Их долгожданная

– Да. Просто страшилка. Может, это у нее сифилис?

– Нет, детка, это просто уродский шрам.

– Не важно…

Задыхаясь, я выбежала из корпуса и побежала куда глаза глядят. Боль душила меня изнутри, а на глазах выступили отчаянные слезы. В тот момент думала, что все это было огромной ошибкой, папа был прав. Я, мечтательница, надеялась, меня примут в обществе, я смогу жить, как нормальная девушка, как раньше.

Забежав за последнее здание, очутилась в небольшом саду, где под старым дубом стояла кованая лавочка. Я перестала бежать и медленно подошла к ней. Устроившись поудобней, закинула голову назад и начала всматриваться в голубое небо сквозь густые ветви дерева.

– Мама, – одними лишь губами прошептала я. – Как мне тебя не хватает. Как бы ты поступила на моем месте? Хочу поменяться с тобой местами.

Внутренний голос громко запротестовал. Тебе нельзя, Келли, ты не можешь оставить отца. Он не выдержит потери еще и дочери.

– Это так несправедливо, что ты погибла.

По вискам покатились новые слезы, а в груди образовался ком, заставляющий громко всхлипнуть. Я еще не готова, три года прошло, а мои раны так и не затянулись, а этот шрам всегда будет напоминать мне о том дне. Всегда.

Мы попали в автокатастрофу, за рулем была мама. Было лето, я заканчивала десятый класс, и мы ехали выбирать мне платье на выпускной. Она очень спешила, чтобы у нас было побольше времени перед закрытием магазина. На перекрестке должна была сбавить скорость, но отвлеклась, и другая машина врезалась прямо с её стороны. Я выжила, а она – нет. Ненавижу себя за это. Это моя вина, мне понадобилось это чертово платье. Мама обожала совершать покупки. Когда мы с ней вместе ходили по магазинам, она скупала половину торгового центра, не меньше! Печально улыбнулась про себя, вспоминая, с каким азартом она дралась с другой покупательницей за давно вышедшие из моды леопардовые лосины от Prada, только потому, что на них была скидка семьдесят процентов. Я взяла их с собой. Как напоминание о том, что всегда нужно отстаивать то, чего хочешь. В этот момент поняла, что должна найти в себе силы побороться за свое будущее. Я три года скиталась по клиникам и реабилитационным центрам, врачи по кусочкам собирали меня после аварии как физически, так и психологически. Неужели все зря? Неужели из-за одного неприятного слова я должна бежать в слезах и прятаться, как испуганный котенок? Нет!

– Я не подведу тебя, мам, – печальным взглядом провела улетающую в небе тучку и, набрав воздуха в легкие, встала с лавочки. Я готова вернуться. Будет нелегко, но я справлюсь.

На улице был прекрасный сентябрьский день. Еще тепло, но запах осени уже чувствовался в воздухе. Я вышла из уютного садика и направилась в сторону корпусов. Хочу здесь все осмотреть, чтобы завтра не заблудиться. На территории университета находилось пять зданий, три из которых были общежитиями для иногородних студентов. В главном, самом большом и красивом – находился деканат, большой зал для проведения праздничных церемоний, комнаты для иностранных преподавателей, приезжавших по обмену, а также студенческая столовая на первом этаже. Во втором, примыкающем к первому, учебном корпусе находились классы, студии и небольшой спортивный зал, который не мог вместить в себя даже половины студентов. Как написано на официальном сайте, занятия спортом в основном проходят на улице, кроме зимнего периода. Все было расположено очень компактно, я легко запомнила дорогу из спортивного зала до столовой. Мое общежитие находилось всего в пяти минутах ходьбы, хотя и было самым отдаленным зданием. По центру располагался большой парк, заставленный лавочками и столиками, а вокруг росло много разных деревьев, создающих тень и уют.

На улице было полно народа, большинство стояли компашками, смеялись, что-то обсуждали. Некоторые студенты прощались с родителями, подолгу обнимая и заверяя, что все будет отлично. Присев на траву под кленом, я стала незаметно подглядывать за всеми. Вон тот парень, обнимая свою девушку, смотрит на задницу другой, проходящей мимо. А вон та блондинка обиженно надула губки и выставила перед своим папой ручку. Мужчина закатил глаза и, достав кошелек, вложил несколько купюр. А та маленькая девочка с грустью обнимает своего старшего брата. Кстати, а он очень даже ничего. Хотя о чем это я… Конечно, такой, как он, никогда даже не посмотрит в мою сторону. А если случайно обратит внимание, тут же скривится от отвращения.

Сразу после аварии часть моего лица сильно пострадала. Разбитое стекло боковой дверцы разрезало кожу на скуле, щеке, шее, плече и бедре. Вся правая сторона моего тела – один сплошной шрам. Приходится всегда ходить в закрытой одежде, прикрываясь от шеи до пяток. Я просто выбросила все свои купальники, майки на бретельках и коротенькие юбочки. Уверена, они мне больше не понадобятся. Мне сделали уже пять пластических операций, три из которых на лице. Стало лучше, но не настолько, чтобы люди перестали шарахаться при виде разреза от виска до губы. В любом случае я жду еще несколько операций. Доктор Шепард сказал, что можно будет повторить еще одну на бедре через полгода, но на лице нужно еще подождать год как минимум. Печально взглянув на целующуюся парочку, подумала, что, может, это и к лучшему, не буду отвлекаться от учебы. Я мечтаю стать профессиональным скульптором. С детства была творческим ребенком. Сколько себя помню, что-то рисовала или мастерила. Мама всегда поддерживала меня во всех начинаниях и даже хранила мои рисунки с пяти лет. Парочку я привезла с собой, наклею над кроватью. О, кажется, мне пора возвращаться. Я вымоталась после дороги, а еще ведь вещи распаковывать. И было бы неплохо все-таки найти общий язык с Амандой. «Менди!», – подсказал внутренний дьяволенок.

Глава 2

– Так, значит, ты из Нью-Йорка?

– Угу.

– Здорово! Всегда мечтала там побывать, но так и… – вспомнив об аварии, прикусила язык. Я вот уже минут двадцать пытаюсь завязать разговор с этой абсолютно не контактной готкой. Да кого она из себя возомнила? Неужели так сложно хоть притвориться любезной?

– Слушай, Аманда… Нам жить вместе целых четыре года, может, попробуем наладить контакт?

Она задвинула свою дорожную сумку под кровать, обреченно вздохнув при этом, будто я достала её уже так, что дышать невозможно.

– Хорошо. Обозначим правила и территорию, – соизволила заговорить она. – Ты не обращаешься ко мне никогда, кроме самых экстренных случаев, типа пожар, потоп, кто-то умирает. Хотя… на последнее мне пофиг. Не хочу и не буду слушать дурацкие разговоры о косметике, шмотках и парнях, – последние слова она произнесла писклявым голосом, явно кого-то передразнивая. – Если ты еще не поняла, я не люблю людей. Ты мне тоже не нравишься. Мы не будем подружками, а если ты будешь придерживаться простых правил, то и не станем врагами. Поверь, так лучше. Всё.

Она подошла к шкафу и начала скидывать в кучу свои шмотки, не складывать по стопочкам, а просто сбрасывать в кучу. Только сейчас заметила, что пялюсь на нее с открытым ртом. Она просто ввела меня в шок. Как это не общаться? Вообще? Ни разу за четыре года? Отчаяние тут же затопило мою грудь, я ведь так надеялась, что смогу здесь хоть с кем-то подружиться. И если это не соседка по комнате, то шансов найти подругу среди остальных очень мало. В очередной раз подумала, что это была плохая идея. Сидела бы себе дома, отправляла свои работы доставкой, получила бы диплом заочного обучения, и никакой душевной травмы. Я легла на кровать и отвернулась от этой злобной особы. Уже был поздний вечер, и я действительно устала. Разложила все вещи по полочкам, подготовила все необходимое для занятий, приняла душ и даже развесила свои детские рисунки на стене. Я помню свое обещание. Я попытаюсь еще. Не спросив моего мнения, Менди выключила свет, и комната погрузилась во мрак. Спокойной ночи…

Пробуждение было «сказочным». Оказывается, Менди у нас далеко не жаворонок, и раннее пробуждение для нее большая проблема. Поэтому она ставит будильник заранее. Слишком заранее. В шесть утра меня разбудила… нет, музыкой это назвать невозможно. Это был страшный грохот, похожий на отбивание кастрюль, биение молотка и работу бензопилы одновременно. Я так испугалась, что, громко вскрикнув, вскочила с кровати. А она даже глазом не повела! Вслепую нащупала телефон, отключила сигнал и снова заснула. Я подумала и решила подремать еще, ведь первое занятие только в девять. Но! Через пятнадцать минут это опять повторилось. Потом еще через пятнадцать, а затем уже каждые пять минут. Нам даже стали стучать в стену из соседней комнаты, что совсем меня не удивило. В восемь я уже была полностью собрана и с огромным облегчением вышла из комнаты. Но тут же натолкнулась на недовольное лицо незнакомой брюнетки.

– Ты что, совсем больная, такой грохот устраивать в шесть утра?! – накинулась она на меня.

– Это не…

– Какие-то люди странные, думают только о себе. Совсем притрушенная, – она окинула меня смесью пренебрежительного и ненавидящего взглядов и кивнула своей подружке. – Пошли, Лиз.

Проходившие мимо студенты замерли, с удовольствием наблюдая за шоу. Ну да, очень весело. Спасибо, Менди! Отличное начало дня.

В университете действовала индивидуальная система обучения. В зависимости от того, на какую специальность идет студент, ему предоставлялся рекомендуемый список из семи основных дисциплин, но его можно корректировать: какие-то предметы убрать, какие-то оставить. За дополнительные дисциплины нужно было доплатить. Я решила, что семи мне хватит с головой. Рекомендуемый список мне вполне понравился, поэтому не стала ничего менять. Даже физкультуру оставила – доктора советовали мне постоянно заниматься спортом и поддерживать физическую форму.

Первое занятие обещало быть ужасно нудным. История искусств. Ненавижу историю, да и вообще любые теоретические дисциплины. Но без теории нельзя перейти к практике. Мне не терпелось приступить к основному практическому занятию – Основы формообразования. Ходят слухи, что преподавательница этого предмета неимоверно несговорчива и неуступчива, очень субъективна, и если ей лично не понравится твое творение – тебя ждет полный завал. Мне не хотелось в это верить, но было ужасно любопытно с ней познакомиться. Это мой последний урок, и я жду его с нетерпением.

Войдя в аудиторию, тут же ощутила десяток пытливых взглядов, внимательно разглядывающих мое лицо. Отлично, это еще и лекция, будет человек сто, не меньше. Уселась на ближайшую лавку и наклонила голову, чтобы волосы прикрыли лицо. Я надеялась, что меня просто не заметят, и не будут трогать. Но сзади послышался отчетливый шепот, который и шепотом сложно было назвать.

– Ты видела? У нее шрам на пол-лица. Ужас.

– Да. Кажется, это она набросилась на Ника. Эми мне рассказывала. Он просто стоял себе в коридоре, как раз собирался пригласить её на свидание, а эта страшилка с громкими воплями подлетела и бросилась прямо в его объятия…

О, Боже! Дальше слушать не было сил. Обреченно прикрыв глаза, я надеялась, что случится какое-нибудь чудо и спасет меня. И оно случилось! Моя "подружка", Менди, как молния ворвалась в аудиторию, привлекая всеобщее внимание. Она была одета в свое традиционное мешковатое нечто черного цвета, с чернейшими глазами и синими губами. Её фиолетовые волосы были подняты в высокий хвост, а в ушах, оказывается, были тоннели.

– Ужааас, ты взгляни на «это», – послышался возмущенный шорох сзади.

Спасибо, Менди! Кажется, теперь все внимание твое.

– Теперь на нашем курсе две уродки. Может, они подружки? – сказав это, злобные сучки позади громко захихикали, будто задумали план по захвату мира.

Или нет, все-таки я стану «звездой» университета. К моему огромному удивлению Аманда села через одно место от меня. Вроде и не рядом, на расстоянии, но никто между нами не сядет, значит, она моя ближайшая соседка.

– О! Я ж говорила! Точно подружки…

– Эй, тупорылые курицы, – Аманда повернулась назад, с превосходством глядя на двух блондинок, что нас обсуждали. Я удивленно посмотрела на нее, внимательно прислушиваясь, что же она скажет. – Не дадите телефончик доктора, у которого делали сиськи? А то я смотрю, у вас неплохо сделано. О, губы, кстати, тоже.

Все в аудитории на секунду замерли, и я не удержалась – повернулась назад и посмотрела на двух побагровевших озлобленных девушек, испепеляющим взглядом смотрящих на нас.

– Да как ты смеешь, чучело…

На задних партах послышались смешки, а кто-то начал откровенно смеяться.

О-оу, чувствую, сейчас будет скандал, и меня сюда приплетут. Но я опять была спасена. Раздался звонок, и в аудиторию вошел преподаватель. Блондинки, так и не найдя чего ответить, остались сидеть с открытыми ртами и перекошенными лицами. Отметила про себя, что они и вправду насиликонены во всех стратегических местах. Мельком взглянула на Аманду и поймала её легкую самодовольную улыбку. Ничего себе, мисс Злюка умеет улыбаться. Все-таки она странное существо.

К огромному удивлению, история мне очень понравилась. Наш пожилой преподаватель, мистер Симс, обладал такой невероятной харизмой и чувством юмора, что невозможно было не поддаться на его кокетливые взгляды и остроумные шутки. К концу занятия накаленная обстановка смягчилась, и я даже забыла об инциденте. Но, поймав на себе многообещающие взгляды тяжкой расправы, поняла, что обрела себе врагов в лице тех модных девиц и их друзей. А это половина университета. Элитная половина. Такие, как они – красивые, модные, богатые – тусуются все в одной компании, считая себя лучше остальных. Выйдя в коридор, увидела, как они бегут к накачанным парням в спортивных куртках и вешаются им на шею. Один из них нагло схватил девушку за задницу, что привело её в полный восторг, заставляя громко засмеяться. Второй облизывал свою подругу так, что мне стало тошно. Стараясь не обращать на них внимания, я незаметно прошла мимо, направляясь на следующее занятие. Как бы выдержать этот день?

На Основах проектирования молодая преподавательница монотонно зачитывала нам теоретический материал, не забывая при этом бросать многочисленные взгляды симпатичным парням. Я так же уселась в первом ряду, чтобы не дать возможности другим студентам разглядывать меня, но училке все было видно. И она явно не была в восторге, даже не пыталась скрыть свою неприязнь ко мне. Уверена, она была одной из тех элитных дурочек, так и представляю, как она громко хохочет от того, что кто-то тискает её тело.

Когда прозвенел звонок, я первая собрала вещи и вышла из класса. Идти на следующее занятие настроения совсем не было, и я всерьез подумала уйти в общежитие. Но затем решила, что все же стоит попытаться, ведь когда-нибудь кто-то со мной заговорит. Возможно, на Основах композиции?

Класс был небольшой, по центру рядами стояли парты, а вдоль стены располагались мольберты. Скорее всего, когда закончится теория, мы будем на них практиковаться. Я пришла за пять минут до начала урока и на этот раз села на самой последней парте. Сразу передо мной уселся парень. Повернувшись ко мне, он приветливо улыбнулся.

– Привет, я Кевин Трентон.

Он протянул руку, ожидая моего ответа. Я так растерялась, что не могла понять, что же нужно сделать. Еще несколько секунд смотрела на протянутую ладонь, а затем, спохватившись, пожала её и улыбнулась в ответ.

– Келли Джонсон.