Неомифы (сборник)

– Ы?

– Ну, мамина спальня на втором этаже находилась.

– А-а-а. А-ха-ха.

Рыцарь, похоже, вошёл в раж.

– Только я это сделал, как кто-то припёрся. Я бегом, чуть ли не лётом – вниз. А там – папаша.

– Я?

– Не, настоящий папаша. Вернее, формальный. Блин! Первый, в общем.

– М-м.

– Вежливый такой: «Что вам надо, мадемуазель?» Я р-раз кованым сапожком ему промеж ног – и на улицу. Вот тут тебя повстречал: ты, озираясь и одновременно напевая, шёл к крыльцу.

– Боюсь спрашивать о продолжении этого триллера.

– Какого триллера? Что за чушь ты постоянно несёшь?

– А, снова перепутал.

– М-да? Проехали, короче… На чём мы остановились?

– На мне.

– Ну, схватил я тебя за загривок… за кость под гипотетическим загривком, – поправился рыцарь, – и потащил прочь.

– Я сопротивлялся?

– Не особо. Узнал, надо полагать.

– Странно: ты же тогда ещё был женщиной, а я тебя помнил только мужчиной.

– Хм.

– Всё?

– Всё. Едва вышел наружу, сразу возвратился сюда.

– А доспехи-то откуда?

Громыхнув металлом, рыцарь пожал плечами.

Дракон вдруг сделал подозрительно-невинное и вместе с тем чертовски смущённое лицо. Отвернулся, уставился в окно.

Сначала воин ничего не понял. Он и через минуту ничего не понимал, но вопрос задать догадался-таки:

– Погоди-ка… А как я очутился в пещере? Я ведь именно оттуда вышел, прежде чем вернуться в наше время.

– У-угу-у, – подтвердил маг – его интонация рыцарю совершенно не понравилась.

– И почему на мне оказались доспехи?

– У-угу-у.

– Что угу?! – взорвался мечник.

– Кто знает…

– И вот чего не пойму, – обращаясь уже к себе самому, а не к кудеснику, рассуждал мужчина, – по какой причине я не переместился во времени давным-давно? Если меня отрубило, то действие снадобья должно было закончиться, пока я валялся в беспамятстве. Кстати, с чего это меня могло отрубить?

Скелет молчал, уставившись в стену. Его плечи подрагивали.

– Ты там что? Гогочешь?

– Не-эт… – еле сдерживаясь, промямлил дракон.

– Больше никогда не дам тебе в долг! Никогда, понял!? А то пожертвуешь потом и кровью отобранное у других драконов богатство вот этим вот хохочущим костям без мешка, и что взамен? Вначале всесильный маг-некромант тебе память стирает, после в женщину недостойным образом превращает, а затем начинаются вообще… непонятки. Ты хоть имеешь представление, что со мной случилось?

Дракон помотал головой. Из его глаз, не видимые рыцарю, текли слёзы. Полый живот сотрясался от беззвучного хохота.

– И я не представляю…. Вот нафига ты волшебную палочку потерял? Не мучались бы сейчас… А тот долг, с которого всё началось, напомни, накой тебе нужен был?

Хвостатый вдохнул, выдохнул – и выдал ответ скороговоркой, потому что иначе заржал бы:

– Мы собирались организовать совместное предприятие.

– А, ну да. – Воин наконец вспомнил. – Драконы и рыцари всех королевств – соединяйтесь! Милые старые деньки. Тогда идея о сотрудничестве человекоядных ящеров и людей-ящероненавистников ещё не выглядела глупой утопией. Жаль, задумка пошла прахом из-за того, что ты не вернул мне деньги… Стоп! Так вот в чём причина! Ты не хотел организовывать драконо-рыцарское братство, а просто-напросто попёр мои бабки! Вы, динозавроподобные, жуткие скопидомы и жмоты!.. Да что тебя плющит-то?!

– Мы… ха… жмоты… ха-ха… зато… не носим… ха-ха-ха… для красоты… голубые линзы! Ха-ха-ха-ха-ха!..

Напрягал и безудержный смех дракона, и что-то в его словах. Но что? Рыцарь попробовал поразмыслить – не получилось. Обозлённый на собственную недогадливость, а заодно на нетактичность огнедышащего, он сорвал с головы шлем и бросил на пол. «Убор» бухнул об доски, отскочил, закатился под диван. Длинные светлые волосы растрепались, закрыв поле зрения.

– Лиро-эпическая сила! – Рыцарь занёс руку, чтобы поправить шевелюру, – и застыл, подобно статуе, воздвигнутой в честь их нынешнего короля.

Живот болел немилосердно; держась за него лапой, дракон вновь заговорил с воином:

– Брателло, у меня для тебя три новости. С какой начать?

Рыцарь откликнулся похоронным тоном:

– С плохой.

– Дело в том, что хорошей среди них вообще нет. Новость первая: чудик с тёмными волосами, которого ты видел в доме матери, – твой истинный отец.

– Мать изменяла папе ещё и с… папой?!