Пейзажей широта – всё это
Запечатлённый жизни ряд.
То тихой добротой, то грозами
До сердца достают глаза.
Бывает так: иные образы
Волнуют дух, как образа.
Гляжу на них и в чём-то каюсь,
Обременённый суетой.
И, будто, грех мне отпускает
С картин невидимый святой.
Смеются лица здесь и плачут,
Живут под тяжестью креста.
И льётся музыка «Скрипачки»,
Звуча палитрою, с холста.
Глядишь – и сам вот-вот заплачу:
Таков он очищенья миг!
И ухожу я, став богаче,
Приобретя здесь целый мир.
Картина Кустодиева
С Яузских горок Солянки,
Как на картине, жива
Мчалась зимою на санках
Юная наша Москва.
На Рождество и Крещенье
Сыпал на волю народ.
Масленица всех угощеньем
Щедрым вела в хоровод.
В день же особый Татьянин —
Игры и смех до утра.
Где ты, былая Солянка?
Где золотая пора?
Островом духа былого
Уж не Татьянин ли дом?
С чувством тепла озорного
Мы в этом доме живём.
Нет тех девчонок с лукошком —
Век XXI увы!
Но вот мелькнёт вдруг в окошке
Молодость нашей Москвы.
Чудо
Говорят чудес не стало
В наш учёный трезвый век.
Необычного так мало
Видит нынче человек.
Но вчера, презрев законы,
Жизнь преподнесла урок:
Чудо – долг отдал знакомый
Полностью и точно в срок.
Картина Рембрандта
На излёте растраченных сил,
Жизнью выстрадав эту картину,
Он у предков прощенья просил
«Возвращением блудного сына».
Испытавший немало, слепой,
Сердцем всех окружающих зорче,
Прижимается к сыну душой
Со смиреньем прощающий Отче.
Не свожу с сына блудного взгляд —
Не сыграешь с собою ведь в прятки —
Стыдно мне: не мои ли горят
На холсте непутёвые пятки?
В степь умчался за ветром джигит.
Стонет песня седого акына.
Мать слепая очаг сторожит,
Ожидая заблудшего сына.
Князя Игоря горький поход,
Про искателей счастья былины —
В них сюжет этот вечный живёт:
Возвращение блудного сына.
Жизнь водой испытала, огнём,
Медью труб, а в награду – седины.
И теперь уже сами мы ждём
У порога любимого сына.
Дал нам душу и веру, и плоть,
Только мы промотали святыни.
Ждёт опять терпеливо Господь
Возвращения блудного сына…
Птичий рынок