Нареченные кровью

– Подогревающее заклинание, ты забыл? – девушка указала на свою легкую куртку, которая явно была не по погоде.

– Да, точно. А ты не любишь носить шубы? Зачем тебе все время поддерживать эту магию? Это должно сильно утомлять.

– Да, не люблю. Они тяжелые, – опять соврала Каяра. Кажется, что врать ей становилось все легче и легче. Это не могло не волновать ее. Она не могла допустить, чтобы вранье стало привычным делом для наследницы клана Ринса.

Когда плохая дорога закончилась, и они вышли на мощеную тропинку, Дмитрий так и не отпустил ее руку. Он не стал больше искать себе новых оправданий. Он просто шел, держа ее за руку, пока она это позволяла. Каяра чувствовала, как страх нарастал в нем все больше и больше, но не могла найти его истинную причину. Возможно, молодой командир боялся, что она вот-вот вырвет свою руку, а и может своего нарастающего желания по отношению к ней. Но он продолжал сжимать ее ладонь, идя на поводу у своих чувств. Он сам позволял им расти, даже более того, он подкармливал их, поощрял. Он словно сам того не осознавая, топил себя в этой любви. Во многом надуманной, но такой притягательной для него.

Они дошли до замка быстрее, чем бы ему этого хотелось. Младший Барлок даже не пытался скрыть свое разочарование. Он нехотя отпустил ее руку и попрощался до утра, а затем быстро удалился.

Каяра сначала была озадачена таким его поведением. Она не думала, что он не станет растягивать минуты рядом с ней, а попросту сбежит. Только наследница крови Ринса не осознавала, что сбежал Дмитрий не от нее, а от самого себя. Он слишком сильно позволил себе раствориться в своих желаниях, и они захватили его с головой. Барлок просто сам в какой-то момент испугался своих порывов к юной девушке, а возможно, просто побоялся испугать ее.

Убедившись, что Дмитрий ушел достаточно далеко, и что поблизости с ней никого нет, девушка устремилась с несвойственной ведьмам скоростью обратно к утесу Сиера, а точнее к храму ее отца, отца всего ее клана. Дорога на этот раз показалась ей неумолимо долгой, хотя теперь она неслась по ней, обгоняя мартовский ветер.

Она подошла к скале, прильнула к ней всем телом и жадно вдохнула в себя вместе с воздухом тепло и силу этого места. Родного, хотя и ранее ей не знакомого. Она нежно провела рукой по скале, и на месте ее прикосновений отозвалась старинная ресса. Последняя кровь клана Ринса выпустила клыки и вонзила их в свою ладонь. Войти в священные места может лишь достойный. Она оставила кровавый след на холодном камне и ресса заиграла серебряными красками. Скала содрогнулась, и стена раздвинулась перед ней, открывая путь в молитвенник бога Одара.

Каяра сделала шаг вперед, все ее тело обуяло необузданное желание раствориться здесь, слиться с каждым уголком молитвенника. Все вокруг пестрило прошлым. У вальмирии было ощущение, что это место никогда не пустовало, что оно никогда не оставалось в уединении на целые века. Все было таким же, как и в молитвеннике их замка в белой пустыне. Тот же алтарь расписанный историей зарождения мира на древнем ишрите, те же серые стены, усеянные небольшими черными факелами. Та же каменная статуя их отца, бога Одара, стоящая за алтарем. Два молитвенника повторяли друг друга точь в точь, за исключением узкого темного коридора в левой стене.

Наследница клана Ринса опустилась на одно колено, выставила руку согнутую в локте перед собой, а вторую убрала за спину. Она склонила свою голову, устремляя взгляд в пол перед образом великого отца:

– Во славу крови отца моего,

Во славу великого кодекса.

Закончив приветствие, она медленно встала и подошла к алтарю. Каяра взяла ритуальный нож и крепко сжала его в левой ладони. Кровь закапала в центр священного камня, где было небольшое углубление. В середине появился круг жизни, а от него, словно лучи солнца, расползались линии по всему молитвеннику. Каждая из них вела к одному из факелов. Один за другим они разгорались черным пламенем, пронизанным кровавыми лепестками. Самая толстая линия вела к самой статуе древнего бога, которая, получив свое преподношение, засияла ярче самых драгоценных алмазов, пестривших когда-либо в свете полуденного солнца.

– Пусть вечная слава и вечная память

В веках не померкнет твоя никогда.

Пусть верным наградой в конце пути станут

Врата обители твоей навсегда.

Врагам же пусть будет наградой расплата –

Кровью грехи свои смыть на земле.

В мире богов им не будет пощады,

Как и от детей твоих на земле.

Прими молитву мою среди прочих,

Внемли словам, что от сердца идут:

Я верю твоим наставлениям прочно,

Сомнения места во мне не найдут.

Кодекс и я едины во мнениях,

Сердцем едины, едина душа.

Прошу у тебя лишь благословенья

И дальше долг нести свой до конца!

Каяра закончила родовую молитву, и острая боль пронзила ее сердце. Скупая слеза тоски и печали скатилась по ее щеке и упала на алтарь. Она укорила себя за столь глупую слабость. К чему ей сейчас печалиться? Ее семья пала достойной смертью, они сейчас с великим отцом. Не слез они ее хотят видеть, а свершения правосудия! Выполнения главного завета бога Одара: сохранение жизни, за которую принесла себя в жертву богиня Мира.

Она вытерла позорный след на щеке и отступила назад. Ее внимание вновь привлек коридор, границы которого теперь отчетливо были видны в свете факелов. Она проследовала вслед за своим любопытством. Стены коридора были пусты, ни факелов, ни древних надписей, вокруг нее был просто молчаливый камень. В конце она увидела тусклый лунный свет, отражающийся от водной глади. Каяра вышла к морю, чуть правее от нее был небольшой кусок песчаного пляжа. Она подняла голову вверх, чтобы узнать, почему не видела это место с вершины утеса. Над ее головой оказалась весомая часть отвесной скалы, которая и скрывала этот небольшой скалистый пляж от любопытных глаз. А по бокам и впереди его скрывали отвесные скалы. Одна из скал сходилась с, так называемой, крышей, видимо это и создавало иллюзию завершенности утеса снаружи.

Проходя мимо одной из скал, она облокотилась на нее, и вдруг ее дыхание перехватило. Холодный мартовский ветер сменился летним душным воздухом. Ее взгляд на секунду упал на водную гладь, и в ней она увидела не свое отражение. На нее из водного зеркала смотрела Карах. Прародительница клана Ринса продолжила свой путь к небольшому песчаному берегу. Достигнув цели, Карах легла на мокрый песок, слегка утопая в нем под тяжестью собственного тела.

– Прощай мое дитя, вот и пришло время расставаться, – ее голос отозвался в сердце Каяры самой прекрасной мелодией, которую она когда-либо слышала.

Через долю секунды девушку вновь объяло прохладное дуновение ветра. Она посмотрела вниз и увидела свое отражение. Видение закончилось, она снова здесь.

– Это было твое прощание с Аресалом? – она задала вопрос в пустоту, но в глубине души она уже знала ответ.

Она не только видела глазами своей прародительницы, но и чувствовала то же, что и она. Карах не просто так пришла сюда, это было ее место, которое укрывало ее от всего на свете. Место, где она могла побыть наедине с собой. Сокрытое ото всех…

Сокрытое? Но как же так, ведь коридор так легко заметить. Каяра поспешила вернуться в молитвенник. На стенах коридора она заметила царапины, глубокие, их оставили то ли топором, то ли чем-то похожим. Что-то скрывало проход, а значит, кто-то здесь все же бывал.

Горечь пронзила горло наследницы крови Карах. Ей бы так хотелось первой коснуться того же песка, до которого прикасалась великая калгала. Но теперь он уже имел и другой, чужой след. Но все же, это место пробудило такое яркое воспоминание, возможно, оно сможет дать ей что-то еще?

Жадность овладела ее сердцем, и Каяра поспешила вернуться на берег. Она легла на то же место, где и лежала в видении ее прародительница. Ее тело так же слегка утонуло в мокром песке, ощущения были теми же. Она улыбнулась:

– И как мы можем быть разными? Когда внутри нас одна и та же кровь, – ответила она невидимому Ярославу, вспомнив о его нелепых домыслах.

Она постаралась сосредоточиться на этом схожем ощущении. Ощущение того, как ее тело утопает в песок, как он все крепче и крепче силится сжать ее в своих объятьях. В какой-то момент Каяра почувствовала, как падает в пустоту, но вот только не воспоминания, а ее собственного сна.

И нет, этой ночью ей ничего не снилось. Она не видела ни того дня, когда жуткая боль перерождения обуяла ее, не давая уйти вместе с кланом на битву. Ей так же не снились красоты белой пустыни и веселый смех ее семьи в огромной гостиной. В этом сне не было ничего, просто пустота. И почему-то именно эта пустота была ей сейчас так приятна, что она даже не пыталась ей сопротивляться. Она просто растворилась в ее бескрайнем покое и уснула.

Ее разбудил резкий удар смешанных чувств. Ощущение опасности и безумный голод обрушились на вальмирию совершенно внезапно. Она резко вскочила на ноги. Сколько она спала? Час? Два? Луна на небе уже почти завершила свой ход, близился рассвет.

Она вгляделась вдаль. Да, этот сумасшедший запах шел оттуда. Что-то неимоверно быстро приближалось к ней. Но что это?

Ринса опустилась на колени, запустила руки в воду и сосредоточилась. Она ощутила его, его тело, кипящую кровь вальмирия. Да, сомнений не было, в сторону острова двигался еще один вальмирий: Володар Ситал? Но он должен был прибыть лишь завтра утром. Что-то изменилось? Почему он двигается вплавь?

Все мысли путались в голове юной наследницы крови Ринса, но одно она знала точно – ей нужно приготовиться. Володар не просто так бросил корабль и обогнал ее. Он двигался точно навстречу к ней, к этому месту. А значит, он смог ощутить ее присутствие на острове и несомненно, знакомый с кровью ее клана, он знал к кому направлялся. И судя по его скорости, он сейчас торопиться защитить замок. На теплый светский прием рассчитывать не стоит.

Каяра нашла достаточную точку опоры в мокром песке и приготовилась. Еще секунда и из воды выпрыгнул он – древний вальмирий, девятый князь Ситал. Его прыжок показался бы жителям острова невероятным. Он пролетел над водной гладью около пятидесяти метров и приземлился вблизи от Каяры.

Дыхание девушки перехватило. Мужчина, что предстал перед ней, был необычайно красив. Высокий, сильный, в нем смешались королевская стать и звериная мощь. Его зеленные глаза блестели в свете уходящей луны, а капли воды стекали с черных как смоль волос вниз по лицу, плавно опускаясь на его шею и могучие плечи. Каяру тянуло к нему и отторгало одновременно. Его запах, он был настолько хорош, что последняя кровь клана Ринса не смогла сдержать своих клыков и выпустила их наружу. Противник ответил ей тем же. Почему он так пах для нее? Сейчас она даже путалась, чья кровь была для нее притягательнее: коргов или же его. Такого просто не могло быть!

Каяра сжала руки в кулаки, пытаясь собрать всю волю кулак, и попыталась начать разговор с разъяренным взрослым вальмирием. Но только она хотела произнести хотя бы слово, как враг бросился стрелой вперед. Ей насилу далось сдвинуться с места и уклониться от его атаки. Ситал оказался слишком близко к ней, наследница Ринса почувствовала, как все ее горло сковывает непреодолимая жажда его крови. Нет! Не сейчас! Она должна сдержаться! И вновь атака, но и на этот раз она успела увернуться и оказалась у него за спиной. В тот момент, когда вальмирий пытался обернуться к ней, девушка успела нанести удар ногой с разворота и откинуть врага обратно в воду. Но Ситала это не остановило. Еще в полете он ухватился за торчащую на берегу скалу, его пальцы с треском вошли прямо в мокрый камень, таким образом, он остановил свой полет и приземлился в воду. И вновь вальмирий ринулся вперед, он несся с такой скоростью, что рассекал водную гладь, оставляя след из вздымающихся волн за своей спиной. Эти волны были похожи на два крыла за спиной третьего генерала.

Вода! Внезапно в голове Каяры прояснилось, вода слегка приглушает его запах. Ей будет проще сражаться в воде! Наследница крови Ринса ринулась навстречу надвигающейся опасности, но за момент до столкновения, она отпрыгнула в сторону на небольшую скалу и, оттолкнувшись от нее, перелетела через своего врага. Вода оказалась ей чуть выше колена, она быстро присела, опускаясь, насколько это возможно, в нее и запрокидывая голову назад. Сильные руки противника схватили ее куртку и вышвырнули из убежища обратно на берег.