Опасные игры. Между двух сердец

Глава 1. Барсов

Раннее утро.

Дверь в автомастерскую скрипнула так же противно, как и три года назад. Тот же запах – масло, бензин, металл. Тот же тусклый свет, пробивающийся через заляпанные окна, которые сроду не мыли.

Только вот лица… Лица были другими.

Я стоял на пороге. Всё замерло, как и взгляды на мне.

– Мужики, я, кажись, белку словил! – заорал Жэка и швырнул в меня гаечным ключом.

С трудом, но я увернулся, и ключ с лязганьем поскакал по бетонному полу.

Воцарилась гробовая тишина. Только радио хрипело из угла, да где-то далеко жужжал компрессор.

– Дарова, бандиты! – как можно жизнерадостнее воскликнул я, чтобы разорвать это шоковое молчание.

Первым опомнился Антон. Он сидел на ящике из-под запчастей, разбирал какую-то коробку, и когда поднял глаза – у него задрожали руки.

– Костя? Барсов? – голос у него сорвался.

Я кивнул. Не знал, что сказать.

Жив? Да и так видно.

Вернулся? Тоже очевидно.

– Ебать бобра на эстакаде! – выматерился он, выражая крайнюю степень удивления. Антон встал, отшвырнул от себя коробку, подошёл и схватил меня за плечи, будто проверял, настоящий ли. – Ты… как? Ты же… тебя же…

– В списках не значится? – хрипло усмехнулся я.

Ребята нерешительно столпились вокруг: Жэка, Санёк, Марат. Все трогали, хлопали по спине, матерились от неверия. Подошли даже те, с кем я не был знаком. Санёк – совсем молодой парнишка не сдержался – прослезился, отвернулся, будто пыль в глаз попала.

– Дядя Костя, мы думали, вас там… – он не договорил.

– Думали, – я снял военный рюкзак, бросил его на верстак. Он грохнул, подняв облако пыли. – Я и сам думал.

Антон вдруг резко обнял меня, стиснул так, что хрустнули рёбра.

– Чёртов ублюдок, – прошептал он. – Чёртов везучий ублюдок… Господи, счастье-то какое!

Я рассмеялся. Или закашлялся. Не разобрать.

На меня посыпались вопросы со всех сторон, но Антон резко прервал этот поток.

– Работаем! – рявкнул он на слесарей. – Вечером устроим дискотЭку с блек-джеком и шлюхами, там и попиздим. Дайте Костяну в себя прийти! Кость, ты не вздумай им наливать до вечера. Сам знаешь, вся работа по одному месту пойдёт.

Мужики расстроенно загудели и разошлись по своим рабочим местам.

Я приехал сюда наудачу. Не надеялся застать кого-то из прежних рабочих, но, к счастью, остался кое-кто, и они были мне рады. Стало легче на сердце, даже настроение поднялось.

– Ты где остановился, Костян? – спросил у меня Антон.

– Да нигде пока. Поздороваться зашёл.

– Если что, твои шикарные апартаменты тоже по тебе соскучились, – показал рукой вглубь ангара.

– Да ладно? – не поверил я.

– Пойдём, – кивнул в сторону подсобки, в которой я жил какое-то время, прежде чем пропал с концами.

Сначала тюрьма, потом война…

Я подхватил свой рюкзак, и мы с Антоном двинулись в конец ангара. По пути я мельком видел автомобили, ждавшие своей очереди на ремонт, станки, покрышки и всё в этом духе. Помещение было довольно просторным, таким, что по нему можно было свободно передвигаться на машине.

В какой-то момент я тормознул, выцепив взглядом мотоцикл.

Он не был обычным, как и его хозяйка.

Меня словно кипятком ошпарило. Внутри всё мелко задрожало, стоило увидеть даже не саму девчонку, а всего лишь её мот.

– Это… Леркин? – с трудом выдавил из себя.

– Ага, её, – подтвердил Антон, усиливая моё внутреннее волнение.

Байк был как новый, поэтому я понял, что он не для ремонта тут стоит. Неужели, Лерка где-то здесь? Может, продала мотоцикл кому-то из пацанов за ненадобностью?

Я уехал, и байкерская дурь из её головы выветрилась вместе с моим духом? Может, оно и к лучшему. Опасная это штука – мотоцикл.

– А мой?

– Так, эта зараза отжала, – развёл руками Антон. – Сказала, что это на память о тебе. У ней разве отберёшь? Она вчера на нём уехала кататься. А свой пока здесь бросила. Приходит, уходит… Как к себе домой.

– А когда вернётся? – пуще прежнего разволновался я.

Не то чтобы боялся с ней пересекаться. Нет…

Я себе слово дал, больше не приближаться к этой девчонке. Никогда.

А тут вдруг вот так, в лоб. Прямо сегодня?

Я не был готов. Впрочем, к ней нельзя быть готовым. С ней всё наперекосяк, всегда не по плану.

– Она не отчитывается, Костя. В поле ветер, в жопе дым. Они это… – Антон замялся, и я понял, что он хочет сказать, что-то неприятное. – Поженились, короче, с Касьяновым.

Я воспринял эту новость спокойно.

Это было логично и предсказуемо. Я знал, что так и будет, поэтому и не хотел, чтобы Лерка меня ждала из тюрьмы. Чтобы не расстраиваться.

Вот, я и не расстроился сейчас. Винить её было абсолютно не в чем, и обижаться не на что.

Напротив, я был рад, что она нашла в себе силы пережить наше расставание с ней и продолжить жить дальше.

– Давно?

– Сразу, как тебя посадили, – сообщил Антон, и мы продолжили путь к подсобке.

– Ясно. А Витёк, что? Заглядывает? – поинтересовался я про Леркиного мужа и своего бывшего друга по совместительству.

– Касьянов теперь птица важная. Где мы, а где он? Заходит, если Лерку найти не может.

– А что, она часто теряется?

– Нечасто, но бывает.

Подсобка располагалась на втором этаже. Нужно было подняться по железной, громыхающей лестнице. Восемь ступенек.

Восемь ступенек в прошлое.

Глава 2. Барсов

В дверях подсобки я замер.

Пахло пылью, машинным маслом и чем-то ещё – затхлостью, сыростью, будто комнату долго не проветривали. Так оно и было, видимо. Никто сюда не заходил. Никто ничего не трогал.

Антон стоял за моей спиной, молчал. Я чувствовал его взгляд – тяжёлый, недоверчивый, будто до сих пор не верил, что это я. Что я вот тут, живой, в подпалённом армейском бушлате, с обшарпанным рюкзаком через плечо и стоптанных берцах.

– Ничего не меняли, – наконец сказал он. Голос хриплый, глухой. – Как ушёл, так и стоит.

Я кивнул не оборачиваясь.

Комната была маленькой, тесной. Криво застеленная кровать, стол, подпертый газетой, чтоб не шатался, шкаф с отваливающейся дверцей. На стене – календарь трёхлетней давности, на котором Лерка отмечала кружочками дни своих месячных.

Обои, что она поклеила, неровно, как умела, пытаясь навести здесь уют, пожелтели и отстали по углам.

Но в целом, будто я только вчера здесь был.

Я шагнул вперёд, ухнул рюкзак на пол. На столе, рядом с пепельницей, стояло фото. Моё. В рамке. И уголок чёрной ленты, как полагается. Рядом стакан, накрытый куском хлеба. Поминальный.

Комок застрял в горле.

– Вы чё, блять… меня похоронили? – спросил я, не глядя на Антона.

Он заёрзал.

– Ну… Думали, что не вернёшься. Прости, Кость, – Он махнул рукой, будто отмахивался от чего-то. – Письмо с самой Москвы было, что ты погиб!

– Серьёзно? – усмехнулся я.

Я взял в руки фото. Я на нём молодой, пацан совсем, улыбаюсь даже. Как будто и не я вовсе, как будто другой человек.

Лерка фотографировала. Она вообще любила меня снимать на свой телефон.

– А хлеб?

– Это я ставил, – признался Антон. – Думал, вдруг душа придёт. Бывало… разговаривал с тобой даже…

Я поставил фото обратно. Рука дрогнула, и оно едва не упало.

– Ну вот, пришла, – пробормотал я. – Наговоримся теперь.

Антон замолчал. Потом не выдержал:

– Кость… А ты как вообще?

Я оглядел комнату. Кровать, стол, шкаф. Все то же. Только я – не тот.

– Да нормально я, Антох. Душ работает? Помыться бы… А то воняю, как будто и правда сдох.

Антон рассмеялся, и напряжение окончательно спало.

– Сейчас я Санька пришлю, он тебе тут марафет наведёт и пожрать чё-нить накроет.

– Да я сам могу.

Я замялся от неловкости. Пацаны меня встретили как родного. О большем я и мечтать не мог.

– Давай, иди полощи мудя! Саньку только в радость будет за тобой поухаживать. Ты ж легенда!

– Скажешь тоже…

– Как там в песне поётся? По законам справедливого трона… Кто убил Дракона, сам становится драконом.

Я не убивал Гошу, как все думают. Но отрицать этого права не имел по веским причинам, поэтому спорить со старинным другом не стал.

– Спасибо, Антон! Я…

– Отдыхай, Барс! Вечером перетрём. Есть о чём, – многозначительно сказал он. – Ты очень вовремя вернулся!

Антон ушёл, заставив железную лестницу содрогнуться от своего веса и огромных кирзачей. Я открыл шкаф, достал из него стопку постельного белья и чистое полотенце. И от них немного попахивало сыростью, но выбирать было не из чего.

В шкафу всё было тоже на своих местах, что ещё раз подтверждало слова Антона о том, что здесь никто не шарился. Устроили музей какой-то, ей-богу.

С фотографии, приклеенной к внутренней дверце шкафа, на меня смотрела Лера. Это она сюда себя налепила, чтобы только я мог ею любоваться, каждый раз, когда открываю шкаф.

На фото она серьёзная не по годам, взгляд немного высокомерный и озлобленный. Смотрит прямо в душу.

Я коснулся пальцами её лица, задержался на губах, зависнув на какую-то секунду. Потом одёрнул руку, будто она меня зубами цапнула, и захлопнул дверцу.

Постельное бросил на кровать. Прихватив мыльно-рыльное и тапочки, я отправился в душевую. Снял с себя все вещи, проверив карманы, и закинул в стиральную машину.

Мылся долго и основательно, как будто надеялся смыть с себя военную горечь и грехи вместе с потом и пылью.

Сбрил недельную щетину под шум стиральной машины.

Мыслями всё ещё был на фронте, никак не мог свыкнуться с реальностью, что я здесь, я дома. Знал, что нужно время, чтобы войти в колею, а пока воспоминания захлёстывали, не позволяя находиться здесь и сейчас.

С трудом втиснул протез ноги в тапок, вспомнил, почему не любил эту пару обуви – именно из-за неудобства. Ступню на левой ноге мне давно оторвало. Ещё на первой войне – так я называл период, когда воевал, согласно выбранной профессии.

А сейчас дембельнулся, стало быть, со второй.

Я не страдал хромотой, но к протезу так и не привык до сих пор. К нему вообще возможно привыкнуть? Вряд ли.

Обернув полотенцем бёдра, я побрёл обратно в подсобку, не боясь, что кто-нибудь меня увидит неодетого. В этой части автомастерской чужих не бывало, а если из мужиков кто заметит меня с голым пузом, так невелика печаль.

На ступеньках меня встретил мотоциклетный шлем. Я прежде его не видел, но сердце снова сорвалось с цепи. Леркин?

Я поднялся по лестнице за секунду, как будто мне пинка кто-то дал. Открыв дверь, обомлел, превратившись в камень.

Она…

Сосредоточенно заправляет кровать "свежим" бельём.

На столе какая-то еда, но я замечаю её только краем глаза, больше по запаху, потому что взгляд мой прикован исключительно к Лере.

Она поворачивает голову и тоже замирает.

Только ради одной этой встречи, этого невыносимого взгляда я цеплялся за жизнь из последних сил, землю жрал, рвал зубами противника, совершал невозможное, немыслимое, чтобы только не сдохнуть и прочувствовать этот момент.

Я выжил благодаря надежде, что когда-нибудь увижу эту девочку снова. Только ради неё. Это Лера не позволяла мне сдаться.

Не так я представлял нашу встречу, по крайней мере, не здесь, не в этой убогой, душной комнатушке. Но видимо, эта автомастерская стала для нас роковой. Здесь я впервые увидел Леру, здесь вижу её и сейчас.

Моя боль.

Моя страсть.

Мой ангел, мой демон.

Моя адская тахикардия.

Пожар, сжигающий дотла.

Моя сила и слабость.

– Барсик! – с болью выдыхает она, и подушка выскальзывает из её рук.

Это одно-единственное слово, что произносит Лера. Она бросается мне на шею, виснет на мне, вцепляется с такой силой, что даже дьявол не сможет оторвать её от меня.

Даже вздохнуть не могу. Сердце замирает на миг, а потом начинает изнутри ебашить по рёбрам с бешеной скоростью. Кажется, выскочит сейчас. Сейчас точно выскочит, господи!

Лера поднимает голову, встаёт на цыпочки, чтобы дотянуться до моих губ. Впивается в них с яростью собственницы. Не спрашивает, можно ли.

Какое к чёрту…

Меня насквозь прошибает, словно пуля на вылет прошла. Все тормоза срывает, все установки летят в топку.

От запаха Лерки у меня кружится голова. Она пахнет также, как мне запомнилось: примесь бензина, свежесть ветра в пшеничных волосах и яркие нотки каких-то неприлично дорогущих духов, название которых я так и не выучил. Этот аромат остаётся на тебе после объятий, въедается в одежду и кожу, в твои мысли, заставляя думать только о ней одной.

Не успеваю даже рассмотреть её толком. Дальше происходит совершенное безумие.

Смутно помню, как она раздевается, как сдёргивает с меня полотенце вместе с остатками моего не дюжего самообладания.

Прихожу в себя на кровати, когда уже нависаю над обнажённой Лерой, и она ловит рукой мой позвякивающий армейский жетон, щекочущий ей лицо.

У меня давно не было женщины, если не считать редкие перепихоны с медсестричкой в военном госпитале пару месяцев назад, вот у меня крышу и рвёт.

Кому я вру, господи? Дело совершенно не в этом.

Я хочу её до безумия, до боли.

Я её не отпустил, недолюбил.

Лера такая желанная и такая запретная. Дрожит, трепещет подо мной, как в наш первый раз.

Мы не должны этого делать… Не должны…

Это всё неправильно. Это закончится плохо.

– Лера… – выдыхаю ей в губы.

Хочу сказать, что нам нужно остановиться, поговорить хотя бы, но это всё, что я могу сказать.

Лера тянет меня за шнурок жетона, как пса за поводок, и слова протеста растворяются в нашем поцелуе.

Глава 3. Барсов

Голова Лерки лежала на моей груди, рука ласково поглаживала по волосам. Она была вся такая лениво-разморенная после нашего секс-марафона, словно сытая кошечка. Нежный запах её горячего тела пьянил. Я довольно облизнулся, чувствуя на губах вкус её сладкой, мокрой киски.

Впервые за долгое время почувствовал себя целым и счастливым. Позабытое ощущение.

Трахал её до изнеможения, потеряв счёт времени, но ни капельки не устал. Напротив, во мне будто силы прибавилось.

– Ты мне что-то привёз? – заискивающе, как ребёнок, спросила Лера, потеревшись щекой о мою грудь.

Я усмехнулся. Что я мог привезти ей с войны? Себя, разве что. Но ей, видимо, только меня – было мало.

Мог, конечно, купить ей что-то, хоть тех же цветов. Но кто знал, что её принесёт так скоро? Как обухом по голове.

– Вот, возьми, – снял с шеи армейский жетон, а потом надел его на Леру. – Он две войны прошёл. Он счастливый.

– О! Спасибо за подгон! – обрадовалась она и принялась с интересом рассматривать железяку, как будто видела её впервые.

Судя по её улыбке, ей правда понравился подарок. Несмотря на свою удивительную прямоту, Лера умела ценить всё необычное, находила в неприметных на первый взгляд мелочах какую-то прелесть и скрытый смысл.

– Худющий такой… Иди поешь, Костя!

Лера поднялась с кровати и нашла свои трусики. Она стала ещё красивее. Мускулистая фигурка с острыми, в прошлом, плечиками округлилась в нужных местах. Лера стала более женственной и аппетитной.

Я снова почувствовал эрекцию, что неудивительно, но пожрать и правда не помешало бы. Лера натянула трусики, потом майку и заправила жетон под неё. Шнурок был довольно длинным, поэтому железяка легла в аккурат между её грудями. Мои тапки были отжаты ею без зазрения совести. Закинув руку за голову, любовался ею, жадно впитывая каждую чёрточку и изгиб юного тела.

Лера по-хозяйски открыла шкаф, сверкая своей шикарной попкой перед моим лицом, нашла там мои труханы и бросила ими в меня. Я ловко поймал их и нехотя поднялся с кровати, гремя протезом по голому полу.

Только сейчас заметил, что пол был вымыт, а окно приоткрыто на проветривание. Санёк постарался, пока я был в душе?

На столе шашлык, варёная картошка и бутылка водки.

Всё холодное уже, но да ладно. Идти до кухни и греть было лень.

Мы сели с Лерой за стол, и я молча откупорил водку.

– Налей мне тоже, Барсик, – попросила Лера, подставляя пустой стакан.

Я на секунду задумался, стоит ли? Пить девчонка не умела совершенно. Но кто я такой, чтобы ей что-то запрещать? Она взрослая, замужняя девушка.

Плеснул ей на донышко, себе писярик начислил.

– За встречу! – произнёс нехитрый тост.

Мы выпили и некоторое время молчали, оба с жадностью накинувшись на еду. Я редко выпивал, но сейчас водка хорошо зашла, подогревая кишки и без того отличный аппетит.

У меня к Лере было столько вопросов, но я не знал, с какого начать. Смотрел, как она ест, и всё не мог насмотреться.

– Чем занимаешься? – всё же нарушил молчание. – Работаешь где-то? Учишься?

– Тренером по кикбоксингу, – с набитым ртом проговорила Лера. – Маленьких пиздюков тренирую.

– Ты чемпионкой России-то стала?

– Да. Благодаря тебе… Костя…

Её голос сорвался, видимо, непросто далась ей эта победа. Я был рад, что всё было не зря.

– Как же классно есть что хочешь, и не следить за весом, – сказала она и вымученно улыбнулась. – Налей мне ещё?

Разговор вроде завязался, поэтому теперь я разливал алкоголь уже более уверенно. Я помнил те времена, когда Лера во всём себе отказывала, чтобы не выпасть из своей весовой категории. Как изводила себя тренировками, если набирала лишнюю пару килограммов. Как никто я понимал, чему она сейчас радуется, да и выглядит она теперь более сексуально.

– Почему не носишь обручальное кольцо? Неужели Касьянов не подарил?

Лера поджала губы и опустила глаза. Не думала, что я уже знаю о её замужестве?

– Да мешает на тренировках. Постоянно снимать-надевать приходится. Неудобно.

– Дети есть?

– Такие, как Витя, не имеют права размножаться, – злобно усмехнулась она.

– Зачем тогда вышла за Касьянова, если детей не хочешь от него? – искренне удивился я.

– Так надо было, Барсик. Витя очень хороший муж, чтоб ты знал, – с гордостью произнесла она и подняла свой стакан. – Твоё здоровье! – замахнула, закусив кусочком хлеба. – Как ты, вообще? Не болеешь? Худой – смотреть страшно.

– Да не, я здоров. Отъемся, Лер, не волнуйся.

– Ты прости, что я твой мот брала. Я думала, что он тебе больше не понадобится. Мне ответ пришёл официальный, что ты…

– Да там в штабе что-то напутали… Не извиняйся. Ты счастлива? С Витей?

– Это не твоё дело. Теперь.

– Значит, нет, – сделал собственный вывод. – Была бы счастлива, не запрыгнула бы на мой член. Да, Лера?

– Тебе чё надо от меня? – закричала она, вскакивая со стула, и я понял, что попал в яблочко, наступил на самое больное. – Приехал тут, как ни в чём не бывало! Вопросы какие-то дебильные задаёшь! Здравствуйте, я, блять, вернулся! Я живой!

Она схватила моё фото со стола и потрясла им перед моим лицом. Я напрягся, ожидая, что она мне этой рамкой сейчас по ебалу съездит. Она может!

Лера просто швырнула фото обратно на стол, и я выдохнул. Потом налила себе выпить и замахнула, не глядя на меня.

Я уже жалел, что завёл эту тему про Касьянова. Так сидели хорошо…

Но разве я мог не спросить? Это интересовало меня больше всего прочего.

– Знаешь, что? – гордо вскинув подбородок, произнесла Лера. – Ты меня бросил, Барсик, а теперь я тебя бросаю! Пошёл ты на хуй!

Глава 4. Барсов

Это было так по-женски, господи! И так на неё похоже!

Я смотрел, как Лера в спешке одевается, пуляя в меня своими фирменными надменными взглядами, и вдруг осознал, что никогда не любил её сильнее, чем сегодня.

Эта припадочная злюка, бешеная истеричка, безбашенная ведьма, такая, блять, родная, хоть и не моя теперь.

Не хотел я её любить, сопротивлялся, врал себе, что перегорело давно. Успокаивал себя тем, что и у неё ко мне было несерьёзно.

Ни хуя подобного.

– На место положи! – рыкнул я, увидев, что она берёт со стола ключи от своего мотоцикла.

– Я байк не брошу!

– И пьяная не поедешь!

– Я не пьяная, – упиралась Лерка.

– Лер, ну что началось-то? – с трудом, но всё же отобрал у неё ключи. – Давай я тебе тачку вызову? Или провожу до дома? Пойдём прогуляемся?

– Отдай! Отдай! – вопила она, будто в неё черти вселились.

Въебала мне по печени кулаком – это у неё рефлекторное, всё понимаю, но больно же, сука!

Я понял, что она просто упёрлась рогом в свой пьяный принцип, поэтому отошёл от неё к шкафу от греха подальше. Драться с чемпионкой России по кикбоксингу – такое себе удовольствие. Была б Лерка мужиком, ушатал бы её уже, честное слово.

Но она девочка, хоть и залупастая. Я не бью женщин, она это знала и бессовестно пользовалась этим.

Не могло её так ушатать от водки. Она выпила три рюмахи от силы. Ни хера не повзрослела. Годков прибавилось, но не ума.

Крепко она на меня обиделась. Так что все мои былые заслуги перед ней прахом пошли, будто и не было их.

Баба – она баба и есть. Кто её разберёт, что у неё в головёнке?

Я достал старенькие спортивки, натянул на себя. Они повисли на мне как на вешалке, чудом держась на тощей жопе. Потом надел футболку, которая тоже стала велика, собираясь всё же проводить девушку.

– Ничего с твоим мотом не случится, Лерочка, – успокаивал я её, как мог. – Я его лично посторожу.

– Я сейчас Витьке позвоню! – пригрозила она, сверкая глазами, а потом пьяно расхохоталась. – Он приедет и… И знаешь, что будет?

– Что?

От упоминания имени соперника меня знатно тряхнуло. Выбесило, пиздец, что она мне Касьяновым угрожает.

Я понимал, что в ней кипит дикая обида на меня, да и не ждал адекватности от поддатой, неуравновешенной девчонки, но наша ссора явно пошла не по тому руслу.

Лерка молчала, гневно раздувая ноздри. Неужели она думает, что я боюсь какого-то Касьянова? Поиздеваться решила? Надо мной?

Берега попутала, что ли? Зарывается, сучка?

– А я сам ему сейчас позвоню, – рассмеялся я. – Хочешь?

Она переменилась в лице, явно не придя в восторг от моей идеи, не ожидая такой подачи. Я хотел, чтобы она сказала: "Не надо, Костя" или что-то в этом духе, но она молчала, проверяя меня на слабо.

Просто смотрела, как я, присев на корточки, роюсь в своём рюкзаке в поисках старенького кнопочного телефона, делая вид, что ей плевать на всех, даже на мужа.

Лера могла уйти уже отсюда уже раз пять за это время. Но она медлила, как будто ей чего-то не хватило.

– Я звоню? – спросил я, давая ей последний шанс.

Тишина в ответ.

Что ж…

Касьянову уже должны были доложить, что я воскрес из мёртвых. Почему бы не встретиться прямо сейчас? К чему тянуть резину? Лично я ни от кого не прятался.

А он?

Сейчас узнаем, насколько ему жена дорога.

Набрал его номер по памяти.

– Касьянов! – раздалось в трубке.

– Твоя жена у меня, – ровным на удивление голосом произнёс я.

В трубке повисла тишина. Такая затяжная, что я было подумал, что связь прервалась.

– Барсов? – через какое-то время спросил Витя.

Я оскалился, представив, в каком он сейчас ахуе.

– Да.

– Что ты хочешь за неё?

Касьянов подумал, что я похитил Лерку и в заложницах её держу? Сука, меня это так развеселило, что я едва не прыснул в трубку от смеха.

Одной фразой Касьянов выдал степень своего страха передо мной, раскрыл все карты. Мести боится? Правильно делает, мразь!

– Да ничего… Она выпила маленько, и мы теперь за ключи от её байка пиздимся, – ответил я.

– Не отпускай её никуда, Костя. Я сейчас подъеду.

Я тяжело вздохнул и бросил мобилу на стол.

– Какой же ты урод! – воскликнула Лера и совершенно неожиданно разревелась.

Я ещё сильнее растерялся.

Она до сих пор не ушла, и я честно не понимал почему. Обливаясь слезами, Лера бросилась не к двери, что было бы логично, а заправлять кровать, как будто надеялась скрыть следы своего преступления.

Я сел за стол и налил себе водки, пытаясь разгадать её поведение и успокоиться. Я и без того мало понимал женщин, но Лерка меня просто вымораживала порой.

Скандала хочет? Чего? Что её здесь держит?

И вдруг, как понял!

Лера хочет посмотреть, как мы с Касьяновым сцепимся за неё? Ну, конечно!

Это ясно, как белый день. Только вот вопрос: за кого она будет болеть в этой схватке? Кого она хочет видеть победителем? С кем из нас хочет остаться по итогу?

– Витя тебя сейчас убьёт! – всхлипнула она, размазывая сопли по лицу.

– Да ты что? Жалко меня? Сама же хотела его позвать? – поддел я включившую заднюю понторезку.

Я знал, что Касьянов ничего мне не сделает. Не в открытую, не в честной схватке – не его метод.

А Лерке…

Ей тем более. Он слишком много нахуевертил ради того, чтобы быть с ней. Ну, может, наорёт на неё, разве что. Так заслужила.