление на собрании Первой ежегодной сессии этого института:

«Я хотел понять, что же нам нужно сделать для того, чтобы иметь право считать себя кооператорами… Я задаюсь вопросом: дошли ли наши раздумья в этом направлении достаточно далеко для того, чтобы позволить нам дать определение, которое будет считаться установившимся, стандартным и будет употребляться в точном соответствии со смыслом…»[1 - American Cooperation. Vol. I, p. 165, Washington, 1925.].

Собрание Американского института кооперации оставило этот вопрос без ответа[2 - Там же, стр. 151–182.].

Литература по кооперативной проблеме обильна и существует уже почти 100 лет, но мы напрасно будем искать в ней ясное и точное определение кооперации. Ответов предлагается масса, но ни один из них не содержит объяснения и ни один из них не является общепринятым, тогда как многие из них уклончивы, одни лишены определенного значения, другие противоречивы или даже взаимоисключают друг друга. Кооперативная проблема продолжает оставаться, как и всегда прежде, повторяя слова д-ра Дж. Миллера, «поглощающей туманностью»[3 - Там же, стр. 177.]. Между тем, эта проблема представляет значительный теоретический интерес и имеет огромное практическое значение.

Её теоретическое значение проявляется в том, что кооперативные организации представляют собой новое и поразительно своеобразное экономическое образование, глубоко отличающееся от обычных предпринимательских, экономических организаций. Они обладают некоторыми таинственными и такими социологически захватывающими чертами, как «устранение прибыли», «равенство членов» и т. д. Кроме того, роль и функционирование «основного капитала» в этих ассоциациях носят специфичный характер, характер «дивидендов по акциям» своеобразен и т. д. и т. п.

Практическая важность этой формы организации широко признается и может быть проиллюстрирована тем, что:

(а) в настоящее время во многих странах активно работает свыше 500 000 кооперативных ассоциаций различных типов;

(б) продолжается непрерывный рост кооперативного движения;

(в) во многих странах отмечаются поразительные достижения кооперации;

(г) абсолютное фиаско некоторых кооперативных начал сопровождается большими экономическими и моральными потерями (например, «производственные» ассоциации) и

(д) будущее покажет социально-экономические возможности кооперативного движения.

Главные тенденции в интерпретации кооперативной проблемы

Прогрессу научного анализа кооперативной проблемы препятствуют три существенные трудности.

Во-первых, кооперативное движение, возникшее более века назад, всегда было и всё еще пребывает в младенческом возрасте, и многие кооперативные формы даже в наше время явно находятся в зачаточном состоянии.

Во-вторых, та область экономической науки (изучение экономических форм или экономическая морфология), к которой относится изучение кооперативов, представляется поразительно неразвитой, о чем свидетельствует отсутствие ясности и определенности в использовании некоторых основополагающих морфологических экономических концепций (например, концепции предприятия); некоторые термины, необходимые при изучении кооперативной проблемы, не имеют определенных коннотаций в текущем использовании, тогда как другие применяются к двум или более принципиально различным концепциям, и разные авторы применяют один и тот же термин, вкладывая в него различные понятия, часто допускающие различные толкования.

В-третьих, кооперативное движение затрагивает самые разные социальные группы и привлекает внимание как орудие политической деятельности и пропаганды. Этими обстоятельствами объясняется своеобразие литературы о кооперации: эта литература полна легенд и ложных оценок, и в ней непостижимым образом отсутствуют теоретические экономические исследования. Тем не менее в этой литературе можно четко выделить три основных подхода к трактованию кооперативной проблемы:

(а) традиционный социально-реформистский;

(б) описательный и

(в) теоретический.

Социально-реформистские интерпретации

Социально-реформаторский подход к проблеме кооперации всегда был – особенно в Европе – решительно доминирующим среди интерпретаторов кооперации и выкристаллизовался в течение столетия в некое подобие ортодоксальности. Появившееся вроде бы в философии Роберта Оуэна и Шарля Фурье, существенно усиленное авторитетом Дж. С. Милля, ревностно взращенное и оберегаемое христианскими социалистами в Англии и так называемой «Школой Нима» во Франции, это традиционное учение постепенно догматизировалось в набор детсадовских истин или «принципов кооперации».

Корни традиционной доктрины

Объявленный «создателем» ортодоксальной доктрины кооперации Р. Оуэн – успешный предприниматель в разгар промышленной революции, страстный противник предпринимательской системы, процветающий бизнесмен и упрямый социальный провидец – был удивительной и уникальной личностью. Он пережил свое время, и судьбе было угодно, чтобы он увидел не только провал всех его социальных экспериментов, но и испытать на себе в конце жизни насмешки соотечественников над его пропагандой нового социального порядка.

«Крах его экспериментальных коммун превратил последние 40 лет жизни Оуэна в трагедию, – говорит его современник Александр Герцен, – он был не только мучеником, но и изгоем. Когда я снова увидел Оуэна, ему было 85 лет. Тело его отжило, ум его стал тусклым и иногда бродил, разнуздавшись, по мистическим областям призраков и теней. А энергия была та же и тот же голубой взгляд детской доброты, и то же упование на людей!

У него не было памяти на зло, он старые счеты забыл, он был тот же молодой энтузиаст, учредитель поселения Нью-Ланарк…

Худо слышавший, седой, слабый, но так же проповедовавший гармоничную жизнь, основанную на совместном труде.

Нельзя было без глубокого благоговения видеть этого старца, идущего медленно и неверной стопой на трибуну, на которой некогда его встречали горячие рукоплескания блестящей аудитории и на которой пожелтелые седины его вызывали теперь шепот равнодушия и иронический смех.

Безумный старик, с печатью смерти на лице, стоял, не сердясь, и просил кротко, с любовью час времени. Казалось, можно было бы дать ему этот час за шестидесятипятилетнюю беспорочную службу, но ему в нем отказывали, он «надоел», он повторял одно и то же…»[4 - Александр Герцен, «Былое и думы». Петербург, 1920. Т. XIV, стр. 469–470. Русский текст дается по оригиналу. Перевод Емельяновым этого отрывка на английский язык сделан неточно (Прим. пер.).].

Такое незаслуженное унижение этого великого социал-мечтателя в последние дни его жизни было странным образом компенсировано его посмертной незаслуженной славой как начинателя кооперативного движения; никто другой не был более почитаем, и никакой другой авторитетный деятель не был настолько общепризнанным историками и толкователями кооперации, как Роберт Оуэн.

«Не может быть адекватного изложения истории кооперативного движения без учета влияния трудов Роберта Оуэна на его судьбу», – писал Дж. Я. Холиок[5 - Джордж Якоб Холиок, «История кооперации». Лондон, 1906, стр. 43.].

«Можно сказать, что кардинальный принцип «Новой системы общества» Роберта Оуэна – уничтожение прибыли, как некоторой надбавки к цене, – был реализован в современном кооперативном движении», – говорит Б. Поттер[6 - Беатриса Поттер, «Кооперативное движение в Великобритании». Лондон, 1904, стр. 243.].

«Кооперативная ассоциация с ее бесприбыльной системой навсегда останется в памяти самой выдающейся работой Оуэна, и эта слава навсегда будет связана с ростом этого движения», – заявил профессор Шарль Жид[7 - Шарль Жид и Шарль Рист, «История экономических доктрин». Нью-Йорк, 1906, стр. 43.].

Исторически, однако, кооперативное движение не имело отношения ни к философии, ни к деятельности Р. Оуэна. Самые ранние зачатки кооперации в Англии[8 - Закупочные ассоциации ткачей из шотландской деревни Фенвика, к югу от Глазго, были организованы в 1769 году – за два года до рождения Р. Оуэна; кооперативная ассоциация ткачей Коуэна была создана в 1777 г.; в 1794 г. сформировался кооператив в деревне Монгуэлл, Оксфордшир; в 1812 г. был открыт кооперативный магазин в Леннокстауне, Шотландия, в котором применялась практика патронажных дивидендов; в Англии действовало порядка пятисот кооперативных ассоциаций в то время, когда двадцать восемь последователей Оуэна в Рочдейле «открыли» в 1844 г. свои «Принципы». В 1769 г. был создан «Силезский ландшафт» (объединение по инициативе Фридриха Великого для привлечения кредитов на выгодных для заёмщика условиях – Прим. пер.), а в некоторых европейских странах кооперативы были хорошо известны в начале XIX века (кредитные кооперативы в остзейских губерниях России в 1802–1803 гг., польские кооперативные кредитные ассоциации существовали в 1825 г. и т. д.).] и других странах проявили себя задолго до того, как Роберт Оуэн приступил к своей работе.

Все экономические основы кооперативных организаций не только значительно отличаются, но и диаметрально противоположны основам коммунистической философии Оуэна. Кооперативы зарождались и развивались в условиях индивидуалистической экономической системы, тогда как коммуна Р. Оуэна представляла собой непримиримую альтернативу индивидуалистическому экономическому порядку.

Поэтому неудивительно, что сам Роберт Оуэн не только не пожелал взять на себя ответственность за общество потребителей в г. Рочдейл, но и категорически отказался рассматривать кооперативы как полноправных представителей его «Нового нравственного мира»[9 - С 1835 года в Лондоне стал выходить журнал «Новый нравственный мир» («New Moral World»), помещавший подробные отчеты о той деятельности, начало которой было положено Робертом Оуэном, и представлявший собою орган уже довольно многочисленной партии его последователей. В 1836 году вышло сочинение Роберта Оуэна под тем же названием, – «Книга нового нравственного мира» («A Book of the New Moral World»), – представляющее сжатое изложение его экономического и нравственного учения и взглядов на «рациональное устройство общества» (Прим. пер.).]. По свидетельству Холиока, магазины рочдейловского типа казались Оуэну чем-то немногим лучше благотворительных учреждений, но совершенно недостойными его великого социального идеала[10 - Джордж Якоб Холиок, «История кооперации». Лондон, 1906. Т. II, стр. 215.]. Том IV «Нового нравственного мира», ноябрь 1836 г., содержит подлинное свидетельство самого Роберта Оуэна, показывающего, насколько нелестным было его мнение о кооперации, и как бескомпромиссно он отвергал идентичность или родство кооперативов с его социалистической идеологией. Он рассказал, что по пути в Нью-Ланарк он проезжал через Карлайл:

«…посвятил вторник и среду встречам с друзьями системы и с теми, кого я хотел бы превратить в таких друзей; к моему удивлению, я нашел там шесть или семь кооперативных обществ в разных частях города, преуспевавших, как они сами полагали, то есть получавших прибыль от розничной торговли, применяя принцип совместного акционерства (joint stock retailing). Однако давно пора покончить со столь распространенным взглядом, будто такие общества и есть та самая социальная система, которую мы намереваемся создать, или, что эти общества станут некой частью общественного устройства в Новом нравственном мире…»[11 - Джордж Якоб Холиок, «История кооперации». Лондон, 1906. Т. II, стр. 142.].

Действительно, трудно объяснить, почему вопреки такому четкому заявлению самого Оуэна, ортодоксальные интерпретаторы кооперации упорно навязывают ему «славу» основоположника кооперативного движения. Тем не менее объяснение этого парадоксально неверного толкования исторического факта на самом деле очень простое: все последователи традиционной доктрины кооперации были, в первую очередь, заинтересованы не в экономическом анализе кооперативной проблемы, а, в основном, в пропаганде социализма. Откровенное признание этого факта можно с легкостью найти в следующих высказываниях Б. Поттер и супругов С. и Б. Уэббов:

«Позволю себе допустить, – говорила Б. Поттер-Уэбб, – в примечаниях, которыми я предлагаю закончить этот небольшой очерк о британском кооперативном движении, что все мы, как и первые кооператоры, являемся социалистами… Поэтому я должна посоветовать студенту, который желает слышать только фактическое изложение событий прошлого и настоящего, или философу, который удовлетворен таким обществом, которое существует в настоящее время, захлопнуть книгу…»[12 - Б. Поттер, «Кооперативное движение в Великобритании». Лондон, 1901, стр. 224.].

«Для нас общественно-политическое значение кооперативного движения, – заявляют супруги С. и Б. Уэбб[13 - С. и Б. Уэбб, «Потребительское кооперативное движение». Лондон, 1921, стр. VI.], – заключается в том, что оно обеспечивает средства, с помощью которых, вместо капиталистической системы, функционирование промышленных отраслей может происходить (и всё в большей степени происходит) под демократическим контролем без стимулирования получения прибыли или материальной выгоды…».

Шарль Фурье уступает только Оуэну в своем влиянии на устоявшуюся философию кооперации, особенно в отношении изучения вопроса о реорганизации существующей экономической системы через «производственные» кооперативные ассоциации. Идеи добровольного характера ассоциаций и потенциальной самодостаточности ассоциированных групп унаследованы кооператорами у Фурье. Некоторые другие представители того же социально-терапевтического подхода к кооперативной проблеме уделяли особое внимание производственным ассоциациям. Сам Фурье отмечал[14 - Шарль Фурье, «Домашняя ассоциация». Т. I, стр. 466.]:

«Первая проблема, которую должен решить экономист, состоит в том, чтобы найти какой-то способ превращения наемного работника в кооперативного собственника».

Однако Фурье не предложил какого-либо конкретного типа кооперативной ассоциации, и первый проект подобной ассоциации был сделан сенсимонистом Филиппом Бюшезом в 1831 году. В его несколько упрощенном плане производственной ассоциации рабочим предлагалось объединить свои орудия и свой труд и разделить между собой прибыль, которая до сих пор уходила предпринимателю[15 - Journal des Sciences Morales et Politiques, 17 декабря 1831 г.]. Одну четвертую часть прибыли рекомендовалось ежегодно откладывать для образования «постоянно растущего неделимого резерва», который будет таким образом ежегодно увеличиваться.

«Без подобного фонда, – говорит Бюшез, – ассоциации будут мало отличаться от других коммерческих предприятий. Отказ от резервного капитала окажется выгодным только для учредителей и отторгнет любого, кто не будет первоначальным акционером, поскольку получившие изначально долю в предприятии будут пользоваться своими привилегиями, чтобы эксплуатировать других»[16 - Цитируется по: Festy, Movement Ouvrier au Debut de la Monarchie de Juliet. Paris, 1908, p. 88.].

Так возникла знаменитая идея «неделимого» (неотъемлемого) фонда. Особый упор был сделан на производственные ассоциации в социально-экономической программе Луи Блана. Конкуренция – как источник бедности и деградации – в представлении Л. Блана была обречена: она была в равной степени опасна и разрушительна для жизненно важных интересов трудящихся и благосостояния буржуазии. Основанный на конкуренции экономический порядок – по мнению Блана[17 - Organization du Travail, 5th ed., Paris, 1848, p. 77.] – должен быть заменен экономической системой, основанной на кооперации. Производственная ассоциация Блана – это имеющее широкое распространение производственное кооперативное объединение без социальных претензий «Новой гармонии» или увлечения фаланг (производственно-потребительских объединений Фурье – Прим. пер.). Это – не самодостаточный микрокосм Нового нравственного мира, а только социальная мастерская, производящая товары, которые могут понадобиться другим людям и которые они могут купить. Для таких мастерских была необходима доброжелательная поддержка со стороны государства, но только в самом начале, поскольку в противном случае, как полагал Блан, движение не сможет стартовать с достаточной энергией.

В 1848 году Луи Блану представилась возможность широкомасштабного экспериментирования с подобными ассоциациями. С тех пор было сделано неисчислимое множество попыток во Франции и других странах, чтобы организовать производственные ассоциации: все они оказались бесплодными.

В главе «О вероятном будущем трудящихся классов»[18 - Principles, Book IV, Ch. VII. Ashley, ed., 1929, pp. 752–794.] Дж. С. Милль уделил особое внимание самоосвобождению труда через производственные кооперативные ассоциации. Так, Милль говорит[19 - Там же, стр. 772–773.]: