Сирийский марафон. Книга вторая. Часть 1. ГРУ: оперативное вмешательство

– Выполнять!

Капитан рывком распахнул дверь кают-компании:

– Выходи, приехали! Станция конечная, поезд дальше не идет!

Вся троица сидела ссутулившись, белея лицами.

– На выход! Если ноги не слушаются, поможем. Встать! – рявкнул он. – Парни! Тащите лихоимцев на свет божий!

Одного в самом деле пришлось тащить. Лях, ухватив за ворот куртки, выволок финна. Ноги жителя Суоми, будто ходули, не желали гнуться в коленях. Немец очумело вертел головой, порывисто дыша, но двигался сам. Чупа-Чупс для ускорения коленом поддал в пятую точку. Помогло. Крайтон, держа выправку, вышел на палубу без помощи. Правда, прежней пластики бывалого мачо как корова языком … Да, и пальцы отплясывали сарабанду.

– Рыбу ловите? – деревянно ухмыльнулся британец.

– Ага. Отрыбачились уже, мля, – ощерился Еремеев. – Счас улов станем собирать. Вон на баке парни снасти готовят.

Три черных штыря, словно трезубец Нептуна, проткнули водную поверхность и потянулись вверх. Раздвинув море, вначале появилась черная рубка, а следом островок корпуса. Струйки воды, сбегая вниз, омывали лоснящуюся на солнце субмарину.

– Дизель-электрическая. Тип «Гюр», – командир «Бойкого» не опускал морской бинокль. – Бортовой номер «S-359». Вахтенный? Что за зверюга?

– ДЭПЛ «Буракреис», – вахтенный офицер вслух читал с экрана монитора. – В составе ВМС Турции с февраля 2006 года. Немецкая постройка. Экипаж 30 человек. Плюс 8 офицеров. Вооружение …

– Всё ясно, – прервал «кап-три». – Рабочая лошадка. Тип «209» в Бундесмарине. Модель не новая, но надежная, что наган.

– Переходим ко второй части Марлезонского балета! – Кайда разглядывал «турка» в оптику бинокля. – Смоляк! Твой выход!

Моряки, спеленав «Галтель» капроновым тросом, с помощью кран-балки опустили в море. Через десять минут закрутился винт и подводный беспилотник, шустро набирая скорость, скрылся в глубине. Все трое натовцев, понурив головы, сидели у борта прямо на палубе. «Это вам не Сибирь, не обморозятся», – Еремеев мысль озвучивать не стал, лишь жестом показал Чупа-Чупсу насчет рук. Морозов понятливо кивнул. Через минуту на руках троицы красовались пластиковые наручники. Заводить за спину не стали. Лях расположился напротив, демонстративно повесив «АК» на грудь.

Не теряя времени Чупа-Чупс и старшина из экипажа облачились в гидрокостюмы. Дождавшись, когда аквалангисты погрузятся, моторист запустил мотор, и надувная лодка поползла к центру гавани.

– Медитируйте пока. Скоро кино покажем, – Носорог навис над сидящими. – Ихтиандры на дне называется. По заявкам зрителей. Практически онлайн. После просмотра фуршет. Как полагается.

Троица не отреагировала. Даже британец молчал, уныло уставясь в стенку плавпирса.

Пара надувных лодок с морпехами тут же рванула, едва отойдя на пару метров от борта корвета. Мчались параллельно, временами высекая сильные брызги. Смоляка, сидевшего в носу «резинки», намочило полностью: с берета, надвинутого на лоб, до берцев, которые он благоразумно спрятал под пластик сидения. Уже и без оптики было отчетливо видны троих подводников, что торчали на верху рубки. «Ка-27» ходил по кругу метрах в ста, гоня на полузатопленную палубу субмарины волну.

– Сбавь обороты! – Смоляк повернулся к стоящему за штурвалом морпеху. И, заметив наведенный с высоты рубки ручной пулемет, рявкнул:

– Стоп машина! Глуши мотор.

«Резинки» в миг потеряли ход и закачались на волнах. До подлодки было метров пятьдесят, но офицер поднес к губам мегафон. Усилитель был с сюрпризом. Встроенный микрофон и камеру даже с трех метров не разглядеть. А, тут …

– Эй, на субмарине! Говорит старший лейтенант Смоляк, морская пехота ВМФ России, – английский звучал будто механическая машина говорила. – Вызови капитана!

Турки в рубке переглянулись и один крикнул:

– Я капитан! Что нужно?

– Ты такой же капитан, как я Папа Римский! – захохотал Смоляк. – А, ты, уважаемый … Высоко летаешь, но пока в старпомах ходишь. Господин Доган. Сокол по-нашему, так?

Подводник явно смутился, но гнул свое:

– Занят капитан, завтракает. Говори, я передам!

– Передаст он. Гульфик турецкий, а туда же, – буркнул старший лейтенант, опустив на секунду мегафон.

– Товарищ командир, если надо, могу снять пулеметчика, – за спиной раздался негромкий голос сержанта Матошина.

– Не надо. Приказа захватить не было, – прикрыв рот громкоговорителем, прошипел офицер. – Сидеть тихо, как мышки-норушки. Стволами не трясти. Ясно?

– Так точно, – разочарованно вздохнул Матошин.

– Чего замолчал, морпех? Нахрапом не прокатило?! – в голосе старпома звучала дерзость на грани с хамством.

– Да вот размышляю, сразу в ваше корыто торпеду влепить или фугасными бомбами обойдетесь? – Смоляк лениво почесал подмышкой. – Будешь звать кэпа или …? Некогда мне с тобой лясы точить.

Турки в рубке живо переговаривались, энергично жестикулируя.

– Э, братва, хорош! – рявкнул он в мегафон. – Объясняю для тупых. Ждем минуту и уходим. Получите с вертушки подарочек. Вашей посудине и одной ПЛАБ до хрена. Отвалим парочку. Мы не жадные.

– За атаку военного корабля Турецкой республики ответите …, – начал подводник.

– Это ты потом с небес звиздеть будешь! – перебил Смоляк. – В территориальные воды тебя ветром занесло? Короче, надоел ты мне. Ещё фамилию соколиную носишь. Уходим мы.

– Погоди, русский! Капитан на мостике! – в рубке возник четвертый подводник. Высокий офицер с погонами капитан-лейтенанта хмуро смотрел из-под козырька надвинутой на лоб фуражки.

– Господин Оздемир! Ваша субмарина в территориальных водах Сирийской Арабской Республики. Боевые пловцы, что вы доставила, пытались атаковать наши корабли в гавани, – старший рубил словами, будто гвозди вгонял. С одного удара. По самую шляпку. – Выбор у вас не велик, но есть.

– Надеюсь, бесчестного не предложите, – голос капитан-лейтенанта скрипел несмазанной ступицей телеги. Волны неспешно подпихивали «резинки» к субмарине. Но, этого никто не замечал.

– Сэр! Не до лирики. Либо сейчас же громогласно озвучиваете спецоперацию что пытались прокрутить, либо берете грех на душу. Тридцать восемь человек экипажа, как не крути.

– Они моряки. Люди военные и присягу давали, – тускло ответил капитан-лейтенант.

– Родину защищать они присягали. Вы, кстати, тоже, – оскалился Смоляк. – Где та Родина? Войны между нашими странами нет. Акция ваша – чистой воды терроризм. Ещё и экипаж втянули в авантюру.

Турецкий офицер, опустив голову, молчал. Равнодушные волны облизывали прорезиненный корпус субмарины. Солнце торчало в зените, придавливая жарой. Даже обязательный на море ветерок пропал. «Странно», – думал Смоляк, крепко держа мегафон. – «Ноги мерзнут. Промочил что ли?»

– Русский! Если сделаю, как предлагаете, это суд. Невыполнение приказа … Не тебе объяснять, – капитан-лейтенант поднял голову.

– Да, суд. Но не смерть твоих моряков. Отвечаешь за них не только перед Богом, – старший лейтенант говорил, словно приговор читал. – Их матерям, женам, детям, что скажешь? Пулю себе загонишь в висок? Что измениться?

Турок тоскливо посмотрел в морскую даль:

– Честь сохраню.

– А, твоя семья? Они как?

Капитан молчал. Молчали и его подводники.