Диллюзии

– Значит, Сфиран? – подвёл итог Инер.

Каток же покачал головой и закончил свою мысль:

– Но к тому времени, когда на самом деле встанет проблема о выборе планеты, мы общими усилиями, думаю, освоим какое-нибудь новое, подходящее для обеих рас галактическое тело. Или, учитывая силу взаимопомощи, даже не освоим, а создадим или перестроим!

Инер уважительно и довольно поджал губы, кивнул. Он опять выразил Катку благодарность и отправил того в заслуженный отпуск. Где же отдыхать от многочисленных дел – на родной планете или на планете-побратиме, – решать новоиспечённому драмбонскому дипломату.

Совершенно очевидно, что на этом полностью завершились проблемы с контактом между двумя такими похожими и такими разными народами. Однако же их совместная история – и это тоже не вызывало ровным счётом никаких сомнений – только начиналась.

    (Октябрь – ноябрь 2014 года)

Месть как она есть

Месть была жестокой, продуманной и бесповоротной. И простой, удивительно простой. А всё гениальное, как известно…

Он приоделся, надушился дорогим одеколоном, нацепил тяжеленные золотые часы. Показал белозубую улыбку зеркалу, поправил воротник идеально выглаженной рубашки. Потом – за порог, закрыть квартиру. Подарок – в нагрудный карман; ключи от квартиры – в правый карман тёмных брюк, рука – в левый.

Утро встречало прохладой, утро встречало спокойным, несколько безразличным солнцем и привычным жужжанием и гудками машин: он жил недалеко от дороги. Асфальт, вымытый с утра оранжевыми машинами с мигалками, вёл его к автостоянке. Большая и крытая, она напоминала огромную коробку с окнами.

Вот он вошёл, поздоровался с охранником, зашагал дальше. Вот лифт с подсвечиваемыми красным кнопками, большими и круглыми, повинуясь приказу, довёз его на третий этаж. Вот он вышел и оттуда и, преодолев два поворота, остановился у новёхонького синего «форда».

Кто бы спросил, откуда у него сверхнадёжная машина последней модели, оснащённая новейшими достижениями техники, он бы не ответил. Просто – не смог бы. Отключить сигнализацию, забраться из полумрака стоянки в полумрак салона. Включить зажигание, включить музыку – «Aerosmith» (а почему бы нет?). Когда мотор не то чтобы заревел, нет, слишком качественно был сделан автомобиль, – но всё-таки надсадно зарычал, он, с безразличным выражением на лице, вывел машину по узким дорожкам вниз.

You’re my angel, —

хрипловато проникновенно выводил Стив Тайлер.

И дальше. И гитара Перри никуда не делась, и ударные, и бас, и вторая гитара. Всё оказалось на месте, что можно в целом сказать и о самом альбоме «Permanent Vacation», куда вошла эта песня. Да, «Angel»… отличная баллада… которую «смитовцы» не исполняют на концертах: наверное, надоела. И их несложно понять – только представьте, диск покупали из-за одной этой композиции. А задорного, забойного и притом мелодичного рок-н-ролла словно бы не замечали. Хард-рок в те годы медленно, но настойчиво умирал в сердцах слушателей; впрочем, ненадолго.

Значит, всё на месте? Он проверил нагрудный карман. На месте.

«Форд» выехал на шоссе, в начале отрезка пути не слишком оживлённое, но по мере приближения к цели всё сильнее наполнявшееся автомобилями.

Он слышал, что кто-то предлагал официально переименовать эти транспортные средства в авто. Солидно, смело и почти креативно. А почему не в мобили? Или ещё проще – мобы?

Он потряс головой, отгоняя ненужные мысли: только сейчас не хватало думать об этом.

Заложив крутую дугу, «форд» вывернул к дому в двадцать два этажа и, ведомый рукой владельца, примостился на специально отведённой площадке. Утро, и здесь машин тоже мало: кто-то уже уехал на работу, кто-то в ночном, да и район новый, не говоря о здании. Сколько новостройке: год? Два? Кажется, не больше. Ну точно, два.

Он вспомнил, как на 8 марта дарил ей ключи от трёхкомнатной квартиры: всё отделано, украшено, обставлено – въезжай и пользуйся. Что она и сделала. А через пару дней, когда он, немного освободившись от насущных дел, в основном по работе, приехал её навестить, эта шлюха лежала в постели с другим. Конечно, он расквасил тому уроду нос; сам же отделался парой небольших синяков на боку. Этому пришлось научиться летать с лестницы. Увы, как герой-любовник ни махал крылышками, воспарить над ступеньками не удалось. Что он там сломал – его личное дело: больше не появлялся, и слава богу. На его же счастье.

А шлюха два часа объясняла, почему она так сделала да зачем, да что имела в виду.

Имела. Будто бы он не догадывался, что она имела! Ха. Нет, подумать только: два часа бесполезного монолога; он просто взял и выбросил их в мусорную кучу. За то же время смог бы сделать столько полезного – и для себя, и для других.

– Ты вообще меня слушаешь?! – тряся жиденькими светлыми волосами, истерично вопила она.

– Слушаю, – безразлично отзывался он. – А чего слушать? Про то, как ты имела? Ну… я представляю, хе. Знаешь ведь, не маленький.

– Да тебе плевать!

– Да. Мне плевать.

– Ты… ты…

– Ну? Кто? Ладно, хватит. Я пошёл. Захочешь ещё разбередить мои чувства к тебе – пообщайся со мной по душам. Хотя лучше не надо: боюсь, после сегодняшнего дня это ни к чему хорошему не приведёт.

– Самовлюблённый урод! – кричала она вслед, когда он разворачивался и уходил. – Гомик! Идиот! Я тебя совсем не интересую!..

«Это уж точно… Главное, понял вовремя».

И, честно признаться, он не хотел ей мстить – ни капли. Однако зря она кричала, разорялась на весь дом. Нет, разговорчики ему не претили, и к тому же остановить их или направить себе во благо – проще просто… если знаешь как, естественно. Она не знала. А ему уже было плевать.

И вот он приехал к ней снова, через полтора года после громкого расставания. Судачили, что она запила, после залетела, после лечилась, а затем…

Он усмехнулся про себя. Да что ж всякая ерунда в голову лезет: то о работе, то о бывшей любви.

Любви? Он не утверждал бы категорично. Когда-то она ему нравилось, но знакомство, начавшееся на жарком южном курорте, на песчаном пляже и под холодный мартини, не следовало заводить дальше. Совершенно не следовало: он убедился в этом, она убедилась, а в итоге… в итоге он вынужден сделать то, что, вероятнее всего, произойдёт где-нибудь через час-полтора. Если, разумеется, она не поумнела.

Он покачал головой.

«Что весьма сомнительно», – вздохнул про себя.

Палец надавил кнопку звонка. Долго никто не открывал, минуту или две, и он успел подумать, что её нет дома. И, тем не менее, замок всё-таки щёлкнул, отвлекая от созерцания молодых пышных зелёных деревьев за окном, бредущих по тротуару людей, рядком стоящих машин.

Она выглянула в приоткрытую дверь, неприятно удивив и даже поразив: растрёпанные, подкрашенные светлой краской волосы – наверное, рано начала седеть; синяки под глазами; отёкшее лицо. Он взглянул в эти круглые глаза на круглом лице, ещё два года назад казавшиеся во время секса глубокими озёрами, где можно утонуть. А теперь? Грязные лужи.

Захотелось развернуться и уйти, и оставить вещи на своих местах, поскольку его вмешательство не требовалось. Но – он же человек слова, так? Иногда время неважно, иногда создаётся впечатление, что его нет вовсе. Ну, и соседи подначивали: да она с каждым встречным-поперечным путается… да она тебя материт везде… да она пытается тебя очернить… да она… да она… Это его слегка утомило, потому и пришлось принимать решение.

Он смотрел на неё, в прошлом – дочку обеспеченных родителей, не знавшую забот, не осведомлённую об ответственности, ни черта не смыслившую в жизни, науке, творчестве… да где угодно. Предпочитавшую просто вертеть юбкой.

«И во что ты превратилась?» – подмывало спросить.

Он сдержался и вместо этого протянул руку.

– Привет, Лика. Не ожидала?

– А… Андрюш? – слегка заикаясь от волнения, сказала она. – Да… то есть не ожидала… Входи-входи!

– Я не надолго.

– Ну что ты!.. Вернее, как хочешь.

Она поскорее отскочила в сторону, и он проскользнул в квартиру.

Лика закрыла дверь на замок и, стараясь унять дрожь, сложила руки на груди.

– Что тебя привело? Очень рада видеть, но… ты понимаешь…