Самые нежные

…И тогда моя жажда прольется на твою почву,

когда наконец придешь, потому что хочешь.

Этому сбыться едва ль положено

Этому сбыться едва ль положено.

Ты трогаешь пальцами жадно кожу

и, щупая перья под ней, тревожно

решаешь: «А звать врача?»

От этой болезни нет в мире средства,

она хуже самых страшнейших бедствий.

Слова б его резали злее лезвий,

но губы его молчат.

Сорвались бы, жаля обидой черной,

но он, на молчание обреченный,

поводит лишь только своим плечом, и

ключицы его остры.

Глядишь: кость прорвется, крыло расправит,

и будет тогда улететь он вправе.

А сердце, что ребер лежит в оправе,

посмеет к тебе остыть.

Лежишь на груди его, слышишь стуки

и злишься, силками вокруг него тянешь руки,

его обрекая собой на муки

без неба терпеть и жить.

Но, перьями столько набив подушек,

сама понимаешь же: только душишь.

Не стать человечьими птичьим душам,

а значит, довольно лжи.

Так быстро сбегает, обидно даже.

Свободный полет его дик и страшен,

и все позади уже «мы» и «наше».

Боль кислая, как мерло.

Тебе плохо спится: пылает кожа,

под ней что-то чешется и тревожит.

Ты думаешь: «Этого быть не может!»,

но лезет на свет перо.

Прочитай меня

Я такой же, как все, не щади меня, прочитай меня.

Я в себе ношу страшные, темные, как ночь, тайны,

мне от них жарко-сладостно, пожар во мне сродни адову.

Ты отводишь глаза, не решаясь столкнуться взглядами.

Прочитай меня! Разум книгой простой до глупого.

Знаешь, что происходит во мне, когда эти губы

твои алые имя мое произносят? Как жжет неистово?

Я хочу тебя больше всего, даже своей жизни.

Я ее тебе дал, даром в ноги твои положена.

Мне бы только в обмен шанс коснуться дыханьем кожи

ото лба до колен, от извне до души твоей.

Ты в меня, я в тебя при рождении еще вшитые,

ближе просто нельзя. Меня рвет от желанья надвое.

Прочитай же меня! Недостаточно просто рядом,