Утритесь, сеньоры!

Дон Иоаннис скрывается в пыли за поворотом. Дон Грегуар провожает его задумчивым взглядом.

ДОН ГРЕГУАР

На кой мне черт жена нужна была…

Коль восемь лет родить ребенка не могла.

И не предвидится наследника явленье.

Уже ль я зря кормлю мое прекрасное виденье…

Иного в жизни я не вижу смысла —

Нелепым балдахином жизнь повисла.

Вот снова я иду Гонориса просить

Немного денег мне на жизнь ссудить.

Дон Грегуар останавливается, говорит с чувством и в нарастающем темпе.

ДОН ГРЕГУАР

Все ж постоянство мира в вечной суете!

То скаковой призер, то тащишься в хвосте!

Нам вечных не постичь дилемм, противоречий.

Блажен лишь Диоген за то, что был беспечен.

Но так и не раскрыв извечности стихий,

Лишь повод дал кропать в веках стихи…

ДОН ГРЕГУАР И ДОН ИОАНИС

(Возвратившись к реальности, Дон Грегуар оглядывается по сторонам.)

Мой секретарь, Музелло, прохиндей,

Он жалкий писарь всех моих идей,

Вновь деньги ждет, как ворон крови,

Вчера в дверях сдвигал он брови.

На жалость брал и на испуг.

Мне нечем заплатить тебе, мой друг.

Нет денег у меня буквально ни на что.

Что делать мне, подскажет кто?

Плута Гонориса иду просить опять

Дублонов шесть иль семь занять.

Петь дифирамбы вновь мерзавцу,

Проклятому жиду-заимодавцу.

Издать бы книгу – денег нет,

Я так и не раскрыл финансовый секрет.

К деньгам навстречу я всю жизнь иду,

Плодя долги, и зависть, и нужду.

ДОН ГРЕГУАР (задумчиво)

Хотя дублоны пресыщенья не даруют,

Но все ж их чаще благ иных воруют.

И пусть монеты не приносят счастья,

Но помогают обойтись и без его участья.

Дон Грегуар неожиданно обнаруживает неподалеку от дома ростовщика под апельсиновым деревом местного сумасшедшего Диего. Он с отрешенным взглядом ковыряет пальцем вялый апельсин.

ДОН ГРЕГУАР

Диего вот без денег процветает,

Его свободы дух, как видим мы, питает.

ДОН ГРЕГУАР И ДИЕГО

ДИЕГО (оторвавшись от апельсина)

Моя свобода каторги не слаще.

(После некоторой паузы.)

К Гонорису идешь, поэт пропащий?