Холодный город

«Вот и все, – подумала она, – Здесь я и умру». И это окажется на видеозаписи. Ее увидит кассир за пуленепробиваемым стеклом, а позже, может быть, отец и сестра.

Эйдан издал булькающий звук, и Тана вздрогнула, приготовившись к неизбежной боли. Но вместо прикосновения зубов почувствовала, что его хватка слабеет, и услышала крик. Она перекатилась на спину и потянулась за разбитой бутылкой – единственным доступным оружием. Сомкнула пальцы на горлышке и взмахнула рукой, надеясь не промахнуться.

И тут она задохнулась от неожиданности.

Перед ней стоял Габриэль. Он обхватил Эйдана вокруг груди и, закрыв глаза, припал губами к его шее. Его лицо, когда он оторвал Эйдана от земли, выглядело одновременно жутким и спокойным; он глотал кровь с чудовищным наслаждением. Невидящие глаза Эйдана были полузакрыты. Он не сопротивлялся, его рот был блаженно приоткрыт, тело подрагивало.

Секунду, которая показалась вечностью, Тана не могла двинуться с места. Это было больше, чем страх привлечь к себе внимание, больше, чем страх за себя. Она должна была прийти в ужас, но вместо этого смотрела как завороженная.

Эйдан тихо застонал. Хватка Габриэля усилилась, он прижал Эйдана к себе.

Тана с усилием поднялась на ноги. Гравий прилип к окровавленным коленям и ладоням. Белое платье испачкалось.

– Габриэль, – сказала она со всей твердостью, на которую была способна, отчаянно надеясь, что ее голос не будет дрожать. Она вспомнила, как надо говорить с дикими животными: не показывая, что боишься. – Габриэль! Отпусти его.

Вампир не шевельнулся, будто не заметил ее. Она схватила его за руку, ожидая, что он на нее кинется.

– Пожалуйста, отпусти Эйдана. Ты убьешь его!

Габриэль поднял голову. Его глаза все еще были закрыты, на клыках блестела кровь, он улыбался. Потом он открыл глаза, яркие, как факелы, и Тана в ужасе отшатнулась. Тело Эйдана безжизненно выскользнуло из его рук на землю.

Габриэль смотрел на нее с выражением, которое заставило ее спросить себя, не думает ли он о ее пылающих щеках, о том, с какой скоростью бешено бьющееся сердце гонит кровь по венам, о ее красных губах.

И тут она вспомнила слова, которые вампир произнес в доме Лэнса.

Будьте осторожны, ведь если со мной что-то случится… Тана, послушай: вы должны быть очень осторожны со мной.

Он не боялся, что с ним что-то случится. Он опасался, что может причинить вред кому-то другому.

– Не надо, – сказала она, отходя. Горлышко бутылки, которое она все еще сжимала в руке, казалось жалкой стекляшкой, не больше.

Габриэль вытер рот тыльной стороной ладони.

– Пойдем, Тана, ночь только началась, и твой друг очень устал. Мы должны соорудить ему постель… из роз, чепец из множества мимоз и кёртл из листьев мирта…[4 - Цитата из стихотворения средневекового английского поэта Кристофера Марло «Страстный пастух своей возлюбленной»; кёртл – в средневековом костюме второй слой одежды.] – Голос вампира звучал странно, словно издалека. Тана наклонилась к Эйдану, грудь которого поднималась и опускалась, будто он действительно спал.

– Он… он будет жить?

– Нет, – ответил Габриэль. – У него нет шансов. Он хочет умереть, и умрет. Но не сегодня и не от моих рук.

– О, – сказала Тана. – Так с ним все в порядке?

В свете прожекторов кожа Габриэля выглядела почти белоснежной, а рот был испачкан красным, как бы он его ни вытирал. Она впервые видела вампира так близко, и ее поразило то, что теперь, без цепей, он был похож на тень обычного юноши, ее ровесника – высокий, босоногий, в джинсах и вывернутой наизнанку черной футболке, с растрепанными черными волосами. Но он был далеко не юношей.

И у его ног лежало безжизненное тело.

– Да. С ним все в порядке, – сказал он, протягивая ей руку, – но ты ранена.

Она посмотрела на себя, на грязное платье, окровавленные колени.

– У меня был не самый удачный день. Похмелье до сих пор не прошло, мои друзья мертвы, имбирный эль разбился… – к своему ужасу, она почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы.

Габриэль наклонился, поднял Эйдана и закинул его на плечо.

– Тогда попробуем исправить твой день, – сказал Габриэль с неожиданной искренностью, которая заставила Тану улыбнуться.

Глава 8

Наши мертвые живы, пока мы их помним.

    Джордж Элиот

Иногда в новостях рассказывали о детях, которые случайно совершали ужасные вещи. Например, играли с заряженным ружьем и случайным выстрелом убивали брата, или баловались со спичками и поджигали дом.

Но дети были не виноваты.

То есть, на самом деле, виноваты, но об этом никто не говорил. Хотя кого же еще винить? Это ребенок не слушался, это он украл ключи и отпер замок, это он выпустил зло наружу.

То, что на самом деле случилось в подвале дома Таны, совсем не было похоже на ее счастливые сны, в которых они с матерью вместе играли и радовались. Когда она спустилась вниз, на нее напало чудовище, свихнувшееся от голода. Оно так вцепилось в ее руку, что разорвало вену, и вместе с кровью проглотило куски ее плоти.

Она кричала и звала маму, но ее мать уже была с ней. И она была чудовищем.

Когда Тана пришла в себя, она узнала, что отец спас ее. Он взял лопату и отрубил жене голову. Потом оторвал лоскут от своей рубашки, сделал жгут и отвез свою непослушную дочь в больницу. Врачи зашили ей руку.

Никто не винил ее. Никто не говорил, что ненавидит ее. Никто не говорил, что мать погибла из-за нее.

Это было и не нужно.

Глава 9

И то, о чем мертвые не говорили при жизни,

Теперь они вам откроют, ибо они мертвы,

Откроют огненным языком превыше речи живых.

    Т. С. Элиот

Глаза Таны слипались. Габриэль вел машину – он забрал ключи у Эйдана и уложил его на заднее сиденье. Наверное, Тане следовало возразить, но она позволила вампиру сесть на место водителя, повернуть ключ зажигания. Она забрала с парковки бутылку воды и сэндвичи – упаковка осталась целой – и ела, пока машина неслась по дороге, выхватывая фарами из темноты очертания деревьев и домов. Окна были открыты, и волосы Габриэля развевались вокруг лица, как рваные черные ленты.

Тана не знала, куда именно они едут – просто все дальше от прежней жизни, все ближе к новой – искаженной, словно в кривом зеркале.

Потом ей захотелось спать, как будто в сэндвичах было снотворное. Адреналин покидал кровь, ужас отступал. Она пыталась убедить себя, что ничего еще не закончилось и она не в безопасности, сидит в машине с вампиром, который мало того что вампир, так еще и похож на сумасшедшего. Но у нее больше не осталось сил.

Тана моргнула, стараясь не заснуть.

– Что случилось там, в доме? Почему ты был в цепях? И почему не освободился раньше, ведь ты мог это сделать?

– Я убил… вампира… и устал, и…