Невеста мафии

– Если сделаешь со мной это, никогда не прощу! – в отчаянии прошептала, на миг оторвавшись от его губ.

– Мне не нужно твое прощение. Хочу чтобы ты кричала и кончала подо мной раз за разом, потому что я буду брать тебя, сколько пожелаю, – промурлыкал мне в лицо высокомерно и насмешливо.

– Тогда я убью себя! – злобно зашипела, выкручивая руки.

– Не захочешь… – зашипел, передразнивая мою манеру, – потому что тебе понравится со мной трахаться.

Попыталась закричать от бессильной ярости, вонзила когти в его плечи, толкнула. Только мои трепыхания не возымели ни малейшего действия. Скорее я сама сдалась под его напором. Мужские пальцы больно надавили на щеки, принудительно раскрывая рот и вновь имея его своим – сладко, жарко, вкусно, по-варварски дико. Он вжал меня в стену. Большая грубая мужская лапища накрыла грудь, смяла, больно защемила сосок, но тут же отпустила и принялась осторожно поглаживать и теребить. Меньше минуты такой развратной пытки – и я поплыла, позволив ему одним рывком стянуть с себя трусики, которые сползли по мокрым дрожащим ногам на дно душевой.

– Нет, Марко… нет, не надо… – чуть не плакала, когда он склонился и стал целовать мои груди, сжимая и поглаживая ладонями и жадно посасывая и покусывая соски. Не обращая внимания на мое сопротивление, легко подхватил на руки так, что груди оказались на уровне его лица, и продолжил бесстыдную пытку, всасывая, вытягивая и звонко выпуская соски, а потом пожирая их вновь. Стала извиваться в его руках ужом, но от этих непристойных трений под теплыми струями воды только становилось хуже. К тому же в какой-то момент насытившись этими звериными ласками, он вдруг притиснул меня к стене, развел мне ноги, перехватил их под колени и уперся членом, твердым и горячим, как раскалившийся на солнце камень, мне в промежность. – П-пожалуйста, только не так и не здесь! Я… я д-девственница, Марко… Ты не можешь! Ты не имеешь право! – выкрикнула торопливо из последних сил, упираясь в его мощные плечи ладонями. Не собиралась унижаться и признаваться ему в этом, но все же струсила и не выдержала.

Эти последние слова прозвучали, словно гром среди ясного неба. Мужчина так и замер, держа меня на весу на руках. Пытливо и вопрошающе заглянул в полные слез глаза и в пылающее лицо, будто пытаясь определить лгу я или нет. Затем вымученно уткнулся в стену лбом над моим плечом, должно быть, приходя в себя и пытаясь унять безумное возбуждение. Замерла у него на руках, стараясь не дышать, чтобы ничем его не спровоцировать. Сердце готово было выпрыгнуть из груди и уже подступило к горлу, ртом жадно хватала тяжелый, насыщенный влагой и нашими феромонами воздух. Разве могла я представить нечто подобное с Джеймсом?! Этот кошмар… эту пошлость… эту вульгарность и дикость?! Неужели после свадьбы и он творил бы со мной такое?!

Марко, наконец, опустил меня на пол и завис надо мной огромной глыбой из мускулов. Его член колом торчал между нами, стал огромным, мощным, напряженным, четко очерченным и прямым, как копье. Со стыдом и смущением наблюдала, как по красивому мужскому торсу и по этому неприлично вздыбленному мужскому органу стекают капельки и струйки воды. Поспешно отвела взгляд и закрыла глаза в ожидании своей участи. Неужели пощадит? Почувствовала прикосновение горячих губ к шее и уху. Только сейчас заметила, точнее услышала, как часто он дышит.

– Девственница, значит… – прошептал он каким-то непонятным тоном. – Признаться, изначально думал, что ты та еще горячая штучка и многое уже попробовала и умеешь.

Вся взорвалась от этих пошлых определений. С чего бы он мог подумать обо мне такое?! Я никогда не вела себя недостойно!

– Что ты еще мог подумать, если сам судишь обо всех по себе?!

Марко тихо рассмеялся, пытаясь опять прикоснуться к моему лицу ладонью и поцеловать, но я оттолкнула его руку. Он вновь завис надо мной на расстоянии волнующих двадцати-тридцати сантиметров. Казалось, чувствовала исходящий от него жар и слышала, как бьется его сердце.

– Уверен, ты станешь горячей любовницей… – заявил он издевательски невозмутимо. – Одного только не пойму, как твой сэр Лоуренс мог не трахнуть такой лакомый кусочек. Он импотент?

– Да ты! Ты просто животное, не имеющее никаких представлений о приличиях и чувствах! – все же не удержалась и вновь подняла не него руку. На этот раз он не успел или не захотел среагировать и пощечина получилась довольно увесистой, даже слегка рассекла ему щеку ногтями. По коже потекла тоненькая струйка крови вперемешку с водой. Однако мужчина даже не шелохнулся, лишь вновь рассмеялся надо мной, будто я была каким-то шутом и мои чувства ничего не значили.

– Вот об этом я и говорю, Доминика. Ты страстная. Только с мужчинами нужно не драться. С ними нужно трахаться. Жестко, если пожелаешь… и если сможешь… Но раз уж ты девственница, пока что мы не станем забегать вперед.

– Отпусти меня, Марко! – закричала вновь, возмущенная его пренебрежением и насмешками. – Сейчас еще не поздно остановиться! Пожалуйста! Я буду изображать твою невесту на людях, сколько пожелаешь! Стану нежной, покладистой, милой, если захочешь! Только прошу, не делай этого со мной!

– Ты правда думаешь, что мне нужна бесполезная покладистая кукла напоказ? – прохрипел, приближая свое лицо и сминая большим пальцем мои губы. – Очень ошибаешься, девочка… Мне нужна тигрица в постели… Но если пожелаю, ты и так станешь покорной, как кошечка… И пути назад нет, Доминика. Мы слишком далеко зашли.

Взял меня за руку и вдруг положил ее себе на член, заставляя сжать его в ладони. Попыталась осторожно вырваться, но его пальцы вдруг сжались на горле, а мне в глаза заглянули серые сумерки его глаз, в которых клубились облака, свирепствовал шторм, наступал цунами, готовый накрыть своим валом. Не отпуская моего взгляда, начал двигать моей рукой по своему возбужденному стволу от самого основания до ощутимо выступающей скользкой головки. Чувствовала, как под пальцами проскальзывают рельефные вены, шелковая мягкая кожа, потом бархатистая и горячая. Задышал мне в губы еще чаще, на пару мгновений блаженно закрыл глаза, потом открыл, чтобы снова испепелять, уничтожать, пожирать остатки моего сопротивления и стыдливости и чтобы наслаждаться моей порочностью и унижением.

– Да, Доминика… ласкай его… вот так… чуть крепче и быстрее… – он уже убрал свою руку с моей, предоставив мне возможность самой его ублажать, только вот горло не отпускал. Даже не знаю, почему не остановилась… Пусть бы задушил, хотя держал он не так уж крепко… Но он действовал на меня как-то ужасно… а еще подумала, что лучше уж это, чем чувствовать этот жуткий предмет внутри себя, позволить ему причинить себе боль… Ощутив болезненно-страстный поцелуй на своих губах, зверскую хватку на волосах, нетерпеливые ласки на груди, невольно задвигала рукой быстрее, чтобы все это поскорее закончилось, сосредоточившись почти на самой головке. Она раскалилась, налилась под пальцами, ощутимо запульсировала и вдруг начала извергать горячую влагу мне на живот и на пальцы, тогда как мужской рот впился в меня с такой жадностью, будто собирался проглотить целиком.

– Доминика… – с самодовольным облегчением выдохнул мне в лицо спустя полминуты порочного наслаждения. Погладил все еще сжимающую его достоинство руку, потом мой забрызганный его семенем живот и большим пальцем размазал эту влагу по моим губам, заставляя их распахнуть.

– Оближи… – прошептал с порочной улыбкой, не обращая никакого внимания на то, как я вырываюсь и недовольно морщусь. Крепко удерживающая волосы мужская рука не позволяла избежать этого мучительного насилия. Во рту разлился странный и непонятный привкус, который ни с чем невозможно было сравнить. Его палец оказался у меня во рту. Повинуясь его движениям, сомкнула губы и пососала, чуть лизнув языком, но тут же зажмурилась и отстранилась, стоило ему только ослабить хватку.

– Для начала очень даже неплохо, хоть я и ожидал совсем другого…

– Для начала?! – с отвращением вытерла губы и попыталась смыть водой, но мой мучитель лишь рассмеялся. Затем взял с полки жидкое мыло и налил его себе на ладонь.

– Стой спокойно, Доминика… – с мягкой улыбкой приказал он, придерживая меня за плечо и начиная размазывать мыло по моему мокрому телу. – Со мной в постели должна быть чистая девочка, а не такая грязнуля.

Попыталась проскользнуть к выходу, но он совсем загнал меня в угол, перекрыв все бесстыдно прекрасной скульптурой своего мускулистого тела. Его ладонь нежно, но в то же время уверенно начала скользить по шейке и по плечам, не пропуская ни одного сантиметра кожи и оставляя за собой пожар из мыльной пены и мечущихся в нем в агонии мотыльков-мурашек. Аккуратно и тщательно вымыл мои руки от плеч до кончиков пальцев, даже потер подмышки, отчего стало немного щекотно и совсем неловко. Развернул меня к себе спиной, носом в угол, и натер спину, потом взял душ и намочил волосы, намылил шампунем и нежно помассировал, смыв под мягкой струей воды. Перейдя к попке, бесстыдно скользнул пальцами между ягодицами и намылил там все, чуть придерживая за талию другой рукой. Присев на корточки, дернул на мне мокрые чулки, разрывая их на клочки и обдирая с ног. Не смея обернуться, я вся горела, как в лихорадке. Даже злые слова все ушли от подобного со мной обращения. Да и что бы они изменили?! Признаться честно, его прикосновения были приятны, они волновали, они приводили в дрожь, от них все сжималось внизу живота и отдавалось сладкой пульсацией между ног, совсем такой же, какую чувствовала в его кончающем мне в руку члене. Только вот отвращение и ненависть к нему были не меньшими. Как только отец мог пригреть на груди такого, да еще отдать ему меня?!

– Черт, что ты делаешь?! – взвизгнула отчаянно, когда он вдруг намотал на руку мои волосы, а другой прошелся по груди, намыливая и чуть сжимая. В ухе раздалось его коварное «чш-ш-ш-ш», будто шипение раскаленного масла. Вновь заметалась в тесном пространстве угла, как рыбка на крючке, попыталась вывернуться, прикрыться и оттолкнуть его, но он держал к себе спиной с закинутой назад головой, не позволяя развернуться, и силы как всегда оказались неравны. Задохнулась, задрожала, тихонько застонала, потому что его пальцы принялись гладить и пощипывать соски. Сжала бедра, невольно выгнула спинку, вонзила коготки в его руку, пытаясь остановить, но, кажется, сделала только хуже, потому что его ладонь скользнула вниз по животу и принялась намыливать узенькую темную полосочку волос на моем лобке.

– Не смей, Марко! Не смей! – вскрикнула нервно и жалобно, содрогаясь от проходящих по телу электрических разрядов. – Я убью тебя… убью… убью… – зашептала горячо, почти теряя сознание от его сладких ласк, выгибаясь и сама невольно ласкаясь о его пальцы.

– Знаешь, кого ты мне напоминаешь, Доминика? – улыбнулся вдруг, продолжая невозмутимо поглаживать губки и клитор, одновременно сильнее натягивая волосы. – Одну молодую резвую арабскую лошадку, которую я сам обучал, потому что очень уж она была хороша… Утонченная, белая, нежная, породистая, но, твою мать, силы и жару в ней было столько, что хватило бы на сотню мужиков… При любом удобном случае она готова была взбрыкнуть или укусить, сколько ее ни учи, поэтому с ней нужно было всегда держать ухо востро. Ее звали Олеандрой за красоту и коварство.

– Не смей сравнивать меня с кобылой! – прошипела зло, почти теряя сознание от блаженства.

– Хорошо. Буду сравнивать тебя с ядовитым цветком, – продолжил глумиться Марко. – Он пропитан ядом насквозь и может вызвать остановку сердца. Похоже на тебя, как думаешь?

– Тебе… я точно этого желаю!

– Надеюсь, у меня до этого хватит сил, чтобы вволю с тобой поразвлечься. А сейчас раздвинь шире ножки и получай удовольствие… – прошипел жарко в губы, мокро проведя по ним языком. – Ты в курсе, что вся течешь на меня?

Один его палец осторожно проник внутрь, и я окончательно поплыла, едва держась на ногах и сдаваясь. Нет, я вовсе не хотела этого… Я должна была что-то сделать, как-то его остановить… Но Марко выпустил мои волосы и стал таким нежным, что у меня просто не было шансов… Его волшебные руки оплели меня всю, лаская и прижимая к мощному мускулистому мужскому телу, а его губы накрыли мой рот пьянящим, как сладкое густое вино, поцелуем. Когда тело начало содрогаться в крепких объятьях от первого в жизни оргазма с мужчиной, жадно всосалась в целующие меня губы и оплела рукой мощную шею, утонув в порочном экстазе.

Боже, боже, что я натворила… Осознание своего падения пришло слишком быстро, когда первая эйфория от произошедшего растворилась в суровой реальности. Марко выпустил меня, выключил душ и потянулся за полотенцем. Немного грубо и нетерпеливо прошелся им по моему телу и волосам. Попыталась вытянуть его из мужских рук, чтобы закутаться, но тщетно. Краем глаза заметила, как колюче он смотрит на меня сверху вниз, как на уже покоренную собственность. А еще я вдруг поняла, что он вновь не на шутку возбужден. Страх и отчаяние вернулись, однако, прежде чем я успела предпринять что-либо, этот возбужденный амбал подхватил меня на руки и понес в спальню. Дыхание перехватило, когда он бросил меня на постель, затем резкими нетерпеливыми движениями вырвал из-под меня покрывало и тут же оказался рядом, очень близко, навалился всей своей неподъемной тяжестью, подхватывая под колени мои ноги и широко разводя их в стороны. Уперлась в его твердокаменную грудь ладонями, но мои запястья тут же оказались прижаты к постели, а мужчина медленно, глядя мне в глаза, наклонился к моей груди и влажно поцеловал сосок, заставив его тут же затвердеть. Его язык стал тихонько щекотать, а губы посасывать, его порочные глаза внимательно следили, как я безвольно таю от этих ласк, хватая ртом воздух и трепеща ресницами. Тело само выгнулось под ним, уже чувствуя его твердый член, прижимающийся к низу живота.

– Как много упускает Джеймс… – прохрипел он со злорадной ухмылочкой, вновь всасываясь в горящий от возбуждения бутон и звонко чмокая. – Ничего нет слаще чистенькой страстной девственницы, которая тебя хочет…

– Какая же ты сволочь! Зачем ты так?! – выпалила горячо и дернулась, пытаясь вырваться из его железной хватки.

– Чтобы ты хотя бы не забыла, что ты тут не просто получаешь удовольствие, а спасаешь своего возлюбленного… – с циничной нежностью протянул Марко, растягивая губы в порочной улыбочке.

От бессилия и гнева не выдержала и просто плюнула ему в лицо. Случайно попала как раз ему на губы, и он чуть вздрогнул от неожиданности. Притихла и невольно вжалась головой в подушку в ожидании его ответа.

– Даже так?! – прошептал злорадно, изображая фальшивое удивление, закусил и облизал нижнюю губу, потом склонился и принялся развратно, глубоко, неторопливо целовать, лишая последних остатков воздуха в легких.

– Марко… клянусь… убью… – залепетала отчаянно в промежутках между его поцелуями.

– Не волнуйся, больно будет не долго, ты вся мокрая… – с хищной улыбочкой и совсем не обнадеживающе прошептал этот дьявол мне в лицо. – Просто расслабься и впусти меня… – Его член вдруг уперся в мою щелку, и я инстинктивно напрягла бедра. – Нет, Доминика… расслабься, – приказал настойчиво, толкаясь внутрь. – Вот так… Вот так, моя девочка… – Не успела опомниться, как мощный толчок заставил меня вскрикнуть от боли и крепко сжать лежащего на мне мужчину бедрами. Только кто же остановит этого зверя, одержимого похотью и жаждой мелкой мести за все наши ссоры, за все мое высокомерие и презрение?

– Хах… – зажмурилась, застонала от боли и закусила губу, потому что он продолжал двигаться короткими резкими толчками, сильно и уверенно, нависнув надо мной мощным атлетическим торсом и непомерно широченными плечищами. – Марко, я не могу больше…

Он тут же замедлился. Нет, не вышел из меня и не выпустил, но практически не двигался, заполняя меня целицом и едва заметными скольжениями давая почувствовать свое присутствие.

– Все, моя девочка… Скоро все пройдет… – горячо зашептал на ухо. Даже показалось, что это прозвучало нежно.

Готова была заплакать и заскулить от этой пытки, но его губы не позволили. Умелые, нежные, страстные поцелуи стали дразнить, отвлекать, заводить с новой силой, приводя в полное беспамятство. Там, где недавно бушевала боль, вновь проснулся порочный огонь. Застонала нежно, расслабила ноги, позволила ему осторожно толкаться в самую глубину, почти совсем не причиняя боли. От понимания, что он так близко, что он внутри, что во мне вновь нарастает неконтролируемое возбуждение, стало жарко, душно, невыносимо стыдно.

– Все еще больно? – поинтересовался Марко, ласкаясь щекой о мою шею и зарываясь лицом в мои волосы.

– К-кажется, уже нет… – пролепетала затравленно, вся дрожа.

– Значит, приятно? – в его голосе послышалась улыбка.

– Нет, черт возьми! – вскрикнула из последних сил, а он тут же толкнулся в меня резко, заставляя задохнуться и вырвал из губ сладкий стон, потом еще один и еще. Его темп вновь ускорился, а я уже не чувствовала спасительной боли, которая еще могла бы быть каким-то оправданием.

– Это же надо быть такой упертой, Доминика… Думаешь, я не понимаю, когда девушка ловит подо мной кайф? Ты вся мокрая внутри и я чувствую, как ты сжимаешься. Тебе ведь хорошо, девочка?