Сердце лета

Крикнула я. Он вмиг все понял. Прикрыв собой жену, он попробовал бежать, однако большая часть ведра его все же окатила. Дядя Дима и тетя Оля расхохотались.

– Ах ты, прозорливая девчонка! Попадись ты мне пятью минутами раньше!

– Я видела, как безжалостно вы поступили с Ефремовыми. – Рассмеялась я в ответ.

– Передавай привет Вите и Наде! Пусть заходят в гости!

– Конечно, я…

Тут-то мне и прилетел удар. Повезло, что окатило лишь ноги, и все-таки вся пятая точка мгновенно промокла. Я, ошарашенная, обернулась. Это был Андрей, гад такой!

– Офонарел?! Это разве по-дружески?!

– Так ведь праздник-то общий! – Усмехнулся он.

– Анька! – Психанула я, оборачиваясь на подругу.

Воронцова поняла меня с полуслова, и тут же отправила пять литров воды в сторону Андрюхи. Этот хитрец не успел отскочить, и теперь хлопал мокрыми ресницами.

– Ладно. Один-один. Пойдем за Грачевской?

И мы: мокрый Андрей, влажная я и почти сухая Анька, пошлепали к Миленке. У неё во дворе творился настоящий хаос – дети бегали друг за другом с водными пистолетами, а наша подружка лежала в засаде, то есть в яме рядом со свинарником, и оттуда палила по младшим.

– Не вздумайте выдавать меня! – Прошипела она, лежа на земле.

– Тогда вылезай оттуда и иди к нам! – Позвал Андрей.

– Это что у вас? Ведра? – Вскинула бровь Милена.

– Ага, наши агрегаты. – Хмыкнула Аня.

– Оставь их здесь, я возьму пистолеты. А этот пусть прогуливается со своим ведерком, нечего нам тяжести таскать. Кстати, а где Вова?

– Ты опять забыла? У его бабушки сегодня день рождения. – Взмахнула руками я.

– Слушай, это ты себе забиваешь память всякими бесполезными датами! – Проворчала в ответ Милена.

– Бесполезными? Тогда в следующий раз, когда ты спросишь, какого числа день рождение у Аньки или Андрея, я тебе не отвечу. – Высунула язык я.

– Ты, правда, не помнишь?! – Сердито уставилась Аня, скрестив руки на груди.

– Ой, все! Дайте мне уже руку и вытащите отсюда, ради Бога!

– А где «пожалуйста»? – Растянул слова Андрей.

– Р-р-р-р… – из ямы послышалось невнятное рычание.

– Понял. – Смекнул Андрей и пошел вызволять нашу злюку. – Слушай, Грачевская, а ты бываешь доброй? Хоть иногда?

– Только когда ты помалкиваешь!

– Все, ребят, брейк! – Фыркнула Аня. Они действительно умели цапаться весь день напролет. – Пистолеты не забудьте.

Дождавшись их в заброшенном поезде, который пах гниющим, сырым деревом и подземкой, мы пошли гулять. Решив пока не попадаться на глаза деревенским, мы свернули в лес, который вел на левую сторону.

– Вы тоже это заметили? – Спросил Андрей.

– Что? – Вопросили мы втроем.

– Ну, что все… как-то иначе. Что мы – другие.

Недалеко от нас подала голос кукушка. Под ногами хрустели ветви, кроны деревьев не пропускали солнечные лучи, оттого становилось прохладнее с каждым шагом, несмотря на стоящую жару.

– Андрей, как странно слышать от тебя такие философские размышления… – Хмыкнула Милена.

–Ты прав. – Вступилась я. – Я чувствую это с самого первого дня. Не то, что вы какие-то «не такие», а то, что мы повзрослели. Я словно отчетливо ощутила, что детство ушло.

– Наверное, мне сложно вырваться из «детства», поскольку дома меня ждут маленькие монстры. – Вздохнула Милена.

– Я согласна с Алей. Все проблемы, которые раньше мной вообще не воспринимались, вдруг обострились. Мне уже не плевать, когда отец пьяный, я уже не испытываю перед ним никакого страха. Я не горю желанием лазить по деревьям, делать кукол из мальвы, и каждый раз, здесь, перед сном, я думаю – а не последнее ли это лето в деревне?

Этот вопрос ударил мне под дых. Не буду скрывать, что и меня он преследует с тех пор, как я сюда приехала. Только вот взрослеть совсем не хотелось.

– Не могу представить, что однажды мы перестанем видеться. – Вздохнул Андрей, покосившись на Милену.

– О, я грежу об этом каждый день! – Бросила Милена, но все мы знали, что это неправда.

– Ты ведь собираешься перебраться в столицу. Значит, если не в деревне, то уж в Москве точно будем видеться. – Попыталась поддержать Аня.

Этот разговор вызвал необъяснимую горечь прощания, хотя впереди нас ждало ещё целых два месяца лета.

– Давайте не будем о грустном! – Воскликнула я. – О, кажется, мы вышли к Степкиному дому.

– А вот и он сам… – Шепнул Андрей.

Степа и Женька Черный стояли у машины, прямо перед железными воротами. Ворота были закрыты, видимо, Степа куда-то собрался. На них были нарисованы крупные розовые лилии – их лет десять назад нарисовала Степина бабуля, и дед, после её смерти, каждый год подкрашивал бледнеющие цветы.

Степа оперся на колесо ногой, что-то бурно рассказывая Женьке. У Женьки была говорящая фамилия. С первого взгляда можно было подумать, что он уроженец горных республик, однако такой уж была его кожа – загар к ней лип, как мухи к… то есть, как репейник к одежке! Женька был самым старшим, зимой ему исполнилось девятнадцать, но при виде него вы бы в это не поверили. Он был очень щуплый, низкий, с кривым после перелома носом и густыми черными волосами. Зато он был самым тихим из всей шайки, аргументируя это тем, что «я на своем веку побольше вашего повидал».

– Вот блин, вы мне пустой пистолет подсунули! – Заметила я, прицелившись в сторону Степки.

– Там, слева, колонка! Беги! – Шепотом указала Аня.

Там, куда она показывала, росли кусты малины. Отлично, теперь ещё и пробираться сквозь клопов! И когда я начала брезгать насекомыми? Вот оно, взросление.

Крадучись, я прошмыгнула сквозь кусты. Теперь на моем пути встали лопухи и каштан. Я была так увлечена поисками колонки, что совсем забыла, кому принадлежит соседний дом. Голубая колонка стояла в пяти метрах от забора из профнастила, цвета мокрого асфальта.

Сначала я решила испить из ладоней, жадно поглощая воду, и только потом подставила пистолет. В то же мгновение меня огорошили водой так, что я промокла насквозь. При попытке сбежать в мокрых шлепанцах, я потерпела крах – в них заскользили ноги, и я шмякнулась в новообразовавшуюся лужу.