Питомцы апокалипсиса

Лила вела гекконда, я сидел позади, держась за нее. Талия девочки почти полностью скрылась в моих ладонях. Вдобавок Лила то и дело привставала в стременах, подвигая ягодицы плотнее ко мне.

Ох, я тучка, тучка, тучка, я вовсе не легко возбудимый подросток.

Лагерь тенетников пустовал. Мы обогнули десятки пленных мизгоров, привязанных к вбитым в землю железным стержням. Хор проклятий летел вслед.

«Гребаный белоглазый дьявол!»

«Чертов колдун!»

Толпа тенетников текла в лагерь. Грязно-черные макушки Дарсиса и Мана маячили среди рыжих голов. Двое индейцев несли носилки, сделанные из копий и тряпок. На них лежал бледный отец Лилы. Из его подмышки сразу за кромкой костяного доспеха торчало древко стрелы.

Спрыгнув в траву, Лила бросилась к отцу и заплакала, прижавшись к его ногам. Вождь погладил дочь по пыльным рыжим кудрям.

«Будет тебе».

Рядом плакала Мана.

«Это была меу, моя стрела! Моя! Почему он закрыл меня?»

Вождь блекло улыбнулся.

«Дочка, ведь ты спасла кровь от крови моей. Отныне все вы трое моя семья, да».

Мана дернулась, закричала:

«У меня нет семьи! Нет!»

Тенетники вокруг схватились за копья, но вождь протянул ладонь к лицу Маны.

«Ну-ну, – зеленые пальцы вытерли мокрые щеки бразильянки. – Конечно, есть. Ты – моя дочка, – вождь подмигнул мне, – Хоть я и не знаю, что за неведомые зверушки вы двое».

Мы двинулись к лагерю. Мана и Лила не отходили от вождя. Дарсис посмотрел на меня.

– О, так ты не истек кровью.

– О, так ты не убил всех «дикарей», – хмыкнул я. – Силенок не хватило или просто ребят пожалел?

Голова резко закружилась. Я коснулся рукой лба. Сухая корка запекшейся крови кольнула пальцы. Куда делась аксамитовая тряпка? Уже растворилась?

– В следующий раз дам тебе повязку посвежее.

– Только не ту, что носишь вместо трусов, – сказал я и сел в траву. Замотал головой, пытаясь прогнать рябь в глазах. Не хочу опять в темноту, к красным звездам. Не хочу опять к ней.

– Умник, давай руки. Сейчас перекину тебя через седло.

Я упал, колючая трава защекотала нос. В глазах все же потемнело.

Наверное, поздновато спрашивать, но почему я так часто падаю в обмороки? Как будто мы в третьесортном подростковом романе, и автор-дилетант не знает, как еще по-быстрому закончить главу.

Глава 22

Я очнулся в просторном шатре из тростниковых циновок. Абсолютно голый, не считая повязок на голове. Густой мех черной шкуры под телом щекотал кожу. Одеяла не было. Лила сидела у дымящегося очага, расчесывая свои морковно-рыжие волосы. Глаза-цыплята глянули на меня. Я свел колени вместе, закрыл руками, что можно было закрыть от этих желтых зондов.

«Любимый, готов порепетировать брачную ночь?»

– Отвернись! И дай мне чем-нибудь прикрыться!

«М-м-м…Ты так «нет» говоришь?»

– Скорее – «ни за что»!

Лила принесла мне суконное покрывало, а когда я в него весь завернулся по плечи, заметила, что всё уже видела. Игривый взгляд. «Всё уже трогала, да». Я подскочил на месте чуть ли не до дымового отверстия в тростниковом потолке:

– Прямо всё-всё?

«Прямо всё-всё. И даже больше, да».

– Что? Больше, чем всё-всё?

«Да, намного больше, чем всё-всё».

– Но зачем ты трогала мое всё-всё и даже намного больше, чем всё-всё?

Девочка пожала тонкими русалочьими плечиками.

«Чтобы смыть пыль и пот, да»

– А!

Коварная улыбка расцвела на ангельском личике.

«Но мой скромный жених никогда не сможет проверить, только ли за этим, да».

Я тучка, тучка, тучка, я вовсе не лузер, который валялся в отрубе, пока его лишали девственности.

Голова все еще кружилась. Только пытался выпрямиться – обратно плюхался на черные шкуры. Приходилось отлеживаться. Иногда в теле поднимался жар. Лила ухаживала за мной, поила водой, подогревала на очаге вкусную похлебку.

Лила рассказала, что этот викиюп в самом центре становища племени выделил ее вождь-отец Гудэхи. Бабушка Зоча ждет не дождется, когда я поправлюсь и смогу с ней встретиться. Ага, отзывался я, глотая сытную густую похлебку. Тоже не дождусь.

Вскоре навестила Мана. Лила оставила нас вдвоем.

– Вскружил девочке голову! – сразу накинулась бразильянка, пропустив вступление в виде обнимашек, града поцелуев и «Как я рада, что ты виво, живой!». Ну и ладно, не очень-то и хотелось. – Когда ты уже признаешься, что и не думал на ней жениться?

– Когда пойму, что ее вождь-отец не нашпигует меня стрелами за честность.

Смуглая рука коснулась повязки на моей голове.

– Давно ты перестал доверять людям?