Сын Солнца

– А что конкретно интересует? – я старался не подавать виду, что сбит с толку и говорил как можно увереннее.

– Перед полётом тебя и всю вашу группу поместили в криогенные камеры. Помнишь?

Лука продолжал говорить невозмутимо. Как будто он уже знает ответы на все свои вопросы, а я должен их лишь озвучить.

– Помню и что дальше?

– А дальше «Пилигримм-4» не долетев до Марса столкнулся с неизвестным космическим телом и был уничтожен. Я думаю причина в отказе приборов наведения, иначе такой корабль как «Пилигримм» легко ушёл бы от столкновения. Но не в этом суть. До сих пор считалось, что выживших просто не может быть, обломки корабля были найдены вблизи орбиты Марса. Как выяснилась теперь, экипажу удалось перед столкновением спасти пассажиров. Капсула с криогенными камерами была выброшена и каким-то образом достигла Фобоса, одного из спутников Марса. На орбите Фобоса нет искусственных спутников, а с Марса можно наблюдать лишь одну его сторону. Поэтому не удивительно, что капсулу с пассажирами не удалось тогда обнаружить, проще было предположить, что она тоже была уничтожена при столкновении. Но вот спустя 331 земных лет во время научно-исследовательских работ на Фобосе нашими учёными случайно была обнаружена капсула с криокамерами. По записям было 220 криокамер, мы нашли только 211. Большая часть камер пришла в непригодность, да и нам многих из оставшихся не удалось спасти. В итоге было спасено семь камер, но лишь четверо замороженных подавали надежды и были доставлены сюда. Одного мы потеряли уже на следующий день, и вас осталось трое. Но двое до сих пор не приходят в сознание, и нет оснований полагать, что с ними что-то получится. Так что ты наша единственная надежда.

Тут он замолчал и уставился на меня задумчивым глубоким взглядом. Казалось, сейчас он смотрит сквозь меня и видит где-то там свои мысли. Рассказ Луки поверг меня в шок. Всё это время я слушал его подобно первокурснику на своей первой лекции, который жадно внимает каждое слово умного красноречивого профессора. Но сейчас, когда он замолчал, я чувствовал, что должен что-то сказать, но мысли никак не обретали форму слов.

– Надежда на что? – наконец выдавил я из себя.

– Видимо, на светлое будущее – Лука резко перевёл взгляд из ниоткуда на меня и как-то натяжно и неестественно улыбнулся.

Почему-то в этот момент мне показалось, что его что-то очень беспокоит. На пару секунд он из чёрствого учёного, который оперирует только фактами, превратился в человека, который верит в чудеса. Пока этого не успели заметить другие, он поспешил вернуть себе лицо серьёзного делового человека и, встав со стула, продолжил говорить своим властным, но в то же время абсолютно спокойным голосом.

– Таким образом, теперь ты здесь. Не на Земле, не в Раю или Аду, а на Марсе. И мы не ангелы и не бесы, хотя и не совсем такие люди как ты. Мы менахели – высшая раса на Марсе. А ты… Ты родился, 331 год был мёртв… Удивительно! Уверен, ты нам поможешь, а сейчас восстанавливайся.

Лука неторопливо подошёл к группе учёных, которые стояли возле огромного монитора неподалёку от меня и что-то там внимательно наблюдали. Он дал им какие-то указания и покинул лабораторию. Да, теперь я понимал, что нахожусь в научно-медицинской лаборатории, а эти квакушки в бело-голубых костюмах – учёные. Лука назвал их менахели, а вовсе никакие там не квакушки, как я их про себя обозвал. Высшая раса на Марсе! Что за бред? Что он имел в виду? Или здесь у них рабовладельческий строй, а расизм воспринимается в порядке вещей? Разговор с Лукой разворошил мысли в моей голове, словно осиное гнездо. Но больше всего пугало другое. Какую помощь они от меня ожидают? Какую участь эта высшая марсианская раса уготовила мне?

Глава 3. Побег с Земли

Как я очутился на Марсе стало понятно. Теперь самое время поведать о том как я, собственно, оказался в криогенной камере на борту космического корабля «Пилигримм-4».

В XXI веке техническое развитие человечества зашло в тупик, хоть никто этого и не признавал. Люди перестали мечтать о летающих автомобилях, покорении космоса, излечении всех болезней и прочем в подобном духе. Людей моего времени больше интересовали такие вещи как обмен смешными картинками, фотографирование еды и, конечно же, порно. Развитие технологий подразумевало выведение новых социальных сетей и мессенджеров, которых и так насчитывалось несметное количество, или добавление в уже существующие и хорошо раскрученные новых, в большинстве своём абсолютно бесполезных, функций и опций. Степень «развитости» индивида выражалась в количестве знакомых ему жанров порно, которых к тому времени существовало неимоверное множество. По сути, всё развитие современных технологий было направлено для удовлетворения сексуальных утех, а фантазия изобретателей ограничивалась выведением новых секс-игрушек. С каждым годом всё больше разного рода извращений воспринимались общественностью как норма.

Однако именно в этот период сексуальной вседозволенности та часть человечества, которую помимо удовлетворения физиологических потребностей волновало что-то ещё, была охвачена ликованием. Началась колонизация космоса! Несколько поколений мечтало об этом событии, но вопреки всему именно наше поколение, которое уже и не помышляло о подобном, добилось этого. Не удивительно, что основная часть населения планеты Земля восприняло эту новость совершенно равнодушно, для многих это стало всего лишь поводом для очередных смешных картинок. Вот если бы тогда сообщили, что найден способ спариваться с инопланетными формами жизни или хотя бы что-то вроде секса в невесомости, то интереса было бы гораздо больше. А новость о колонизации космоса в нашем обществе могла восприниматься лишь как повод для глупых неуместных шуток, не более того. Но как из любого правила должны быть исключения, так и здесь энтузиастов оказалось тоже не мало. Находились люди по всему миру, которые стремились попасть в проект по освоению других земель. Марс считался целью номер один в этом списке новых пристанищ для человека. В скором времени «Пионеры» (такое название носили космические корабли этого проекта) доставили на красную планету первых колонистов.

День когда очередной «Пионер» (не помню уже какой по счету) отправлялся с Земли стал судьбоносным в моей вполне посредственной и не богатой на громкие события жизни.

Накануне вечером я зашёл в гипермаркет бытовой электроники, чтобы погреться. Даже несмотря на то, что на мне было термобельё и тёплая зимняя куртка, суровый крещенский мороз пробирал насквозь. Лицо и вовсе онемело от длительной прогулки, поэтому на вопрос продавца, я невнятно ответил, что не нуждаюсь в его консультации и с небольшим усилием растянул губы, изобразив на своём заледенелом лице неестественную улыбку. Совсем ещё юный, как мне показалось, продавец тут же примерил на себя заранее заготовленную дежурную «голливудскую» улыбку. Как будто их специально обучают улыбаться как куклы. Обменявшись элементами принуждённой вежливости, мы разошлись с ним в разные стороны. Я завернул в ряд с телевизорами и, убедившись, что остался один, растёр ладонями щёки, пытаясь их поскорее разогреть. Расстегнув куртку, чтобы лучше чувствовалось тепло, я стал неспешно бродить между рядами. В огромном магазине почти не было покупателей, и большая часть продавцов устало тянули последние минуты рабочего дня, лениво слоняясь по помещению и поглядывая на часы. Мне всегда нравилось просто гулять в магазинах электроники, рассматривая последние достижения инженерной мысли. Вот и сегодня я с удовольствием рассматривал новые модели компьютеров, смартфонов, акустических систем… Тут на меня ни с того ни с сего напала тоска. В последнее время такое со мной случалось не редко, и конкретной причины этому не было. Просто пустота, которая за секунду заполняет тебя всего. Я постарался отвлечься от этого и заполнить внутреннюю пустоту информацией о новинках. На некоторых моделях техники я заострял своё внимание. Но всё же в целом это была бесцельная прогулка, так как у меня не было ни денег, ни потребности что-либо приобрести, а времени полно. Я знал, что гипермаркет закрывается ровно в 22.00 и за пять минут до закрытия медленно побрёл к выходу. Уже у самых дверей я хорошенько застегнулся, натянул шапку потуже, затем накинул капюшон. Перчатки я где-то потерял ещё пару дней тому назад, поэтому просто поглубже засунул руки в карманы куртки и только после этого шагнул к двери. Стеклянные двери как по волшебству раздвинулись передо мной, и я шагнул в морозную ночь, ощущая себя так, будто выхожу в открытый космос. Не успел я очутиться на улице, словно поджидая у дверей, мороз тут же стал щипать меня за щеки и нос. Сделав пару шагов, я остановился и жадно вдохнул холодный свежий воздух и замер, прислушиваясь к ночной тишине. Такая тишина бывает только морозными зимними ночами, когда даже ветер не смеет подняться и нарушить это состояние безмятежного покоя. Изредка где-то вдалеке раздавались людские голоса, но тут же умолкали. Умиротворённый природным спокойствием, я, наконец, выдохнул, непроизвольно при этом пошатнувшись, и для сохранения равновесия сделал шаг назад. Снег приятно хрустнул под тяжестью моей ноги. Этот звук показался мне настолько приятным на слух и каким-то отчуждённым от городской суеты, что я решил ещё немного потоптаться на месте, вслушиваясь в хруст снега. До меня дошло, что это единственный шум, который нарушает безмолвное спокойствие январской ночи и тут же перестал топтать снег. Закрыв глаза, я стоял и наслаждался тишиной. Однако когда ты живёшь в городе, долго слушать такую идиллию не приходится. Неподалёку уже слышалось громыхание трамвая, а совсем рядом со мной пролетела машина, сотрясая воздух рёвом мотора, за ней сразу же ещё одна. Мне захотелось снова поймать это бесшумное состояние и я несколько раз глубоко вдохнул. Мириады микроскопических льдинок прорезали нос и горло при каждом вдохе, а при очередном выдохе я снова почувствовал пустоту внутри себя. Пока я пытался своеобразно медитировать, тело потихоньку стало ощущать мороз, и я решил задвигаться. Прогуляв так почти два часа, я уже заметно ощущал прикосновение январского воздуха. Лицо совсем окоченело, но я продолжал бесцельно идти в никуда. Своей прогулкой я пытался развеять тоску. Звуки города постепенно умолкали, и я надеялся, что безмолвие зимней ночи заполнит пустоту вокруг меня, а вместе с ней и внутри меня тоже. Уже за полночь я приметил круглосуточное кафе через дорогу и решил там погреться. Войдя в дверь, я словно шагнул в другой мир. Здесь было тепло и уютно, в воздухе витал аромат свежей выпечки. Пошарив по карманам, я соскрёб всю мелочь, что оставалась. В итоге мне хватило на чайник чая, что меня вполне устраивало. Пошевелив челюстью, я слегка размял окаменевший на морозе рот и подошёл к девушке у кассы.

– Чайник зелёного чая, пожалуйста, – как можно чётче проговорил я всё ещё с трудом шевеля онемевшими губами и высыпал перед ней горстку мелочи.

Молодая девушка приятной внешности сидела уткнувшись в свой планшет и смотрела какой-то молодёжный сериал. Не отрываясь от своего занятия, она украдкой взглянула на меня, соскребла со стола мелочь, быстро пересчитала и бросила её куда-то себе под стол.

– Чайник зелёного чая! – крикнула она, по видимому, на кухню, при этом не прерывая просмотра, – Присаживайтесь где-нибудь, сейчас принесут, – добавила она уже мне, но глядя на неё со стороны можно было подумать, что она разговаривает со своим планшетом или с героями сериала оттуда.

Я снял шапку и куртку, удобно устроился на диванчике в дальнем углу заведения и потирал заледеневшие руки. Довольно скоро мне принесли горячий чай, я сразу же налил себе полную чашку. Горячий напиток обжигал язык и губы, с каждым глотком разливаясь приятным теплом внутри меня. Лишь после второй чашки я почувствовал, что согрелся полностью. Пожалуй, впервые за сегодня. Удобный диванчик и согревающий чай расслабили меня. Я вытянул ноги под столом, блаженно потянулся и, запрокинув голову на спинку дивана, уставился в потолок. Глаза стали закрываться, и я стал погружаться в сон. Оно и не удивительно, ведь я уже недосыпал несколько дней подряд. Спать в кафе я, конечно же, не собирался, поэтому поспешил в туалет и умылся там ледяной водой. Сон отступил, но не окончательно, поэтому я решил немного постоять на улице. Морозная свежесть быстро привела меня в чувства, и сонливость покорно уступила место бодрости. Вернувшись в кафе, я попросил подлить кипятка в чайник и снова удобно устроился на своём месте. Жуткий мороз за окном и усталость в ногах убеждали меня оставаться в этом тёплом уютном заведении, и я решил, что посижу здесь до утра. Я вытащил из кармана джинсов свой старенький смартфон и окунулся в мусорную яму всемирной паутины. Через час или может более, меня снова стало клонить в сон. Нужно было что-то захватывающее, что не даст мне уснуть. И тут я вспомнил, что где-то неделю назад начал читать «Марсианские хроники» Рэя Брэдбери, да так и не дочитал. Ридер в смартфоне по одному моему касанию открыл книгу на том самом месте где я остановился. Вот уж действительно кто не даст заснуть, уводя воображение в вымышленные миры, так это старый добрый Брэдбери.

Было около шести часов утра когда я дочитал «Марсианские хроники». Чайник был давно уже пуст, и я решил покинуть своё ночное убежище. Сегодня я хотел навестить своего друга Михаила. Так как денег на проезд в общественном транспорте у меня не оставалось, я решил, что дойду пешком. Отсюда идти до его дома было не меньше двух часов. Как раз он проснётся к тому времени.

Утро было такое же морозное, поэтому на половине пути я зашёл погреться в одно из бесчисленных заведений быстрого питания, заполонивших все города современного мира. Как и в любое другое время суток, здесь было полно народу, что меня всегда немного удивляло, возможно, потому что сам я предпочитал не питаться фастфудом. Сидя в тепле, я написал Мише, что собираюсь к нему в гости, на что он коротко ответил «приходи». И я незамедлительно продолжил свой путь.

– О! Заходи давай! – Михаил как бы выразил восторг, увидев меня на пороге, но при этом на его уставшем лице не дрогнул ни один мускул.

Я поспешил войти внутрь. Миша запер дверь и только после этого пожал мне руку и легонько похлопал по спине.

– Доброе утро! – я не сдержался и расплылся в искренней улыбке.

Я действительно был очень рад его видеть, ведь это был, пожалуй, самый близкий мне человек во всём городе, а следовательно и во всём мире. Кроме того я был убеждён, что и он всегда рад меня видеть.

– Раздевайся, проходи на кухню, я только завтрак приготовил, – удаляясь на кухню, говорил Миша.

По всей квартире распространился божественный аромат молочного улуна. Я резко снял ботинки, скинул куртку, повесил её на вешалку, попутно запихивая в карман шапку, и поспешил за ним на кухню. На столике в крохотной кухне, где едва могли бы уместиться разом четыре человека (ну только если очень потеснившись), уже стоял готовый завтрак. Михаил пожарил яичницу с помидорами, нарезал с десяток бутербродов с маслом и сыром и сейчас разливал по чашкам свежезаваренный молочный улун. Миша был чайным гурманом. У него в закромах всегда можно было найти несколько сортов хорошего чая.

– Налетай! – предложил Михаил, приглашая жестом к столу.

Как и всегда он говорил спешно и эмоционально, хотя в его действиях я никогда не замечал спешки.

– Сейчас, только руки помою, – я быстро удалился в ванную комнату и, тщательно вымыв руки, присоединился к трапезе.

Миша уже вовсю уплетал яичницу и, уставившись в стену напротив, о чём-то размышлял. Он словно завис, работали только руки и челюсть.

– О чём задумался? – спросил я его, отведав яичницы и бутербродов. Только сейчас я понял, что со вчерашнего дня ничего не ел и ужасно голоден.

– Да так, – отмахнулся Миша, словно вернувшись в наш мир из своего собственного, – Спать хочу, всю ночь за компом торчал.

– Я тоже не спал, – пробормотал я, дожёвывая кусок во рту, – Вообще несколько дней уже недосыпаю.

– А чего ко мне не приходишь? Выспался бы нормально – смакуя чай, пробасил Михаил и добавил в своей спешной манере, – Если никуда не надо, то можешь выспаться, я тоже сейчас спать завалюсь.

Гортанный голос Михаила было приятно слушать. Если бы не его торопливая манера общения, мне кажется, он мог бы петь в каком-нибудь музыкальном коллективе что-нибудь в стиле хард или панк-рок. Я охотно принял предложение хозяина. Позавтракав, мы прибрали со стола, вымыли посуду и направились из кухни в комнату. В небольшой комнате из мебели было только самое необходимое: кровать, диван (на котором спал я, когда оставался здесь), компьютерный стол со стулом возле него, а в углу стоял книжный шкафчик, наполненный разной литературой. Михаил много читал и очень любил это дело. Но в отличие от меня, он не признавал электронные книги и читал только печатные варианты. В библиотеке Миши преобладала фантастика. Тут можно было найти Рэя Брэдбери, Джорджа Оруэлла, Олдоса Хаксли, братьев Стругацких и прочих гениев пера в этом жанре. Но так же здесь было множество книг по программированию (этим Михаил зарабатывал себе на жизнь), а на задних рядах, скрытыми от посторонних людских глаз покоились запрещённые и давно уже не издающиеся книги Петра Кропоткина и Михаила Бакунина. Миша закрыл крышку ноутбука, за которым он трудился всю ночь и плюхнулся на кровать.

– Ну, всё, я спать, – зевая протянул гостеприимный хозяин, – Будь как дома, путник, – процитировал он строчку из своей любимой музыкальной группы «Король и Шут» (что делал довольно часто, буквально при каждом удобном случае) и, отвернувшись к стене, моментально заснул.

Я немедля последовал примеру хозяина. Растянулся на диване и тут же погрузился в долгожданный блаженный сон, словно кто-то нажал кнопку «выкл» в моей голове, едва она коснулась подушки.

Проснувшись я оглядел комнату. За окном было уже темно. «Однушка» Михаила многим могла бы показаться тесной, но самого Мишу площадь вполне удовлетворяла. «Зато меньше убираться» – говорил он. Вообще мой друг был человеком весьма чистоплотным и опрятным, и свою жилую площадь, так же как и себя самого, всегда держал в чистоте и порядке. Я посмотрел на кровать, Миши там не было, а со стороны кухни доносилось позвякивание посуды. Я протёр глаза, потянулся во весь рост, почувствовав как разбегается кровь по всему телу, и направился на кухню.

– Ужин уже почти готов, – едва заметно, краешком рта улыбнулся Миша, – Можешь пока в душ сходить.

Я не стал пренебрегать его предложением и с радостью отправился в душе. После мы плотно поужинали и, заварив на сей раз десятилетний пуэр, уселись на диване в комнате.

– Ну что? Какие новости? – поинтересовался Михаил, с блаженной улыбкой на устах вдыхая пары горячего чая.

– Да в том то и дело, что ничего нового, – я отхлебнул из своей чашки и обжёгся, – Тоска какая-то нападает всё время, надоело всё. И заняться особо нечем, да и не хочется ничего. Хандра, апатия, одним словом.

– Что это ты в депрессию подался. Пойдём к Юрону завтра. Думаю, у него там есть чем заняться. Он мигом разгонит твою апатию.

Юрий это родной брат Михаила, а по сути его и отец и мать в одном лице. Когда умерли их родители, они остались вдвоём и Юра стал для маленького Миши всем. Он и сейчас всячески помогал своему младшему брату. Юрий был владельцем небольшой автомастерской в нашем городе, и у него всегда находилась какая-нибудь работёнка для нас. В основном мы с Мишей занимались компьютерами на машинах, поскольку сам Юра был первоклассным автослесарем, но ничего не смыслил в компьютерных технологиях.

– Да, не плохо было бы подзаработать немного, а то совсем без денег остался. Ещё и перчатки где-то посеял, руки мёрзнут.

– В такую погоду легко задубеть, – согласился Миша, – И никто даже не вспомнит о тебе с зимы холодной той, – улыбаясь, снова процитировал он строчку из любимой группы, немного перефразировав на сей раз, – Я вообще уже два дня на улицу не выходил. Сегодня хотел до Юрка дойти, ну да ладно. Завтра вдвоём сходим. А где ночью шатался? – после небольшой паузы вдруг спросил он.

Миша легко перескакивал с одной мысли на другую, иногда даже не закончив первую. Наверно, поэтому у него и была такая манера общения, просто язык не успевал за работой его сверхскоростного мозга.