Арлекины и радуги

У дальнего окна, в потаенном уголке, полускрытом тяжелой бархатной портьерой, перешептывались красавица-блондинка и импозантный мужчина в светло-сером костюме. Под столом он поглаживал ее колено, рисовал на нем пальцем круги.

Пока Вера осматривалась, Константин снова наполнил свой бокал и ей тоже подлил.

– Может, пора на брудершафт?

Вера усмехнулась, они перекрестили руки, выпили, и Константин звучно чмокнул ее в щеку.

– Значит, теперь на «ты», – объявил он. – Рассказывай, как тебя сюда занесло. Из самой Австрии, страны Моцарта и победившего капитализма.

– Моцарт, вообще-то, был немцем, – откликнулась Вера.

– Как так? Если память мне не изменяет, родился он в Зальцбурге, нет?

– Родился. Только Зальцбург тогда был баварским. Поэтому формально Моцарт немец.

– А Гитлер – австриец, – подхватил Константин, – только сами австрияки предпочитают об этом не поминать.

– Ну да. Так себе национальный герой.

– Бог с ними, с героями, ты расскажи, что сама там делаешь. Что за работа?

Вера испытующе вгляделась в черные глаза. Нет, ничего. Обычный светский интерес.

– Заведующая отделом информационного сопровождения.

– А какая компания?

– Большая. Всемирная даже.

– Как называется?

– Организация Объединенных Наций. Знаешь такую?

Вот теперь ей удалось произвести на него впечатление. Константин даже отбросил свои барские повадки, втянул носом воздух от удивления:

– Ничего себе! И на тебе там целый отдел?

– Да. В Венской штаб-квартире.

– Я думал, ООН – это старые мужики в галстуках. Сидят на совещаниях, решают, кому давать гуманитарную помощь, а кому нет. Ну или кого бомбить, а кого не надо.

– На самом деле примерно так и есть. Но это делегаты. А есть ведь аппарат. Очень большой, разветвленный. Комитеты, подкомитеты. Переводческая служба. Или вот информационное сопровождение.

– А ты как попала на такую должность? Из России, молодая, симпатичная, – тут он опять под мигнул.

Вера сообразила, какой подтекст кроется за этим замечанием, и невольно вспыхнула. Торопливо – пожалуй, даже слишком, – ответила:

– Существует, видишь ли, специальная программа по равному представительству в аппарате женщин и мужчин. Предыдущий генсек запустил. Вот на этой волне меня и назначили. До того я курировала культуру.

Ни с того ни с сего Константин помрачнел.

– Культуру, значит, – проворчал он, смяв в ладони салфетку. – Культура – дело большое. Без кураторов никак не обойтись.

Почувствовав, что атмосфера за столиком похолодела на пару градусов, Вера кивнула в сторону бутылки:

– Может, еще?

– Пожалуй.

Прикончив свой бокал, Вера поинтересовалась, кем работает он. Константин потер указательным пальцем внезапно зачесавшуюся бровь.

– Менеджер проектов. Правда, сейчас в отпуске.

– Творческом? – подсказала она.

– Ага. – Константин щелкнул пальцами, подзывая официанта. – Нам еще бутылку, и двести грамм «Арарата абрикос».

Вера продолжала смотреть на него, едва заметно улыбаясь.

– Как называется этот коктейль? Огни Москвы?

– Северное сияние, – ответил Константин. – Пробовала когда-нибудь?

– Нет. Это вообще безопасно? Шампанское мешать с коньяком?

Он только отмахнулся:

– С тобой профессионал. На меня можешь положиться. Обкатано студенческой юностью.

Воспользовавшись тем, что о студенчестве он сам упомянул, Вера продолжила спрашивать:

– И где ты учился?

– А какие предположения? – ответил он вопросом на вопрос.

– Институт управления. Или культуры. Или вообще актерский.

Он слегка насторожился, прищурился на нее.

– Почему это?

– Да так, интуиция. Давай признавайся!

Но нет, признания не последовало. Константин потер руками лицо, что-то пробурчал с легким раздражением в голосе и сообщил:

– Университет, химический факультет. С красным дипломом. Поэтому насчет шампанского с коньяком можешь не волноваться.

Он плеснул в оба бокала понемногу шампанского, потом из графинчика тонкой струйкой подлил коньяк. Вера понюхала – действительно, пахнет абрикосами, точнее, косточками и чуть-чуть курагой. Они выпили, уже без тоста, просто так. Вкус Вере понравился, хоть и было крепковато для коктейля. Константин кивнул на ее руку: