В тени веков. Погребённые тайны (Том I)

– Да, тётя Алта, – тихо пролепетала Сафир и прижала к себе метлу. – Что я еще сейчас могу сделать?

– Иди и как следует поешь, тебе нужны силы, – Алта поднялась с пола и, подойдя к девушке, развернула ее в сторону кухни. – Ступай.

Добродушная Алта Фарти владела «Медвежьей головой» вместе со своим мужем Дореем уже шесть лет, и чуть больше года назад приютила у себя свою племянницу Сафир Паланио, мать которой пропала в лесах много месяцев назад, а от отца, якобы ушедшего в море раньше исчезновения жены, давненько не было вестей. Конечно, в Хиддене она не единственная была сиротой, тут на каждом шагу можно встретить детей, лишившихся одного или сразу обоих родителей. Но, если в тех, остальных случаях, все было ясно, как день, то с этой семьей дело обстояло совсем иначе. Больно странно выглядело исчезновение, и даже Алта, старшая сестра Рии Паланио, задавалась не меньшим количеством вопросов, ответы на которые затерялись вместе с сестрой неизвестно где. Их родственные отношения нельзя было назвать самыми теплыми и доверительными: Рия словно отгораживалась от всего мира, почти не пускала на порог Алту, да и сама не ходила по гостям. Близкое и душевное общение между сестрами закончилось еще задолго до того, как Рия вышла замуж, и скрытность и угрюмость, конечно же, насторожили не только Алту, но и родителей. Но поделать с этим никто ничего не мог, связь между родственниками угасала и ослабевала, во всяком случае, со стороны младшей. Когда же Рия покинула отчий дом – куда ушла, никто представления не имел, – ни одна душа из близких или знакомых не знала, чем занимается девушка, только много позже, спустя несколько лет, когда она объявилась вновь в родных краях, стало известно, что она вышла замуж и носит под сердцем дитя. Женщину редко можно было встретить даже на рынке, а чаще видели бредущей в гордом одиночестве по одной из тропинок, ведущих в лесную глушь. Ее же муж Ирди, выходец из какого-то крупного города одной из восточных провинций, был более открыт и дружелюбен, но и с ним пообщаться выпадала возможность нечасто – морские странствия буквально поглощали дни и недели. Поэтому, никто, даже Алта, так и не смог пролить свет на пропажу супругов. Злые языки и обычные сплетники болтали, что родители попросту бросили свою не совсем нормальную дочь, решив начать каждый свою жизнь заново без обузы, но большинство не могло представить, чтобы они вот так поступили. А расспросы Сафир, которую в городе многие считали не в своем уме из-за частых припадков и провалов в памяти, ни к чему не привели – она твердила, что ничего не знает или не помнит.

– Бедняжка, – женщина покачала головой и вытерла фартуком случайно запачканное золой лицо.

Закончив чистку очага, Алта разожгла новый огонь, который тут же весело заплясал на потрескивающих поленья, завораживая так, что невозможно отвести взгляда. Немного подержав сухие ладони над разгорающимся пламенем, улавливая тепло, женщина продолжила хлопотать. За окном так же завывал ледяной ветер, швырявший в разные стороны колючий снег. Дверь в таверну резко отворилась и через порог перевалились двое мужчин в заснеженных одеждах, в которые укутались с ног до головы. Придерживая дверь обеими руками, один из посетителей плотно закрыл ее за собой, поборов сквозняк. Потоптавшись на месте, гости стряхнули со своих меховых одеяний налипший снег, сняли плотные варежки и, подойдя к столу, что стоял ближе к огню, рухнули на стулья.

– Добро пожаловать в «Медвежью голову», – поприветствовала ранних визитеров Алта, не отрываясь от оловянных кружек, которые она бережно вытирала полотенцем и ставила под прилавок. – Что желаете? Могу поспорить, чего-нибудь погорячее.

– Славного утра, хозяйка. Самого крепкого эля и пряной оленины, а животы совсем пустые, – откашлявшись, произнес невысокий крепкий мужчина и погладил густую бороду. – Что ночка, что утро – те еще выдались, да и счастье, что вообще накануне не сгинули в Сером Тракте в такую вьюгу.

– Не говори, Таус. Все тропы замело, черт побери! – махнул рукой Довас и освободился от тяжелой накидки.

– Аран, зажарь-ка добрый кусок оленьего мяса! Сафир, принеси гостям темного тминного эля! – отдав распоряжения, женщина вышла из-за прилавка, подхватила пару деревянных тарелок, на которых лежало по двузубой вилке, и поставила их перед посетителями. – Серый Тракт? Так далеко? Как же вас туда занесло?

Мужчины мгновенно переглянулись – проговорились так проговорились, – и заерзали на стульях, стараясь не встречаться взглядом с Алтой, которая тут же почувствовала обеспокоенность, охватившую гостей.

– Похоже, новость о случившемся еще не успела облететь округу, – помявшись, тихо произнес Таус и осторожно покосился на женщину. Не хотелось ему раньше времени трепать языком и разносить, как сорока, вести, но пристальный взгляд Фарти и его несдержанность уже не давали ему уйти от ответа. Да и все равно скоро молва разойдется, как черная чума. – Вчерашним вечером мы вместе с Вердом… отправились на зверя в Холмистые Леса – какому-то дураку, видите ли, приспичило пополнить запасы своей лавки в не самое подходящее время. Мозги бы ему вправить для порядка… Да и мы хороши, нечего сказать, зачем-то согласились и потащились, как верные псы по команде хозяина, тьфу!

– Постойте, с Вердом Тарино? – перебила мужчину хозяйка.

Семью охотника Алта с супругом знали давно, их отношения были не просто приятельскими и по-соседски добрыми, а по-настоящему дружескими и теплыми. Алта покупала у его жены прекрасные деревянные столовые приборы ручной работы для харчевни и частенько захаживала в гости, а у самого Верда – дичь и туши зверей, которые потом умело разделывал и готовил ее повар.

– Именно с ним, – подтвердил гость, тряхнув головой, которую украшала густая рыжая шевелюра с посеребренными висками. – Так вот, все бы ничего, да только треклятый буран запутал нас и мы сбились с дороги! Бродили мы, значит, бродили, и до-олго так, пока не начали сгущаться сумерки, и тут я понял, что в какой-то момент свернули не в ту сторону… и оказались в Сером Тракте, прямо у тех самых старых руин… проклятущего Орсола… До сих пор не понимаю, как же так получилось, что заплутали, запутались в знакомых местах, пусть и впотьмах, во вьюгу, ведь прежде такого никогда не бывало, – Таус развел руками, – прям морок. Ведь до Тракта не час или два идти…

– Вой стоял жуткий, – встрял Довас, облокотившись о стол, и многозначительно закивал, точно сам себя пытался заверить в сказанном. – Я чувствовал, что свирепые зверюги околачиваются поблизости, в ожидании легкой добычи, иначе и быть не могло. Людей же там почти не бывает, и кому остается занять земли, как не волкам?

Алта внимала каждому слову мужчин, ощущая, как мурашки покрывают ее тело с ног до головы, она невольно вздрогнула. Никто в здравом уме не отправится полюбоваться на гнетущие развалины давно мертвого города, а уж если заплутать и забрести ненароком туда – бежать из этих мест нужно как можно скорее!

Семь десятилетий назад Орсол еще процветал, об этом свидетельствовали многочисленные архивные записи и документы, часть которых находилась в открытом для всех книгохранилище Глацием-Терра. За многие годы появилось необыкновенное количество книг, описывающих величие этого странного, но в то же время притягивающего к себе города. На самом деле, Орсол представлял из себя здоровенную крепость, вмещавшую множество построек во внутреннем дворе, с большим количеством жителей и возведенных в ее стенах храмов. Последним же старейшиной так называемого города, за четыре зимы до его упадка и окончательного забвения, стал мрачный и молчаливый Этий – глава закрытой секты последователей Праете?ры, забытой и канувшей в небытие для большинства людей темной богини тайных знаний, покровительствовавшей тем, кто практиковал ясновидение и оккультизм. Многие откровенно считали, что эти чертовы фанатики и погубили хра?мовый город, проводя там свои мерзкие ритуалы и мессы. Никто не знал, откуда взялся Этий, кто его наделил властью, и почему именно там. Сохранились слухи, что частенько ночами по округе разносилось протяжное глухое хоровое пение, взывающее к Праетере. За все время правления Этий со своими братьями-служителями сумели обратить Орсол в постепенно пустеющее место, закрывая все таверны и местные святилища, отстраивая на их месте усыпальницы и крипты. Обитатели Серого Тракта стали покидать некогда обжитые земли, все больше остерегаясь и обходя стороной фанатиков. Вскоре из роскошного и живого город превратился в мрачную и пугающую своим видом обитель, полную сектантов. Истории тех времен гласили, что будто однажды одинокий путник на свой страх и риск решил остановится в Орсоле, но едва он вошел в незапертые главные ворота, как перед ним открылся ужаснейший вид: внутренний двор был усеян полуобнаженными мёртвыми телами фанатиков, а в центре дотлевала большая горка пепла от костра. В самом же городе не оказалось ни единой живой души. Известия об этом облетели весь Кордей довольно быстро, и тела, якобы, решили захоронить в ключевом склепе Тилен, надеясь навеки вместе с усопшими погрести под землю все те безумства, что они творили при жизни. Никому так и не удалось узнать, что же случилось с последователями Праетеры, да и сами россказни о случившемся – то ли правда, то ли выдумка пустомелей. Но одно было ясно, как день: от некогда богатого города остались лишь разоренные развалины, и все, что можно было – вынесли. Спустя же время поползла молва о том, что в тех окрестностях стали пропадать люди, в основном охотники и дровосеки. Никого из них так и не нашли. Мало-помалу, жители близ лежащих земель перестали ходить в те места, от греха подальше, и все успокоилось. До наступивших дней.

– …и могу поклясться, что сквозь завывание вьюги я слышал со стороны развалин подозрительное гудение, громкий треск и… что-то отдаленно напоминающее ритуальные песнопения, – продолжал, нахмурив брови, Таус. Он не отрываясь вглядывался в разгорающийся огонь очага, словно в нем снова видел то, что недавно произошло. – Это пробрало до самых костей. Конечно же, стало сразу ясно, что нужно уносить ноги оттуда, и тут мы с Довасом заметили, что Верда-то нет нигде поблизости. Он как сквозь землю провалился, даже непонятно, когда это произошло! Блуждали очень долго… В общем, пытались окликнуть его или отыскать, но ничего не вышло, а прозябать и кружить среди руин в кромешной темноте больше было нельзя. Оставалась надежда, что он плутал где-то по окрестностям и мы все же столкнемся с ним, однако этого не случилось. Но самое страшное было впереди, – охотник помрачнел. – Какое-то время прошатались среди холмов и лесов, пробираясь сквозь метель и, наконец, вышли к нашему городу. Мы, конечно, сразу же направились к дому Тарино, чтобы сообщить о пропаже его жене, но в том уже не было необходимости: Верд был там. Еле живой…

– Черта с два! Да его кровь была повсюду, а на крыльце я чуть не вляпался в кровавую лужу! – не выдержал Довас и перебил друга, махнув рукой куда-то в сторону.

– А что же Верд? – женщина вцепилась в плечо рассказчика, будто поторапливая его выкладывать все до конца.

– Был очень плох. Своими глазами видели на его груди просто чудовищную рану, рваную, будто острыми когтями ил еще чем прошлись. Видать, кто-то напал на него, когда он оторвался от нас.

Алта в ужасе прикрыла рот ладонью, а в округленных глазах читались неподдельный испуг от услышанного и жалость к несчастному Верду одновременно.

– Да что же это? – поборов онемение, с дрожью в голосе произнесла хозяйка постоялого двора и медленно опустилась на свободный стул. – Неужели дикое зверье?

Мужчины лишь растерянно пожали плечами, не зная, что ответить – в покинутых всеми замерзших труднопроходимых чащах Серого Тракта могло водится что угодно. Каких только небывальщин и баек не бродило по северным чертогам Кордея, наводящих немой ужас на всех, до кого они доходили, и со временем они не утихали, а только все больше обрастали разными кошмарами. Тут тишину прервал звонкий звук: в дверном проеме, ведущем в кладовую, стояла Сафир, все это время внимательно слушавшая разговор, а у ее ног на каменном полу валялся серебряный поднос и чудом не разбившаяся бутыль с элем. Большие миндалевидные серые глаза девушки с испугом смотрели на мужчин, в красках рассказывающих о случившемся. Так ясно и отчетливо она еще никогда не представляла себе ни одну из услышанных историй и баек, которые постоянно травили посетители за кружечкой чего-нибудь крепкого.

– Простите, – пролепетала девушка и стала торопливо собирать то, что выронила из рук. – Я сейчас все уберу.

Алта тут же подскочила со своего места и помогла племяннице, затем, что-то прошептав ей на ухо, она отправила девушку на кухню, сама же отнесла посетителям эль. Вид появившейся на столе выпивки заметно улучшил настроение мужчин, на время затмив мысли о пережитом. Следом за дурманящим напитком перед гостями оказались несколько больших кусков отлично прожаренной ароматной оленины, которые позже поднесла все еще напуганная рассказом Сафир.

– Будем взывать к богам, чтобы Верд пошел на поправку, – Алта приложила руки к груди и несколько раз кивнула.

В словах Доваса и Тауса держательница «Медвежьей головы» нисколько не усомнилась. Эти двое были из тех людей, которым не пришло бы в голову так зло шутить или разыгрывать. За пустыми сплетнями и болтовней мужчин ни разу не видели – те никогда не тратили время на бабское «дело», чего не скажешь об их товарищах-охотниках, любящих рассказать на свой манер какой-нибудь слух, который позже, конечно, не подтверждался. Так что, не верить Алта гостям не могла.

Разговоры смолкли, и в обеденном холле в воздухе повислбезмолвие, был слышен лишь сухой треск поленьев в очаге, стук железных вилок о тарелки и тихие шаги на кухне и кладовой. Никто больше не посмел вести толки об ужасном происшествии – да и надо ли? – и каждый погрузился в свои думы.

Глава II. Наименьшее из зол

В храме Люциат витал смешанный аромат из тлеющих травяных сборов и благовоний, умиротворяющий и слегка дурманящий голову. Повсюду горели масляные лампы, освещая пространство вокруг себя мягким мерцанием – атмосфера спокойствия и неторопливости царила в этом благодатном и чистом месте, расположившемся в центре Глацием-Терры на городской площади. Все захворавшие горожане и жители других городов и их окрестностей стремились сюда, дабы целители святилища облегчили их муки и сняли боли.

Около века назад у парадного входа замка появилась группа из пяти людей, облаченных в длинные темно-синие одеяния, и потребовали аудиенции у наместника сих земель. После долгих расспросов стражи и ожиданий, таинственные люди получили возможность войти в каменный чертог. Представ перед главой того времени Хирдиром Справедливым и выказав ему свое почтение, нежданные визитеры поведали о том, что они являются приверженцами богини Гермен, покровительницы всех лекарей и алхимиков. Свой путь из южных земель они проделали в надежде получить дозволение на открытие здесь святилища здравия, где немощным и больным людям смогут оказать помощь, где те ощутят прикосновение богини. Из складных речей служителей стало известно, что их братья уже сумели снискать расположение еще в нескольких крупных городах других провинций и так же отстроили храмы. Заверив Хирдира в необходимости данного предприятия, они получили желаемое согласие, и строительство началось через пару же дней. В распоряжение целителей поступила некоторая сумма из городской казны, о чем наместник не пожалел ни на грамм, ведь возведенное здание прекрасно вписалось в городскую площадь: объемный четырехугольный донжон из белого камня, опоясываемый дорожкой из цельного балкона и множеством арочных окон с мозаичным стеклом; верх башни украшал зубчатый венец из черного камня. С крыши по стенам с обеих сторон от входа ниспадали длинные тяжелые синие знамена, на которых виднелись изображения цветка многолетней травы гармолы. С тех самых пор благодатный Люциат принимал в своих стенах всех измученных недугами.

В холле первого этажа слышались слабые хриплые стоны больных, доносившиеся из комнат, легкая шаркающая поступь служителей по гладкому полу и монотонный стук, разносившийся звонким кратким эхо по святилищу. В угловых открытых покоях, обставленных массивными шкафами, полки которых были заполнены всевозможными книгами, стоял молодой человек в черно-зеленом одеянии и корпел над стеклянной ступкой, на дне которой виднелись серый порошок и какая-то измельченная сухая трава. Растерянно посмотрев на смесь и что-то бормотав себе под нос, он стал перебирать стоящие перед ним на широком столе имеющиеся ингредиенты, едва не перевернув их на лежащие рядом со ступкой листы с записями.

– Может это? – в его голосе звучало сомнение, но тем не менее, он откупорил пузырек, наполненный густой черной жидкостью. – Что за отвратительный запах! Ну почему я невнимательно слушал учителя Ингира?! Теперь мне остается надеяться только на везение…

Восемнадцатилетний Йордин Рани уже месяца три обучался лекарскому делу в храме, неистово желая помогать людям. Откуда в нем было это стремление, он и сам не знал, однако внутренний голос словно повелевал им, нашептывая о его месте в этом мире. И в один из дней, оставив родной дом и вместе с ним фермерское дело на островке Ярта, что располагался на западе, он оказался в Глицием-Терре и постучал в двери святилища. Конечно, служителей сбили с толку речи юноши, пытавшегося уговорить взять его к себе на обучение. Лекари задумались: по правилам общины, последователи Гермен сами выбирают тех, кто сможет перенять знания, продолжив благодетель, ведь сама богиня вела их к нужным людям. После длительных раздумий и бесед они рассудили, что Рани был направлен сюда их покровительницей, и они приняли паренька.

– Ты уверен в этом компоненте, Йордин? – послышался спокойный мужской голос, донесшийся до ушей юноши.

– Учитель! – парень вздрогнул и тут же повернулся лицом к Ингиру. – Я решил немного поэкспериментировать, вы же знаете, что мне еще не совсем удаются некоторые зелья. И… вот… пытаюсь приготовить эликсир против огненной болезни…

– Тебе следует быть усерднее в обучении. Ты способный, но излишняя самоуверенность и спешка мешают тебе.

Невысокий седоволосый старец неторопливо приблизился к столу и, уверенно выбрав среди пузырьков и колбочек бутылочку из матового стекла, протянул ее своему ученику.

– Экстракт из вытяжки соленых ягод, его разливают исключительно в такие пузырьки. После приготовления ставят на солнце и содержимое емкости под действием тепла и мягкого света становится более крепким и вязким. Именно этот компонент тебе нужен, – мастер замолчал на мгновение, посмотрев на Йордина своими выцветшими, но полными мудрости глазами, и ткнул узловатым пальцем в исписанные листы. – Исправь свои черновики.

– Да, учитель, – парень немного съёжился, почувствовав, как стыд охватил его: была такая возможность проявить себя, показать, что он не напрасно здесь, и тут такой провал!

– Сходи, поменяй повязки на теле Верда, и не забудь обработать рану соком красного каменника, дабы затягивание проходило быстрее.

– Хорошо, – Йордин тут же оставил свои изыскания и эксперименты и быстрым шагом пересек просторный светлый холл, вскоре скрывшись в одной из маленьких, но уютно обставленных комнат.

Тарино лежал на неширокой постели, укрытый плотной белой тканью, и дремал – целителям пришлось немало приложить усилий, чтобы как следует осмотреть рану, промыть ее и унять боль. Ближе к утру охватывающий мужчину жар спал, и его оставили отдыхать. Возле кровати на низкой тумбе горели несколько толстых свечей, неплохо освещавших пространство вокруг себя, тлели сборы из различных трав, оставляя в воздухе тонкий терпкий успокаивающий аромат. На скамье, что примыкала к стене возле выхода, лежала стопкой чистая одежда, которую уже успела оставить Миртэй. Бедняжке естественно было не до сна: всю ночь она с Нирой пробыла в святилище, взывая к Гермен, умоляя спасти ее мужа. Грязные окровавленные вещи же немедленно сожгли. Избавляться не стали лишь от того металлического кулона, что Верд держал в руке. Он покоился поверх одежды, слегка поблескивая от мягкого света свечного пламени. На лицевой стороне красовались витиеватые узоры, оплетающие собой выгравированные на шероховатой поверхности символы и знаки. Никто из служителей храма не придал особого значения необычного вида кулону – они немало повидали оберегов за свою жизнь, весьма равнодушно относясь к дорогим вещам.

В самом же храме, не считая зелий и ингредиентов, была лишь одна ценность: возведенная на невысокой ступени за алтарем статуя в человеческий рост, олицетворяющая богиню Гермен. В отрытую ладонь одной ее вытянутой вперед руки был вставлен бледно-золотистый, размером с монету прозрачный камень Поцелуй Тумана – один из самых редких минералов на континенте, обладающий своим собственным природным свечением. По людским слухам, Поцелуй Тумана основатели храма привезли с собой прямо из Верховного Аббатства с южных земель, откуда сами были родом. Однако, это были всего лишь домыслы, и откуда на самом деле появился этот завораживающий своим видом камень, неизвестно. В блюдах же для даров лежали только еда и цветы, никаких денег или украшений – все средства, нужные для содержания святилища, целители получали из городской казны.

Йордин тихо прошел по скромным покоям, остановился возле высокого узкого шкафчика и, открыв одну дверцу, извлек оттуда на свет пухлую бутыль с зеленоватой жидкостью. За все время обучения юноше лишь раз доверили больного – десятилетнюю девочку, мучившуюся жаром. Но то была обычная морозная лихорадка, а не серьёзное ранение, поэтому Йордин ощущал, какая ответственность легла на него. Удостоверившись, что взял нужное зелье, он смочил им кусок ткани и осторожно приложил несколько раз к освобожденной от старых повязок ране Верда, отчего тот тут же открыл глаза и захрипел, на лице появилось гримаса боли и мучений.

– Благодатная Гермен с тобой, Верд. Ты скоро поправишься, длань богини коснулась тебя, – протяжно произнес Йордин, убирая ткань с зельем от раны и аккуратно накладывая свежие повязки. – Мы позаботимся о тебе.

– Миртэй…

– Твоя жена не покидала храм до утра, мы дали ей настойку спокойствия и отправили домой, – юноша приподнял голову Верда и приложил к его губам чашу с ароматным напитком. – Ей, как и тебе, нужен отдых, ее беспокойство не пойдет никому на пользу.

Закончив работу, Йордин бросил сочувствующий взгляд на Тарино и молча покинул комнату, оставив отдыхать лишенного всех сил Верда. Через несколько минут мужчина вновь погрузился в тревожный сон, время от времени резко пробуждаясь и осматривая комнату, будто боясь застать возле себя непрошеных и прислушиваясь к каждому звуку. Стоило ему закрыть глаза и поддаться сонному забвению, как в его сознании пред ним представали высокие тени: окутанные чернотой, тощие, тянущие к нему свои цепкие руки, они нависали над ним, норовя ухватить за шею, что-то неразборчиво шипя и шепча. Однако, просыпаясь, мужчина ничего, кроме завывания зимнего сурового ветра за окном, шагов и тихих бесед служителей не слышал.