Падение божества

Я повернулся к нему:

– Ты знаешь куда.

Олли быстро встал и поставил свое пиво на стол.

– Ты же даже не знаешь, где это.

Он прав, но мы знали всех игроков этой чертовой бейсбольной команды, и я мог легко выяснить, где они находились. Если она вышла в свет и перестала прятаться дома, то мне необходимо оказаться рядом с ней.

Джози наверняка этого не хочет, поэтому она там, а не здесь. Впрочем, я и не ожидал, что она придет. Я и раньше видел, что на вечеринках она всегда чувствует себя не в своей тарелке, а я только усугубил эту неловкость.

Ей точно не место на нашем сборище, большинство из участников которого так же жестоки и эгоистичны, как и я. Правда, и среди присутствовавших на вечеринке Клермон-Хая очень немного тех, кто лучше. Пусть у них меньше денег и привилегий, чем у нас, но они тоже думали только о себе.

Граница между приготовительной и старшей школами обозначена четко, и большая часть учеников приготовительной школы в основном оставались по нашу сторону этой черты, но не она.

Когда она нашла себе работу в загородном клубе, мне следовало бы понять, что она нисколько не похожа на брата, но из-за своей ненависти к нему я не видел дальше своего носа.

– Я найду ее. – Пришлось стиснуть зубы, чтобы не сказать чего-то еще.

Олли считал, что мне лучше не иметь дела с Джози после всего, что я натворил. Я тоже это понимал.

Мой поступок ужасен и так похож на то, что Лукас сделал с Фрэнки. Я такое же чудовище и дрянь, но я не мог заставить себя держаться подальше от Джози. И это делало меня даже хуже, чем Лукас, потому что он больше не беспокоил Фрэнки.

Об этом позаботился я. Я добился того, что он не смел даже произносить имя сестры – я сделал это, раз за разом впечатывая в его рожу кулак. Я и сейчас помнил, каково это. Помнил, как хрустнул его нос, как по моим костяшкам текла его кровь, когда меня оттащили от него. Помнил я и страх в его глазах, когда я приближался к нему. Лукас понял, что я знаю, что он сделал, и деваться ему было некуда, уже не отболтаешься, и с тех пор я наслаждался этим воспоминанием каждый день.

Но я не мог сидеть на месте, зная, что она рядом с парнями, которые наверняка хотят ее так же сильно, как и я. И то, как я поступил, нисколько не уменьшило ее привлекательности для остальных. Да, мне ни в коем случае не следовало делать это видео, но какой же сексуальной она была на нем.

Я никогда не чувствовал такого возбуждения, как тогда, когда лежал между ее бедер, и мне не требовалось видео, чтобы помнить это. Те минуты и то, как она тянула меня за волосы и шептала мое имя, навсегда запечатлены в моем мозгу.

Это видео просто напоминало мне, что каждое ее движение, каждый дюйм ее тела были чистым искушением. И об этом благодаря мне узнали и остальные.

Вот об этом я думал, садясь в машину вместе с Олли и Карсоном. Карсон болтал без умолку, пока мы ехали на другой конец города, рассказывая о какой-то девчонке, которая сделала ему минет в туалете, но я его не слушал, потому что писал на телефон каждому из игроков бейсбольной команды школы Клермон-Хая, которого я знал. Когда я написал пять сообщений, их левый принимающий игрок сообщил, где они находятся. Я ужасно хотел спросить его, там ли еще Джози, но ни к чему лишний раз показывать кому-либо, какую власть она имеет надо мной. Хотя это и так станет очевидно, ведь на вечеринке я буду смотреть только на нее.

– Ты уверен, что это хорошая мысль? – спросил Карсон, глядя в телефон. – Знаю, что ты без ума от этой девчонки, но отцы – ее и твой – убьют тебя.

– Плевать! – Мое колено ходило ходуном, и я чувствовал, что теряю рассудок. – Мне просто хочется увидеть ее.

– Карсон прав, – сказал Олли, – после того, что случилось, тебе стоит быть осторожным.

– Я не публиковал это гребаное видео, – прорычал я.

– Я тебе верю, но они-то нет, и это немудрено. Ты ясно давал понять, что ненавидишь Лукаса, и именно ты снял это видео. Так с какой радости кому-то верить, что запостил его не ты? – Олли смотрел на меня, пытаясь оценить мою реакцию, но мне нечего было сказать.

Я знал, что он прав, знал, что мне следует держаться от Джози на расстоянии и оставить ее в покое, но я не мог. Оставь я ее в покое, она продолжит ненавидеть меня. И я не смогу рассказать ей, что чувствую.

Перед домом, где проходила вечеринка, было полно машин. Элли припарковала свою старую «Хонду» прямо на улице. Если Элли тут, значит, и ее подруга тоже. Олли поставил мою машину за «Хондой», и мы вышли. В моей крови – не более унции алкоголя, но ощущение, словно я подшофе.

Когда я увидел Джози, меня охватила буря чувств. Я не мог выбросить из головы картинку, как она стояла перед мной на коленях и смотрела на меня. И не хотел когда-либо забыть это.

Она выглядела уязвимой и в то же время такой сильной. Это так ошеломляюще и притягательно. Мне следовало сразу же поднять ее с колен, но я не мог. Видеть ее перед собой, представлять, что она могла бы сделать, если бы мы не находились в этом гребаном месте, – это слишком.

Мне не следовало позволять ей этого делать. Я пытался выпросить у нее прощение за то, что, как я понимал, непростительно. Но у меня не получилось – она заворожила меня.

Из дома неслась громкая музыка, заглушая мои мысли. Мы толкнули слегка приоткрытую дверь: полно народу, все держат напитки и улыбаются.

Я оглядел толпу, разыскивая Джози. На всех остальных мне плевать, и неважно, что многие мне улыбались, когда я проходил мимо, кто-то пытался привлечь мое внимание. Но я проходил мимо – меня интересовала только Джози.

Я услышал ее смех еще до того, как увидел ее. Она стояла у длинного стола рядом с Элли, а у противоположного конца стояли Уилл и его дружки. Я попятился, увидев, как она улыбается ему. Она казалась такой счастливой и беззаботной, не будь я эгоистом, я ушел бы.

Уилл был из тех, кого можно назвать хорошими парнями. Он всегда нравился мне, но сейчас действовал на нервы. Я слишком часто видел Джози в его обществе, и всякий раз она улыбалась ему так, будто он что-то значил для нее. Она никогда не удостоила меня такой улыбки.

Да, она питала ко мне какие-то чувства, пока я все не испоганил. Надо быть полным идиотом, чтобы этого не заметить. Но сейчас она смотрела на Уилла, демонстрируя ямочку на правой щеке, и я знал: на меня она никогда не реагировала так, как на него. Она прекрасна смеющаяся, но мне очень нравилось видеть огонь в ее глазах, если она сердилась на меня.

Я не замечал такого огня в ее глазах, когда она смотрела на других. Его она приберегала только для меня одного, и хотя Уилл мог без труда вызвать улыбку у нее на лице, я по-прежнему считал, что какую-то часть себя она показывала только мне. Она дарила мне ее, даже не осознавая того. И от понимания этого я чувствовал себя еще большим эгоистом, варваром, ревниво охраняющим свою территорию, и знал: ей это не понравилось бы. Если я не буду осторожным, она постарается сбежать от меня еще быстрее, чем бежит сейчас, но мне казалось, что я не смогу оставаться с ней осторожным.

Похоже, эта часть меня, холодная и расчетливая, шла сейчас вразнос. Когда речь заходила о Джози, я не мог даже ясно мыслить, не говоря о том, чтобы что-то планировать, и уж точно не мог самоустраниться и ждать, чтобы все обернулось так, как нужно мне. Когда речь заходила о ней, я чувствовал себя слишком иррациональным.

И неважно, что говорили Фрэнки или мой отец, или даже моя мать. Неважно, что Олли и даже Карсон считали, что это плохая идея. Я не мог держаться от нее в стороне.

Она выпила. Это видно по тому, как она покачивала бедрами в такт музыке, и по тому, что ей явно плевать на тех, кто ее окружал. Обычно она предпочитала делать вид, словно ей все равно, на самом деле это было не так. Все знали, чем мы с ней занимались, они видели своими глазами, и это наверняка напрягало ее. Ей не нравилось, что, по их мнению, раз они знали ее отца, то знали и ее, это не нравилось ей и во мне, но сейчас дело совершенно в другом.

Они увидели ее интимную сторону, которую она по своей воле ни за что им не показала бы, и я знал: она винит в этом меня. И я действительно виноват. И только это и имело значение. Но сейчас ей, похоже, нет до этого дела.

Джози взяла шарик для пинг-понга, опустила его в чашку с водой и прицелилась, чтобы бросить его в бокал с пивом. Потом улыбнулась Уиллу, и я так стиснул зубы, что мне показалось, что они вот-вот раскрошатся.

– Теперь это получается у меня уже лучше. – Она поддразнивала Уилла, и я увидел, как вспыхнули его глаза, когда он посмотрел на нее.

Уилл не какой-то там ублюдок. Он не воспользуется ею, но точно воспользуется моим косяком. Со мной Джози не хотела иметь никаких дел, а ему улыбалась. Он ни за что не упустит этого. Он был бы идиотом, если бы упустил.

– Да, лучше. – Он прислонился к столу и оперся руками справа и слева от бокалов с пивом. – Придется мне взять тебя в нашу бейсбольную команду. – Он подмигнул ей, и я невольно сжал кулаки.

Мое сердце неслось вскачь, пока я всматривался в ее лицо. Она была чертовски красива. Я смотрел на нее во все глаза, а она не видела меня. Она понятия не имела, что я здесь. Так странно видеть ее такой беззаботной.

– Что? Неужели вам всем нужна помощь в том, чтобы надрать задницу Беку? – Она подняла шарик выше с широкой улыбкой на лице, а я продолжал рассматривать ее. Да, она находилась с ним, но по-прежнему думала обо мне.

Уилл открыл рот, собираясь что-то сказать, но я опередил его:

– Уилл уже много лет не может надрать мне задницу.

Джози перевела взгляд на меня, и в них отразился шок. Ее беззаботность мгновенно улетучилась. Она не планировала увидеть меня. Она не хотела меня видеть. Каковы бы ни были ее планы на этот вечер, они не включали меня.

– Что ты тут делаешь?

Обрезанные очень коротко джинсовые шорты открывали ее длинные ноги, у нее был красивый загар – наверняка это заметил не я один.

– Тут же вечеринка. – Я обвел рукой комнату, в которой никто не смотрел на нас. Джози глядела на меня, прищурив глаза.

– Это не вечеринка приготовительной школы. – Она показала на дверь. – Думаю, твои ребята находятся на другом конце города.