Восток – дело толстое

– Вы все-таки позволите мне тоже взглянуть? – попросила я.

– Конечно, сейчас принесу ноутбук.

– Да, действительно, только угол стола в кадр попал. И тут облом! – вздохнула я. – Но что поделать? Придется идти долгим путем.

– Ладно, девочки, приятного вам аппетита! Если что-нибудь понадобится, Хасан вам все принесет. Я попозже еще к вам подойду.

– Такая приятная женщина, отзывчивая, – отметила Лиза, когда Севда отошла от нашего столика.

– Да, очень отзывчивая, – согласилась я, – так искренне переживает за абсолютно посторонних ей людей. И ресторан ее, кстати, пользуется хорошей репутацией. Я сегодня утром почитала отзывы: очень уютно, кухня восхитительная, персонал внимательный. Вот только конкуренция сейчас очень велика. При этом многие ищут, где подешевле. И неважно, какой при этом будет интерьер, сервис и качество блюд. Посмотри, всего несколько столиков занято.

– Сегодня всем приходится непросто, – кивнула Лиза. – У нас тоже куча проблем. Стройка всегда была нелегким делом. Много кредитов взяли в свое время. Теперь нужно отдавать, а объемы продаж сильно упали, рынок перенасыщен предложением. При этом у людей стало намного меньше денег. Все сидят в кредитах. Вот никто особо и не спешит покупать новую квартиру или офис. Со старыми бы долгами суметь расплатиться.

– Значит, у вас в фирме сейчас финансовые сложности? – уточнила я.

– Да, конечно, как у всех, – грустно усмехнулась Карецкая. – С ликвидностью, с наличностью. Ничего нового и сверхъестественного. Кризис, одним словом.

– Но все решаемо, я надеюсь?

– Конечно. Папа с Олегом в девяностые начинали. В чем-то тогда было даже проще, несмотря на хаос в стране: никакого законодательства толком, ни налогов, ни всеобщей компьютеризации. Раздолье для предпринимателей. Но тогда просто в другую казну налоги платили, сама знаешь. И, пока платили, можно было спокойно работать.

– Да, прекрасно помню это время. И даже скучаю по нему, как, впрочем, многие в нашей стране.

– Да, я тоже, – кивнула Лиза. – Хотя была совсем маленькая тогда, но постоянно слышала кучу рассказов. Было сложно, но при этом в людях была какая-то надежда, что вот оно, другая эпоха начинается. Ну и с этой надеждой и с молодецким азартом папа и Олег строили и развивали «КарДон-Строй». Так фирма наша называется, образована из начальных букв фамилий папы и Олега – Карецкий и Донских. Сначала строили частные коттеджи. Периодически то тут, то там перехватывали подряды на ремонтные работы в разных госконторах. В начале двухтысячных финансовая ситуация в стране потихоньку стабилизировалась, появилось много достаточно крупных заказов. Выиграли несколько неплохих тендеров. Так компания потихоньку росла. Даже наладили партнерство с турецкими застройщиками.

– А потом, как я понимаю, грянул кризис 2008-го.

– Точно, – подтвердила Лиза. – Объемы не сразу, конечно, но начали падать. Время бурной стройки стало постепенно заканчиваться. В основном сейчас достраиваем объекты, начатые еще несколько лет назад. Многие – на свои деньги. В надежде, что после окончания строительства реализуем еще не проданные площади и вернем свои инвестиции. Правда, скажу по секрету, недавно мы подписали крупный контракт с турецкой компанией на строительство в России их завода. Кроме того, папа еще планировал сделать какие-то выгодные вложения в местную недвижимость. Лера занималась этим вопросом. Так что все вроде бы как начало налаживаться. Но… – Лиза замолчала и громко вздохнула.

– Значит, в последнее время дела в фирме шли неплохо, – подытожила я. – А какие отношения у твоего отца были с Олегом в последнее время? Понятно, что они вместе начинали. Но времена меняются. Как, впрочем, и люди.

– Да в принципе нормально они ладили, – пожала плечами Лиза. – Понятно, без конфликтов не обходилось. Но в конечном итоге папа с Олегом в любой ситуации приходили к общему знаменателю. Ты, наверное, спрашиваешь об этом из-за той неприятной сцены, свидетелями которой мы стали на дне рождения? Папа всегда был сложным человеком. Даже мне, родной дочери, непросто с ним. Но он растил меня один, поэтому его тоже можно понять. В любом случае я уверена, что он меня любит и желает мне только самого лучшего. Хотя иногда я и начинала в этом сомневаться.

– Что ты имеешь в виду? – уточнила я.

– Да нет, ничего особенного, – быстро ответила Лиза. – Всякие мелкие разногласия, как в любой семье. Ты извини, я отойду на пару минут.

– Да, конечно.

Лиза вышла из-за стола и направилась вглубь ресторана. Через несколько секунд экран ее телефона, оставшегося лежать на столе, засветился и параллельно сработал вибросигнал. Конечно, чужие сообщения читать неправильно. Но при расследовании преступлений хорошие манеры отходят на второй план. Я взяла телефон. Сообщение было от некоего Захара: «Привет, малышка! Как дела? Что нового? Наш Дракула еще не проснулся?»

Я положила телефон на место, обдумывая про себя смысл прочитанного.

– А у твоего отца было завещание? – спросила я Лизу, когда она вернулась за стол.

– Не думаю. Если и было, то мне об этом ничего не известно.

– А где твоя мама? Умерла? Извини за бестактный вопрос.

– Да нет, наверное. Хотя кто ее знает, где она сейчас. Она ушла от нас, когда я была еще совсем маленькая. Сбежала с другим. Я подробностей на знаю. Папа не любит распространяться на эту тему.

– И что, Егор Алексеевич после этого жил один?

– Ну монахом он, конечно, никогда не был. Но домой за все это время привел только одну женщину. Даже, вернее, девушку. Она была прилично моложе отца. Но мне она нравилась. Ко мне всегда очень тепло относилась, хозяйка хорошая была.

– Как ее звали?

– Алиса. Алиса Тишкова.

– А где твой отец с ней познакомился?

– Да вроде бы случайно как-то. Оказались в одной компании на чьем-то дне рождения.

– Насколько я понимаю, они расстались. Долго они вместе прожили?

– Чуть больше года.

– Они были расписаны официально?

– Нет, насколько я знаю. Хотя это очень странно. Я тогда думала, что у них это серьезно. Они даже решили поменять свои квартиры на одну большую. Алиса свою однушку продала, которая ей от мамы осталась, мы – свою квартиру. Как раз подвернулся отличный вариант – срочно продавали отличную четырехкомнатную квартиру, буквально за копейки, так как хозяева уезжали за границу. Папе, правда, пришлось немного денег занять.

– И что же случилось потом?

– Почти сразу после переезда они начали ссориться. Папа Алису все время в чем-то упрекал: не убрала, не приготовила, не туда положила, не так погладила. Хотя, на мой взгляд, ничего не поменялось и Алиса по-прежнему со всем справлялась. Но, возможно, я чего-то не видела. А потом Алиса и вовсе уехала.

– Куда?

– Не знаю, просто в один день собрала вещи и ушла.

– Как, просто вот так ушла? Ей было куда идти?

– Да в том-то и дело, что не было. Квартиру ведь она продала, деньги были вложены в наше нынешнее жилье. Вроде бы они даже с отцом судились из-за этого.

– Судились? Почему?

– Ну, – замялась Карецкая, – просто квартира была оформлена только на папино имя.

– Как так получилось? – изумилась я.

– На одного собственника было проще оформить, как я поняла. К тому же папа брал деньги в долг, и это было своеобразной гарантией кредиторов.

– Что за ерунда? А кредиторы не думали о том, что твой отец может завтра же пойти и продать эту квартиру или переоформить ее?

– Понятия не имею. Так мне рассказывал папа. И то же самое он сказал и Алисе, когда оформляли документы. Она его любила, вот и не стала спорить.

– То есть она отдала ему все деньги от продажи квартиры? И даже расписку не взяла?

– Нет, – покачала головой Лиза. – Поэтому суд и решил, что на квартиру она на имеет никаких прав. И Алису выписали.

– Просто шикарно! – воскликнула я, пребывая в состоянии легкого шока. – Получается, что твой отец оставил бедную девушку бомжом?!

– Вроде бы он отдавал ей потом деньги, – возразила Карецкая.

– Он вернул Алисе все деньги, которые она вложила в квартиру?

– Насчет всех не могу точно сказать. Меня в подробности не посвящали. Но я точно знаю, что папа никогда бы так подло не поступил! – воскликнула девушка взволнованно.

– Ясно, – никак не могла прийти я в себя от только что услышанного. – А после ухода Алисы ты с ней еще виделась?

– Нет. Возможно, папа с ней общался, но мне об этом ничего не известно. А несколько лет назад появилась Илона. Папа даже жениться снова собрался.

– А как ты думаешь, кто настолько ненавидит твоего отца, что мог решиться на убийство? Кроме Алисы, разумеется. Но ее с нами не было.

– Не знаю. До сегодняшнего дня мне вообще такое не могло прийти в голову!

– И все же факт остается фактом: кто-то очень сильно не любит Егора Алексеевича. И этот кто-то находится в кругу близких вам людей.

– Рита, когда я думаю об этом, мне становится страшно. Я не знаю, как мне теперь с ними общаться. Разговариваю, а у самой внутри сомнения копошатся. А еще ведь работать вместе дальше нужно.

– Да уж, представляю твое состояние. Но все тайное рано или поздно становится явным. Уж поверь мне. Помню, в детстве со мной произошел один смешной случай. Но это сейчас, спустя много лет, это кажется смешным. Тогда же мне было вообще не до смеха. Я всегда была махровой отличницей. Отметки, кроме пятерки, для меня были неприемлемы. И вот, во втором классе, в конце учебного года, когда уже закончились все контрольные и оценки были выставлены, я решила, что мне больше нет смысла ходить в школу. Дома я сказала, что у нас уже начались каникулы, а подружке из класса, что заболела. И все бы ничего, но дня через два мама, возвращаясь с работы, столкнулась на улице с нашей учительницей.

– Как Рита себя чувствует? – поинтересовалась она у мамы. – Выздоровела уже?

Мама сначала растерялась, но, к счастью, быстро сориентировалась и ответила:

– Уже лучше, спасибо.

Придя домой, мама спросила:

– Риточка, а когда, говоришь, у вас начались каникулы?

– С понедельника, – ответила я, ничего не подозревая.

– Вот как? А я только что встретилась с твоей классной, и она сказала, что все еще учатся. А ты – на больничном. Интересовалась твоим здоровьем.

Не помню уже, чем закончилась эта страшная история. Наверное, хорошо. До сих пор удивляюсь, откуда во мне, скромной отличнице, взялись тогда способности к такого рода махинациям, и еще больше удивляюсь, куда они подевались. Иногда такой талант, надо заметить, был бы очень кстати.

Лиза улыбнулась.

– Да уж, могу представить твое состояние в тот момент, когда все раскрылось. У меня бы сердце в пятки ушло и дар речи пропал. Всегда была ужасной трусихой.

На столе ожил мой телефон. На экране высветился смутно знакомый турецкий номер. Я взяла трубку:

– Эфендим33.

– Селям, джаным!34 – услышала я приятный мужской голос. – И что? Я так понимаю, что звонка бы я не дождался?

– Мурат! Привет! Рада тебя слышать. Не поверишь, я как раз хотела тебе звонить.

– Конечно, не поверю. Уже столько дней прошло. Ни слуха ни уха.

– Ни слуху ни духу, – поправила я. – Но твой вариант мне тоже нравится. Как дела? Чем занимаешься?

– Все нормально. Отдыхаю, с друзьями встречаюсь. А зачем ты мне хотела звонить? Просто так, я надеюсь?

– Вообще-то не совсем просто так, есть несколько вопросов.

– Каких? Надеюсь, касающихся нас с тобой?

– Ну, если считать, что «нас с тобой» – это как мы вместе будем выяснять обстоятельства покушения на убийство, то тогда да.

Мурат присвистнул.

– Ух ты, ничего ж себе у тебя там движуха. И все самое интересное без меня, естественно.

– Вот поэтому я и хотела с тобой встретиться, чтобы твоя жизнь тоже малиной не казалась.

– Тамам35, – рассмеялся Мурат. – Только предлагаю поехать поговорить куда-нибудь подальше от центра. А то что-то устал я от этого шума. Тишины хочу, тишины.

– Где же ты в наше время да еще и в мегаполисе тишину найдешь? Если только в близлежащую деревню сбежать.

– В деревню, конечно, мы пока не поедем. Хотя, честно говоря, я уже давно подумываю об этом. Вся эта пропаганда городских псевдоидеалов ни к чему хорошему не приведет. Давай в Бююкчекмедже36 что ли съездим, по набережной прогуляемся. Заодно и поговорим.

– С удовольствием! Сто лет там не была.

Спустя двадцать минут мы ехали вдоль береговой линии Мраморного моря. Погода немного разгулялась, из-за мучнисто-белых облаков сначала робко, а потом все смелее начало выглядывать солнце.

Примечания