Отдел. Тени

– Что документы?

– Нужны же какие-то специальные документы. У нас для службы в полиции надо иметь юридическое образование. А я позвоню, и сразу возьмут?

– Ты посмотри туда ещё раз, – Азод указал большим пальцем себе за спину. – Там сейчас память корректируют. Ты думаешь, большая проблема – документы?

Максим вновь замолчал. Оперативник видел, что в парне идёт борьба. Наконец раздался ответ:

– Я подумаю.

– Подумай, – улыбнулся Азод и встал. – Тебя отвезут.

– Домой?

– Для поездки в другое место, – он хмыкнул, – ты повода не дал.

– Кстати. А что он сделал?

– Кто?

Максим кивнул на Георгия, которого выносили на носилках.

– Убил несколько десятков.

– Как?

– Устроил обвал в шахте. Всё, у меня дела.

Азод позвал одного из людей и приказал отвезти Максима. Проводил взглядом и подошёл к напарнику.

– Об, скоро закончат?

– Минут десять, – он поёжился в плаще. – С кем разговаривал?

– Потенциальный новобранец.

– Очередная свинья, – прозвучало на латышском.

– Что?

– Не один, так другой, – Об махнул рукой. – Поехали? Тебе отчёт писать.

Азод вздохнул:

– Сопроводиловку напишешь?

– Без проблем.

– Внезапно.

– Хочу быстрее отсюда убраться.

Он удивился:

– По штабу заскучал?

– Нет, – Об поморщился. – Здесь воняет.

Глава 3

Он открыл глаза. Без крика или метаний по кровати. Лишь стон вырвался на последней секунде кошмара. Финальная нота пробуждения.

Максим поднялся, чувствуя, как мокрая от пота простыня липнет к телу. Солнце резануло по глазам, найдя прореху в занавесках, заставляя отдёрнуть голову. Он провёл рукой по лицу, стирая остатки сна, и посмотрел на часы. До сигнала будильника оставалось полчаса.

Вздохнув, он соскользнул с кровати и упёрся руками в пол. Каждое утро должно начинаться одинаково. Не обращать внимания на состояние; повторять момент, начинающий день. Запускать жизнь. Так говорил отец.

Толкая пол, он чувствовал, как очищается голова, и мысли выстраиваются в порядок. Вчера он совершил глупость. Засветился. Ругать себя бесполезно, да и поздно. Можно винить алкоголь, но это ничего не изменит. Теперь за ним будут наблюдать. Узнавать о нём.

«Быть незаметным», – всплыло в голове.

Он почувствовал, что больше не может, и встал. Взяв из шкафа свежую одежду, вышел из комнаты. Бросил взгляд на закрытую дверь соседа. До сих пор Максим оставался незаметным. Не лез в неприятности. Вернее, они никогда не происходили.

Он прошёл по коридору мимо гостиной и закрылся в ванной. Включил душ и подставил лицо горячим струям воды.

Возможно, Азод прав – Максим не сможет вести нормальную жизнь. Перед ним был другой пример. Отец исчезал и появлялся внезапно. Иногда с новыми шрамами. И каждый раз, возвращаясь, он привозил трофей. Волос. Когда их набралось достаточно, они сплели нить.

– Это твой способ выжить, – сказал отец, и закрепил её на шее Максима.

От него не скрывали, кто он и что может. Но тогда началось обучение. Отец дал ему пустой дневник:

– Напиши о себе.

Маленький мальчик не понял, зачем это нужно, но сделал, как сказали. Для корявых букв хватило пары страниц. Отец быстро прочитал написанное и вырвал листы. Вновь дал Максиму дневник:

– Напиши о себе.

В этот раз он постарался. Описывал малейшие детали своей короткой жизни. Его опус был изучен, и вновь из дневника вырвали страницы.

– Напиши о себе.

И вновь он взял ручку. Текста вышло немного, но больше, чем в первый раз. Он писал о том, что любит и не любит. Что нравится, а что нет. Свидетелем чего стал и что об этом думает. Оставшись довольным прочитанным, отец протянул дневник обратно.

– Это ты. Каждый раз, сомневаясь в себе, открывай и читай. Со временем вписывай новое. Но делай это, только когда уверен в себе, – он положил руки на плечи Максима. – Ты конвергент. Очень легко перепутать чужую жизнь со своей.

Довольно быстро он убедился в правдивости слов отца. Направляя силу к трофеям, проживая чужие жизни, повторяя их путь, пользуясь навыками, Максим забывался. Ему не раз приходилось перечитывать дневник, отсеивая чужие мысли от своих. Особенно после рассказов отца, как он получил тот или иной трофей. В его детском сознании папа выглядел героем. Не теми рисованными персонажами мультиков или отвратительно переведённых боевиков, а настоящим. И он с детским энтузиастом учился быть таким же, в то же время оставаясь собой.

– Никому не показывай свои возможности, – повторял отец.

А он, поддавшись вчера порыву, чуть полностью не выдал себя.