По доброй воле

Дьявол, я едва успел! Я едва успел! Еще пара минут, и он убил бы ее! Он задушил бы ее!

Перед взглядом встали зеленые, подернутые мутной дымкой глаза, и боль усилилась. Тоска вгрызлась в сердце.

Я и ее потерял…

«Нельзя потерять того, кто никогда не был твоим, Стоун».

Но вакуум, образовавшийся в груди где-то там, под всполохами огня, говорил об обратном. Я потерял ее. Когда я смогу увидеть ее снова? Когда смогу поговорить с ней? Смогу ли вообще?!

Пейзаж изменился. Вековые стволы кедров сменились невысокими лиственными деревьями. Почва стала рыхлой. Я запнулся об островок травы и едва не рухнул, лишь в последний момент сумев удержаться на ногах.

Я забрался в густую чащу деревьев, даже не пытаясь защитить лицо от веток, и остановился. Тяжело дыша, огляделся по сторонам и осторожно опустил тело воспитанника на землю.

Руки страшно дрожали. Ноги тоже. Обессилевший, я опустился на колени и закрыл лицо ладонями, пытаясь подавить очередной горестный вопль. Мне это удалось – с губ сорвался лишь хриплый шепот:

– Никого… Здесь никого нет…

Место было хорошее, уютно спрятанное среди разросшихся деревьев. Ни дорожки, ни единого подходящего пятачка земли для кемпинга, достаточно далеко от проезжей части. Вряд ли кто-то найдет здесь Джаспера, если только ублюдская, жестокая удача не нападет на туристов или местных и не потащит их в глубь леса.

– Никто тебя… не потревожит… мой друг…

Сердце словно чья-то невидимая рука сдавила. Я заставил себя посмотреть на молодого бойца. Слишком молодого, чтобы умереть!

Перед взглядом проносились воспоминания. Сотни дней бок о бок. И тот день, когда Банди пришел ко мне и попросил стать его командиром. Он умолял меня взять его в отряд, потому что… считал… меня… лучшим.

Я оскалился, жмурясь изо всех сил, и сжал куртку на груди в кулаке. Давление на плечи, избавленные от веса мертвого тела, стало невыносимым. Я рухнул на землю, скрипя зубами и мучительно пытаясь вдохнуть.

В горле стоял ком. Невралгия нещадно лупила меня между ребер. После той ночи в порту мой вечный спутник словно анаболиков пережрал, и каждый новый приступ был все сильнее и сильнее.

Почти позабытый голос прошептал в голове:

«…когда-нибудь это тебя добьет, детка…».

«ПОШЛА ПРОЧЬ!».

Рыча от злости, я уставился на труп. Нужно собрать остатки сил и духа и сделать то, что должно.

Я должен похоронить его.

Своими собственными руками.

Как это сделал бы хороший командир.

Как это сделал бы Сапсан.

Как это сделал бы Хаммер.

Как должен сделать я, чертов Авель.

Губы скривились в болезненной гримасе.

«И когда же это ты стал хорошим командиром, а, Стоун? Даже если ты и был им все эти годы, тебе не кажется, что ты ПРОСРАЛ этот статус, бросив отряд?!».

Я судорожно вдохнул. В глазах вскипели горячие слезы.

«Ты не просто потерял их всех! Ты подвел их! Каждого из них! Они все погибли из-за тебя!».

Я зарычал и вцепился пальцами в волосы.

«Каждого, Стоун. Ты подвел их. Чтоб ты сдох, ЧТОБ ТЫ СДОХ!».

ДА Я РАД БЫЛ БЫ СДОХНУТЬ! ПРЯМО ЗДЕСЬ, В ЛЕСУ! ВОЗЛЕ ВОСПИТАННИКА!

Но, видимо, вселенная еще недостаточно надо мной поглумилась…

Злость придала сил, в которых я так нуждался, вбросила в вены адреналин. Я запустил пальцы в почву и оторвал кусок дерна. Отложил в сторону. Потом еще один. И еще один. И еще. Загреб пальцами первую горсть земли и отшвырнул.

Я должен выкопать могилу. Я должен похоронить моего воспитанника. Моего Сына.

Бросив быстрый взгляд на небольшую лопату с короткой ручкой, привязанную к ноге Банди, я судорожно вдохнул и загреб вторую горсть.

Сухие листья и ветки кололи руки, рвали кожу, но я греб, отбрасывая комки. Запах влажной земли забился в ноздри и, казалось, пропитал весь мир.

А я все греб и греб, вонзая пальцы в холодную почву. И снова греб, повторяя их имена:

– Джон Марвин. Кайл Моррисон. Колин Ривер. Ричард Тревис. Крейг Мэнсон. Хэнк Губерг. Алекс Шутер. Джаспер Харрис. Марк…

Я зарычал, сжимая в кулаках холодную влажную землю.

Чертовы идиоты. ЧЕРТОВЫ КРЕТИНЫ!

Пошли против вольников! Против Гильдии! Против Сапсана! Ломанулись в Бостон, в самую гущу событий!

Даже если Беорн еще жив, он не жилец.

«А вдруг ему удастся?..».

Зубы вонзились в губу и прокусили ее до крови. Металлический вкус наполнил рот.

Нет. Не удастся.

Я выдохнул и прошептал в темный воздух:

– Марк О’Доннел.

Боль обожгла сердце льдом. Горячие слезы побежали по щекам.

«Ты потерял их всех, Авель. Всех».