Улыбка фортуны, или Карамболь без правил. Новогодняя комедия

– Огурец соленый – растение семейства закусочных. Рекомендую! С грядки! – предложил, понизив голос, Николай, – употребляется преимущественно вовнутрь.

На втором этаже включили музыку, а в железную перегородку постучал начальник ЛТИ. Не заходя, он посоветовал особо не задерживаться и не шуметь. Наладчики относились к обслуживающему 24 цеху, и это подчеркивалось. Что позволено Юпитеру, то не позволено быку… если нечто разрешено сотрудникам ЛТИ, то оно совершенно не обязательно разрешено остальным.

– Да понятно! – пробурчал бригадир недовольно косясь на железную стенку, – ну не оставлять же, что принесли. Он был уверен: если после пьянки осталось спиртное, значит, внутри коллектива существуют проблемы.

– Наливаем! Шурик молодцом держится, ему двойную, как всегда!

– Коля! Прекрати! – взмолился Александр, с укором глядя не него. – Ребята, может, хватит пить?

– Мы уже заканчиваем. Скоро бухать начнем! А тебя раскусили. Придуривался, что трезвенник.

Саша пил, ему наливали, он опять пил, в конце пошел плохо разведенный спирт. А это уже была тяжелая артиллерия. Мысли путались и мешались. Почему-то в голове всплыл шутливый плакат со свадьбы друга «Женился сам, останови товарища».

– Слу-Слушай Коля! – пересел он поближе к бригадиру, – зач-чем вы меня так накачали. Как я через эту… как ее… проходную пойду. Я почти не уплтоебляю, а ссссег-годня как дурак нахлестался! Это т-ты виноват.

Николай посмотрел на него оценивающе.

– Да! Ну и рожа у тебя Шарапов. Лучшая освежающая маска – лицом в винегрет. Но его нет.

– Чего, Т-ты о чем?

– Язык у тебя заплетается, значит больше не наливать

– Ког-г-о наливать! К-кто меня домой пота-щит?

– А ты ложись здесь. Поролон я принесу, как король устроишься. Утречком бодрый, веселый, пошагаешь восвояси.

– Не могу. У меня с-свидание.

– С резиновой куклой? – язвительно заулыбался Коля.

– Да ну тебя. С д-девушкой.

– Ты поссорился с резиновой куклой? – захохотал бригадир.

– Коля. П-прекрати. Т-ты пошляк. Тебе по должности это не положено.

– Бригадир это разве должность? Я ничего не добился, зато сам!

– Все равно не с-смешно, во всяком случае, мне. Мы с Нас-стей договорились Новый г-год встречать у нас. Мама н-наготовит и с-сказала уйдет, мы б-будем вдвоем.

– А, это та белобрысенькая! – он подложил Саше ломтики домашнего сала.

– Сам ты этот… тот… белоб- белоб-рысенький. Я м-между прочим – он сделал многозначительное лицо и придвинулся ближе, – хотел с ней на Нов- нов-вый год… ну это …пог-говорить серьезно… ну может быть…

– Закусывай. Достойный выбор. Достойный. Я шучу. Конечно очаровашка. Мы с ребятами тебя не бросим. Будь спок! Доставим в лучшем виде. Только ты больше не пей. Разошелся жених! Не остановить!

– Да т-ты что. Я в-вам давно говорю. У меня уже глаза не видят. Туман! А вы насели.

– Пока совсем не развезло, собирайся, Толик с Вадиком тебя проводят. Пацаны дело есть! – махнул он рукой наиболее трезвым из гуляк.

Как прошли проходную, Александр помнил смутно. Впрочем, девушки из военизированной охраны в Новый год, на все закрывали глаза, а вот дальше, сознание фиксировало урывками. Автобус. Руки друзей. Знакомый подъезд, домофон и черный провал. Саша не помнил, почему он вышел обратно из подъезда, а не поднялся в квартиру? Может, плохо стало, на воздух захотелось? Или по другой причине, но друзей уже не было. Он с трудом добрался до лавочки, сел, а потом и прилег. Пара прохожих пытались добудиться его. Да где там! Спустя полчаса, когда он основательно продрог, к нему подошли двое сержантов из патрульной машины полиции.

– Про этого передавали? Живой? – спросил один из сержантов, невежливо толкнув незадачливого перебравшего гражданина. Александр глухо, прохрипел, поднял голову и тут же опустил ее на промерзшие брусья.

– Кто празднику рад – накануне пьян! Совсем лыка не вяжет! – сказал брезгливо второй, что был помоложе и меньше ростом.

– Как наше дежурство, обязательно геморрой приключится!

– Привыкли нам звонить. Пусть скорую вызывают.

– Что он не поднимется?

– Штраф с него точно не возьмешь. Ткни его еще палкой под ребра.

– Поч-чему штраф! Поч-чему? За что! – промычал бессвязно молодой человек.

– А ты говоришь не возьмешь. Нам тут сто метров. Палку срубим.

– Я т-т-тут живу, я рядом. Я стёкл как трезвышко, – попытался встать Александр, и ему это с трудом удалось.

– Сам дойдешь?

– Обя-обя- обязательно, даже заплетык не языкается!

– Палкоруб, я согласен, только если что, ты машину мыть будешь, – сказал один из служителей порядка своему коллеге.

– Да пошел ты сержант, знаешь куда.

– Да пошел ты сам туда сержант. Я Петровичу за этот вызов мозг вынесу. Он у меня еще попляшет скотобаза.

– А к-куда вы меня ведете?

– В машину голубчик.

– Мне до-домой надо, там неве- неве-ста моя скоро придет.

– Вначале к нам, потом домой. И не вздумай даже чихнуть по дороге. Пять минут. Понял?

– П-понял. П-понял.

Отделение полиции на «Богданке» встретило их жиденькими гирляндами у входа, неумело размалеванной стенгазетой внутри, запахом сапог и ваксы. У задержанного молодого человека, забрали небольшую сумму денег, сотовый телефон и поместили в «обезьянник». В тепле его разморило, Саша прилег на скамейке у входа, и голова его отключилась. В таком состоянии его случайно увидел заместитель начальника полиции Рогданов проходивший мимо.

– Подожди! Кто это у вас тут лежит? – промолвил он, приблизившись вплотную к прутьям решетки, и как бы что-то восстанавливая в памяти. – Дежурный, ко мне. Фамилия вот этого?

– Да он лыка не вяжет!

– Кто его привез?