Ночной гость
– Нельзя, – возразила она. – Это опасно.
– Скорее, Каттер, – поторопил Итан. – Стреляй уже. Через минуту нам надо уезжать.
– Да, – встрял в разговор Каттер, – маленьким девочкам нельзя играть с большими стволами. – Держа дробовик возле промежности, он высунул язык и подвигал им с недвусмысленным намеком.
– Фу, гадость, – рассмеялась Бекки.
– Да, гадость, – подхватила Джози.
– Это нормально, что вы испугались, – добавил Каттер. – Лучше вам вернуться домой. Небось, уже пора в кроватку.
– Я не испугалась, – пробормотала Джози.
– Что ж, тогда давай. – Он протянул ей ружье дулом вниз.
Джози заколебалась. Она была не робкого десятка, но оружие – штука серьезная. Отец вдолбил им в голову, что это не игрушка. Что несчастные случаи происходят с теми, кто любит беспечно покрасоваться, или с новичками, не уважающими огнестрельную мощь.
– Не хочу, – небрежно бросила Джози.
– Боишься, – поддразнил ее Каттер.
– А я не боюсь, – вмешалась Бетти. – Можно попробовать?
– Конечно, иди сюда. Я тебе покажу. – Каттер жестом поманил Бекки к себе.
Она взяла у него из рук дробовик и чуть не уронила, удивленная его весом.
– Осторожно! – вскрикнул Каттер. – Хочешь кого-нибудь подстрелить?
– Прости, – взволнованно отозвалась Бекки.
– Смотри, я научу. – Каттер подошел к Бекки сзади и забрал у нее дробовик. Прижался к ней со спины и обхватил руками за талию. Пальцы его потихоньку продвигались девочке под блузку. Бекки попыталась отстраниться, но Каттер крепко держал ее в капкане своих рук.
– Хочу, чтобы меня учил Итан! – Бекки слегка оттолкнула парня локтем, чтобы высвободиться. Губы Каттера капризно скривились.
Итан пожал плечами и показал Бекки, как держать ружье и смотреть в прицел.
– Оно тяжелее, чем я думала, – призналась Бекки, щурясь в сторону ведра, лежавшего теперь на земле.
– Лучше тебе не стрелять, – предупредила Джози. И оглянулась, опасаясь, что их кто-нибудь увидит. Тогда обеих ждут огромные неприятности.
– Я просто хочу подержать ружье, – возразила Бекки тоном, ясно показывающим, что, по ее мнению, подруга ведет себя как маленькая.
– Ладно, – сдалась Джози. – Отстрели себе ногу, если хочешь. Мне плевать. – Она повернулась ко всем спиной, быстро зашагала к грузовику и стала ждать там, пока не раздался следующий выстрел. Гулкий звук прокатился по перелеску, а вслед за ним – восторженный визг Бекки.
Каттер выхватил дробовик у нее из рук.
– Моя очередь.
Он зарядил ружье и вскинул к плечу, но вместо того, чтобы целиться в ведро, направил его к деревьям, медленно двигая дуло слева направо. Челюсть у него напряглась, глаза сузились, и тут он нажал на курок. Раздался хлопок, шелест листвы, а потом гулкий шлепок какого-то предмета о землю.
– Ой! – вскрикнула Бекки. – Ты застрелил птицу. Зачем ты так?
Они стояли слишком далеко и не могли разглядеть, кого именно сразила пуля, но птица была крупная, черного цвета – ворона или гриф.
– Птица все равно дрянная, – отозвался Каттер. – Эй, ты позже выйдешь гулять? – спросил он Итана.
Тот бросил быстрый взгляд на сестру.
– Нет, я наказан.
– Когда это тебя останавливало? – рассмеялся Каттер и повернулся к девочкам: – Ну а вы? Хотите выйти поиграть вечером?
– Нет, спасибо, – закатила глаза Джози. А Бекки покраснела. Каттер расхохотался, но загорелое лицо его стало пунцовым.
Бекки потерла плечо, к которому прижимался приклад ружья.
– Останется синяк, – заметил Каттер. – Может, Итан поцелует тебя туда, чтобы полегчало?
– Заткнись, Каттер, – бросил Итан, забирая у него ружье.
– Можно попробовать еще раз? – попросила Бекки.
Итан снова встал позади нее, а она робко улыбнулась ему. Он опустил подбородок ей на плечо и помог прицелиться. И в тот момент по дорожке мимо них медленно проехал Уильям Дойл.
– Черт, это мой старик, – выругался Итан, выхватывая у Бекки дробовик.
– Пора валить, – заявил Каттер и рысью помчался к своему грузовичку. – Увидимся позже.
Пока Уильям совершал резкий разворот, Каттер уже завел машину и умчался прочь. Отец припарковался рядом с Итаном, выскочил из кабины и хлопнул дверью.
– Что, черт возьми, ты тут делаешь? – поинтересовался он.
– Мы как раз возвращались домой, – небрежно ответил Итан, словно ничего не случилось.
– Боже правый, – процедил Уильям сквозь зубы, широкими шагами подходя к сыну. – О чем ты только думал?
– Да что такого особенного, – возразил ей Итан. – Мы были осторожны.
– Осторожны? – повторил за ним Уильям, и у него по шее поползла вверх красная волна. – Я же предупреждал тебя, чтобы не разрешал никому стрелять из твоего ружья. Это небезопасно. Джози, Бекки, – повернулся он к девочкам, – живо ко мне в машину.
– Простите, – пролепетала Бекки, и глаза ее наполнились слезами.
Джози схватила подругу за руку.
– Ради бога, папа. Ты ее пугаешь.
– Отдай ружье, – скомандовал Уильям тихим голосом.
– Нет, – заупрямился Итан, вцепившись в дробовик. – Оно мое.
Уильям уставился на сына, словно готов был наброситься и выхватить дробовик у него из рук, но понимал, что именно так и происходят несчастные случаи с оружием. Поэтому вместо этого он направился к грузовичку Итана, открыл дверцу, вытащил из зажигания ключи и сунул в карман.
– Джози, Бекки, живо ко мне в машину, – повторил он приказ, и девочки стремглав помчались в кабину. Итан покачал головой и последовал за ними. Но Уильям жестом остановил его.
Итан рассмеялся, а потом понял, что отец не шутит.
– Ты хочешь, чтобы я возвращался домой пешком? – спросил он.
– Только так ты, возможно, хоть что-то поймешь. Впервые за очень долгое время, – ответил Уильям.
– Мы что, оставим мой грузовик здесь? – не веря своим ушам, уточнил Итан.
– Именно так, – подтвердил Уильям. – Мы с мамой заберем его позже. Пристегнитесь, – велел он девочкам.
Итан с вызовом вскинул подбородок и посмотрел отцу прямо в глаза. У того задрожали пальцы, и на миг показалось, что он сейчас ударит сына. Вместо этого Дойл быстро прошел мимо и залез в кабину грузовика.
Уильям вырулил на дорогу и проехал метров пятнадцать, когда воздух сотрясся от взрыва. Он ударил по тормозам и высунул голову в окно. Итан смотрел прямо на них с угрюмой ухмылкой. В руке он держал дробовик.
Уильям вполголоса выругался и снова нажал на газ. Итан обхватил руками дробовик и пошел пешком по дороге. Джози и Бекки повернулись к заднему окну и смотрели, как фигура Итана все уменьшается, пока тот не превратился в маленькую точку на гравийной дороге и не исчез вдали.
Всего через восемь часов Уильям и Линн Дойл были мертвы, а Итан и Бекки пропали без вести.
Глава пятая
Наши дни
Уайли хлопнула себя по лицу холодной, загрубевшей ладонью и подавила крик. Ребенок. У нее на переднем дворе лежит ребенок. Она стала продираться к нему сквозь сугробы и, потеряв опору, полетела носом вперед. Выставив правую руку, чтобы предотвратить падение, она почувствовала, как сдвинулась кость, и уже ожидала услышать хруст, но его не последовало.
Фонарик выскользнул и закрутился на льду, как колесо рулетки, потом остановился, осветив лучом неподвижное тело ребенка. Оно блестело, словно ледяная скульптура.
На мгновение Уайли оцепенела: она лежала всего в паре метров от лица ребенка. Глаза его были закрыты, большой палец засунут в рот. Ручеек крови струился из головы. Уайли не могла разглядеть, дышит ли он.
Застонав, она поднялась на колени, помогая себе левой рукой. Пошевелила пальцами правой и согнула локоть, пытаясь наскоро проверить, нет ли серьезных травм. Рука болела, но на перелом не похоже. Уайли поползла вперед к ребенку.
Она не знала, что делать. Можно ли его двигать? У него рана на голове, но вдруг и спинной мозг тоже задет? Надо вызвать помощь, но сможет ли скорая пробраться сквозь снежные завалы в такую бурю? Вряд ли.
– Эй, – позвала Уайли, стирая ледяную корку с бледной щеки мальчика. Он не отреагировал. Она прислонила палец к его верхней губе прямо под носом. Дышит? Не понять. Уайли глубоко вдохнула, стараясь собраться с мыслями. У нее не было медицинской подготовки, но она понимала, что мальчика надо внести внутрь и согреть, иначе тот замерзнет насмерть.
Уайли обхватила тело ребенка руками и с облегчением выдохнула, когда оно с легкостью сдвинулось. Значит, малыш не промерз насквозь. Она медленно стала подниматься на ноги. Весил ребенок килограммов двенадцать, не больше, – куда легче, чем ей представлялось. Она развернула мальчика грудью к себе, положив его голову себе на плечо. Большой палец ребенка упрямо оставался во рту.
Поддерживая ушибленной рукой затылок мальчика, здоровой рукой Уайли удерживала вес его тела. Труднее всего дотащить ношу до дома, не упав.
До переднего крыльца было не более пятидесяти метров, но ей показалось, что целая миля. Дюйм за дюймом она двигалась вперед, прижимая к себе холодное тельце ребенка и замирая всякий раз, как земля начинала уходить из-под ног. Тас плелся рядом, у ног хозяйки, останавливаясь вместе с ней.
Уайли оглянулась через плечо. Дороги уже не было видно. Вокруг только поля, растянувшиеся на много миль и занесенные метелью. Откуда взялся здесь мальчик? Долго выжить на таком холоде невозможно.
Уайли постаралась отогнать от себя дурные мысли и сосредоточилась на продвижении вперед. Несмотря на хилое телосложение, мальчик давил на нее своим весом, и ушибленная рука Уайли заныла. Она поборола искушение со всех ног броситься к дому – так она точно свалится – и осторожно принялась делать маленькие шажки на каждый вдох.
Приветственно мигающие окна служили ей ориентиром. Снег сыпался причудливыми вихрями и припорашивал стекла белой глазурью.
– Держись, – прошептала Уайли на ухо мальчику. – Мы почти дошли.
Кажется, он двинулся. Или Уайли сама пошевелила его, пока медленно пробиралась вперед?
Ужасные мысли роились у нее в голове. К шее прижималась ледяная щека ребенка, и Уайли боялась, что на руках у нее уже мертвый малыш. А если помощь не придет? Снег может отрезать их на несколько дней. Как, бога ради, она останется в доме одна с мертвым ребенком, пока не прибудут спасатели? Оставалось всего метров десять до входной двери. И в то самое мгновение, как нога Уайли соскользнула с гравийной дорожки на асфальт, она поняла, что падает. Вскрикнув, она прижала к себе мальчика, крепко обхватив ему голову, чтобы защитить от удара об лед.
Каким-то образом ей удалось приземлиться на колени, не ушибив ребенка. От сотрясения костей, врезавшихся в асфальт, по ногам прошел спазм. Слезы боли и отчаяния брызнули из глаз. Уайли не представляла, как ей подняться.
Тас посмотрел на нее с осуждением. «Поторопись, – словно говорил его взгляд. – Ты же не сдашься сейчас, когда мы уже почти у цели?»
Голова ребенка лежала у нее на плече, и Уайли услышала, как тихий стон сорвался с его губ. Она чуть не вскрикнула от радости. Мальчик жив! Уайли перераспределила вес его тела и поднялась на ноги, хотя мышцы заныли от утомления. Поясница тоже возмущенно отозвалась болью, но Уайли шаг за шагом продолжала продвигаться, пока не коснулась красной входной двери.
Осторожно высвободив руку из-под головы мальчика, она потянулась к дверной ручке и повернула ее. Створка распахнулась, и первым внутрь ворвался Тас. Тяжело дыша, Уайли положила ребенка прямо на пороге на яркий вышитый дверной коврик. Мальчик издал тихий стон.
Опираясь о косяк, Уайли выпрямилась и, пошатываясь, зашла внутрь, захлопнув за собой дверь.
И тут же побежала на кухню. Разбитый мобильник лежал на столешнице, совершенно бесполезный. Она метнулась к домашнему телефону и подняла трубку. Ответом ей была тишина.
В этом один из недостатков жизни в глуши: одна маленькая буря – и остаешься без телефона и интернета.
– Вот черт, – проворчала она. Сегодня к ним на помощь никто не придет.
Нужно согреть ребенка и посмотреть, насколько серьезны раны. Она помчалась вверх по лестнице в спальню и перерыла чемодан в поисках носков и свитера. Думая, что останется в деревенском доме ненадолго, Уайли даже толком не распаковала вещи. Но дни превратились в недели, а она все еще жила тут. Она решительно стянула с кровати одеяло и бросилась с ним вниз.
Мальчик все еще лежал у входа. Глаза его были закрыты, но палец снова нырнул в рот, а грудь ритмично вздымалась и опускалась. Уайли вздохнула с облегчением и подошла к ребенку, скрипя сапогами по деревянным доскам пола. Мальчик попытался открыть глаза, но только моргал, веки оставались полуприкрыты. Он потянулся рукой к ране на голове и заплакал, когда пальцы стали мокрыми от крови.
Уайли с любопытством приблизилась к нему и тихо, ласково произнесла:
– Меня зовут Уайли, и я нашла тебя во дворе своего дома. Ты ударился головой. Давай положим это сюда. – Она осторожно прижала чистый носок к виску ребенка. – Скажешь, как тебя зовут? Ты знаешь, сколько времени провел на улице? Дай посмотрю на твои руки.
Мальчик спрятал руки за спину. Он, вероятно, отморозил их, но Уайли не знала, что именно нужно делать. Поместить конечности под горячую воду? Эта идея показалась ей неверной. Кажется, нужно поступить наоборот: растереть пострадавшие участки льдом. А вдруг она ошибается и только все испортит?
– Надо снять мокрую одежду и согреть тебя, – решила Уайли.
Ребенок продолжал хныкать. Уайли положила свитер рядом с ним на пол.
– Снимай мокрые вещи, я высушу их в сушилке.
Мальчик резко сел и осмотрелся, глаза его метались в поисках выхода. Взгляд остановился на входной двери.
– Тебе нельзя на улицу, – поспешно сказала Уайли. – Там идет снег и очень скользко. Как ты поранил голову? – Уайли кивком указала на кровоточащий висок мальчика. – Ударился об лед?
Мальчик ничего не ответил, но, пошатываясь, поднялся на ноги. На вид ему было лет пять, тонкие заостренные черты подчеркивала короткая рваная стрижка машинкой.
– Скажешь мне свое имя? – спросила Уайли. – Откуда ты родом?
Он продолжал молчать.
– Как только заработает телефон, я попробую позвонить твоим маме с папой.
Ребенок продолжал дико озираться, точно попавший в западню зверек. Уайли не была уверена, что он ее понимает. Он мелко дрожал в своем мокром мешковатом свитере и коротких джинсах.
– Ты, должно быть, промерз до костей, – констатировала очевидное Уайли. – Давай-ка тебя разденем. – Она сделала шаг в его сторону, но малыш отскочил как ужаленный. – Все в порядке, – поспешно заверила Уайли, – я к тебе не прикоснусь, если не хочешь.
Она не знала, как поступить. Принуждать ребенка не стоит: так он еще больше испугается.
– Понимаю, тебе страшно, но обещаю, что помогу тебе. Вот сухая одежда, и я положу на диван одеяло. – Уайли подняла одеяло с пола и перекинула через подлокотник дивана. – Когда будешь готов, сможешь переодеться и сесть на диван погреться.
Уайли отошла на пару шагов. Странный мальчик сидел прямо перед ней, раненый и напуганный. Что он, черт возьми, делал один на улице в такую погоду и где его родители?
– Мне очень нужно, чтобы ты назвал свое имя. – В голосе Уайли мелькнули панические нотки.
Ребенок вздрогнул, но не ответил. Кожа у него на лице приобрела неестественный серо-желтый оттенок. Уайли уже представлялось, как его пальцы чернеют, а сердце перестает биться из-за гипотермии.
Надо заставить его снять мокрую одежду. Уайли медленно приблизилась и протянула руку, чтобы снять свитер, но мальчик издал леденящий душу крик, от которого содрогнулись стены. Уайли удалось ухватить локоть его свитера, и она начала подтягивать ребенка к себе.
– Тебе надо переодеться, – сквозь зубы прошипела Уайли, – иначе точно заболеешь. Ты дрожишь. Разреши помочь тебе.
Мальчишка начал брыкаться. Локоть его угодил Уайли прямо в скулу, и она свалилась на спину, разжав руку.
– Черт бы тебя побрал, я стараюсь помочь, – буркнула Уайли, прижимая пальцы к ушибленному месту. Мальчишка спрятался за высокую спинку стула и оттуда поглядывал на Уайли.
Ну почему общение с детьми так трудно дается? Ей никогда не удавалось найти нужные слова для Сета, чтобы успокоить его. А теперь вот попался этот странный ребенок, и снова она ему только вредит. Горячая волна стыда наполнила грудь.
– Что ж, – Уайли поднялась, – оставайся в мокром. Тебе же хуже.
Она повернулась к мальчику спиной и ушла на кухню. Снова подняла трубку телефона: мертвая тишина. Надо все-таки согреть ребенка. Она перерыла кухонные шкафы и отыскала сухую смесь для какао.
Наполнив чайник кипятком и поставив на плиту, она подумала, что облажалась по полной программе. Ребенок все еще не снял мокрую одежду и совсем не доверял своей спасительнице. Конечно, это можно понять: он же впервые ее видит. Естественно, он боится.
Проделать путь в двадцать пять миль до отделения скорой помощи в Ангоне невозможно в такую погоду. Придется найти способ позаботиться о ребенке дома. Промыть его ссадины, укутать и посадить ближе к огню. А еще напоить и накормить. План не слишком хитроумный, но надо же с чего-то начинать.
Она вскрыла пачку какао, насыпала его в кружку и залила горячей водой. Горячий шоколад будет в самый раз, ведь правда? Все дети его любят. Он станет ее трубкой мира.
Обжигающая жидкость выплеснулась Уайли на руку.
– Черт, – выругалась она. Не хватало еще ошпарить ребенка горячим напитком. Она сунула руку в морозилку, вынула пару кубиков льда и кинула их в кружку.
Наконец Уайли принесла дымящийся напиток в гостиную и взглянула на то место возле входной двери, где совсем недавно оставила мальчика. Его не было. Она перевела взгляд на диван. Там дремал Тас, но мальчишки Уайли снова не увидела. Обыскала комнату. Его нигде не было. Проверила в столовой, отворила дверь в гардеробную, заглянула в ванную и даже вернулась опять на кухню.
Мальчик исчез.
Глава шестая
Возле окна росли мелкие цветочки, отбрасывая фиолетовые отблески в комнату. Они были очень красивые, и девочка представляла себе, что лепестки пахнут виноградным вареньем. Ей так хотелось нарвать их для мамы. Маме нездоровилось, и девочка надеялась, что цветы ее порадуют.
Вместо этого она раскрасила нарисованные цветы. Только вот она потеряла оранжевый карандаш и не могла нарисовать заостренные ниточки, торчащие из середины каждого цветка.
– Как они называются? – спросила девчушка.
– Не помню, – отозвалась с кушетки мама. Она лежала там уже давно и много спала даже днем. Девочка старалась не шуметь и занимала себя раскрашиванием картинок и разглядыванием книжек, стоявших на маленькой полке возле кровати.
Когда пришло время обеда, девочка порылась в шкафчиках в поисках еды. Она нашла буханку хлеба для тостов, вынула два ломтика и сунула в тостер.
– О боже, – простонала мать, поднялась с кушетки и, пошатываясь, побрела в уборную.
Зашел отец и увидел, что девочка ждет, пока поджарятся тосты, а маму тошнит в ванной.
– Что случилось? – спросил он, вынимая хлеб из тостера и откусывая кусок. Девочка попыталась выхватить тост у отца. Это для мамы. От сухариков ее желудку становится лучше.
Мать, спотыкаясь, вернулась из ванной, бледная и ослабевшая.
– Беременна? – переспросил отец, когда она сообщила ему новость. – Да как это вообще возможно? – Он был потрясен и раздосадован.
Девочка прижалась к матери. Та закатила глаза.
– Так же, как забеременела предыдущие три раза, – заявила она, скрестив руки на животе.
Отец ушел, громко хлопнув дверью. Девочка положила в тостер еще один ломтик хлеба.
– У меня до тебя было два малыша, мальчики. Я не говорила? – спросила ее мама с отстраненным взглядом, который появлялся у нее все чаще в последнее время.
Как оказалось, первый родился слишком рано. Мама была дома одна, когда живот словно стали резать острым ножом.
– Я не знала, что делать, – рассказывала она. – Пролежала в постели несколько часов, а потом ребенок стал выходить. Казалось, мое тело выворачивают наизнанку. И вдруг он появился. Такой махонький. – Мама развела ладони на расстояние около десяти дюймов. – И совсем синий. Кожа такого странного оттенка, словно застарелый синяк. Я совсем ослабла и не могла встать с постели. Просто уснула, а когда проснулась, вернулся твой отец. Он унес куда-то малыша.
Девочка спросила мать, что стало с ее братиком. Та сжала губы и покачала головой.
– Он умер. Был слишком мал. Твой отец назвал его Робертом. А через год появился еще один мальчик. Еще крохотнее. Его назвали Стивеном.
– А потом появилась я? – спросила девчушка.
– Да, потом появилась ты, – подтвердила мама. – Я сказала мужу, что на этот раз ребенок выживет и я сама выберу для него имя. И дала тебе самое красивое имя на свете.
Девочка улыбнулась. Имя и вправду было красивое.
Глава седьмая
Август 2000 года
Джози стыдилась сцены, произошедшей между отцом и братом, поэтому, когда они вернулись домой, предложила Бекки сходить поискать пропавшего пса.
Подруги медленно шли по пыльной дорожке. Ферма располагалась в низине, на дне лощины, и, добравшись до верхней части дороги, девочки могли разглядеть округу на много миль во все стороны.
Поля люцерны, соевых бобов и кукурузы желто-зелеными лоскутами складывались в сплошное цветное покрывало, окутывающее землю. Узкие гравийные дорожки напоминали серые швы, а ручей Бёрден-Крик разрывал своим извилистым руслом эту цветастую ткань.
Они по очереди звали Роско. Голоса звучали резко, на секунду заставляя умолкнуть стрекотание сверчков и беспрерывный гул кузнечиков, прятавшихся в зарослях молочая и кустистой кассии.
Джози начала нервничать. Роско никогда не убегал так надолго. Ей представлялось, как пес лежит на обочине, сбитый грузовиком или трактором какого-то беспечного фермера.
– Интересно, где сейчас Итан? – озабоченно проговорила Бекки, поглядывая на дорогу то в одну, то в другую сторону.
Джози тоже хотела бы это знать: ему давно пора быть дома.
– Кого это волнует, – отмахнулась она, все еще обиженная на брата из-за чуть не испорченного вечера. Бекки пожала плечами.
Девочки не спеша шли вдоль свинарников Каттеров, вдоль старого дома Расмуссена до самой фермы Хенли. Солнце следовало за ними, постепенно клонясь к закату, до которого оставалось еще несколько часов.
Впрочем, называть владения Хенли фермой было преувеличением. Семья давно распродала пахотные земли, и остался лишь потрепанный ветрами двухэтажный дом, ютившийся на крохотном дворе рядом с десятком проржавевших тракторов. Накренившийся амбар и несколько мелких хозяйственных построек ломились от старых сломанных газонокосилок и прочей сельхозтехники.
Девочки подошли к женщине, пресекавшей заросший сорняками двор. В одной руке она держала неприкуренную сигарету, а в другой – ведро.
Шестидесятиоднолетняя Джун Хенли, сухая и жилистая, в домашнем халате и шлепанцах и в розовой шляпе-колпаке с отворотами, прикрывающей лысоватую голову, вызвала любопытство девочек. Большинство соседей знали друг друга, но Джози раньше не встречалась с Джун и ее взрослым сыном Джексоном, жившим с матерью. Джози смущенно представила свою подругу и объяснила, что они ищут потерявшегося пса.
Джун заметила, что бродячие собаки все время забегают к ним во двор. И девочки могут прогуляться по ее участку и поглядеть, нет ли его там.
– Мой сын занят ремонтом, так что не подходите близко к хозяйственным постройкам.
Девочки поблагодарили хозяйку и пошли исследовать участок размером с гектар, заваленный разным мусором. Так казалось на первый взгляд, однако мусор был на редкость хорошо упорядочен. Он лежал длинными рядами, которые перемежались проходами, заросшими сорняками. Один ряд целиком состоял из старого сельхозоборудования: тракторов, яслей для сена, сеялок для зерна и распределителей навоза. В другом ряду стояли старые пикапы, в третьем были свалены старые шины.
– Только посмотри на этот хлам, – изумилась Бекки. – Что они со всем этим делают?
– Наверное, продают, – пожала плечами Джози. – Дедушка обожает такие вот штуки.
Они продолжали звать Роско, но отыскали только облезлую кошку и спящего опоссума. Потревоженный зверь обнажил острые зубы, и девочки взвизгнули, испуганно вцепившись друг в друга.
Нервно посмеиваясь, они проследили, как опоссум скользнул в заросли, волоча за собой по пыльной тропинке длинный хвост.
Ненадолго подруги разошлись в разные стороны: Бекки свернула к нагромождениям старой техники, а Джози пошла исследовать скопление шин.
Через пару минут они встретились в конце рядов. Джози оглянулась и увидела высокого худого мужчину, который пристально смотрел на них. В животе у нее зашевелилась тревога.
– Кто это? – спросила Джози.
Бекки пожала плечами.
– Наверное, сын той женщины. Просто хочет посмотреть, что мы тут делаем.
