Четвертый континент. По главной улице с оркестром

– Да. Какая задача?

– Задача? Демонстративная. В идеале – засечь чужаков.

– Ясно, внимание отвлечь.

– Точно. У нас говорят – навести тень на плетень.

Они битый час раскатывали по улочкам Хальбы, извилистым, точно капризные арабески восточной красотки. Спасибо «глухой» тонировке стекол, да тоетовскому кондишену. Молотил, зверюга, нагоняя арктический холод в салон. Большая часть домов громоздилась на склоне, что выписывал правильную дугу. Сказать по чести, изысками архитектуры здания не страдали. Коробки на манер обувных в два-три этажа с глазницами «бровастых» окон. Приладить стальной козырек над оконным проемом штука – нехитрая, а при нелимитированном солнечном свете – польза наглядная. Тут главное с размером не переборщить, не то первый же ураган оторвет по самый корень. В лучшем случае.

«Хвоста», конечно, не было. Да, и при таком унылом трафике на улочках

Выявить наружку, как два пальца …

На площадь к мечети подкатили, едва золотой диск чиркнул по верхушке холма.

Андрей дисциплинированно запарковал чистокровного «японца» на свободный прямоугольник асфальта. Впрочем, особого мастерства и не потребовалось. На парковке дефицит свободных мест отсутствовал. Глушить движок не стал. И, не только по причине работающего кондиционера.

– Месье полковник. – Он с беззаботным видом ротозея покрутил головой. – А давайте перекличку бойцов невидимого фронта запустим. Всё ли ладно в Датском королевстве?

– Легко. – Багдади сидел по соседству, разложив, в стиле бывалого штурмана, на коленях топографическую карту. Он тут же взял в руку телефонную трубку, соединенную кабелем с радиостанцией. Та, закрепленная на нижней полке «торпеды», буднично зеленела глазком, размером с муху-однодневку. Ближайшие три минуты в салоне тарабарщиной трещала скороговорка по-арабски. Морозов и не пытался вслушиваться. Собеседник использовал «сирийско-палестинский» вариант, фаршируя профессиональным сленгом.

– Вообщем так. – Aqid помолчал несколько секунд. – Ребята выходы-входы с площади заблокировали. Чужаков не выявили. Либо при наличии отсутствия, либо по причине высшего пилотажа в лицедействе таковом. А вот «Угорь» имеет место быть собственной персоной. Час тому объявился в Halba. Приехал на рейсовом автобусе из Эль-Минния. Город на побережье, как раз на трассе из Триполи.

– Пока всё срастается. – Капитан шустро отстучал короткую мелодию на «баранке». – Запускаем обратный отчет, а?

– Поехали, – попытался повторить гагаринскую фразу Багдади. Надо отдать должное, получилось близко к известному оригиналу.

Можно было, конечно, рвануть напрямик до Arida, полагаясь на удачу, фарт, везенье и далее по списку. Все эти вещи порой актуальны не только в разведке. Но, … Когда по ту сторону шахматной доски гроссмейстер классом тебе не уступающий, будь любезен, веди соответственно. А тут ещё география на руку. Путей отхода аж четыре. Все перекрыть – роту надо. И не стройбата.

То, что в городке засады не оказалось, ни о чем ещё не говорит. Плавали, знаем. На трассе перехватить, да по ночной поре … Любо-дорого. А с маршрутами, коих четыре. Дак формула про дороги, что в Рим ведут, не на пустом месте родилась. Тем более, что прогресс (согласно детской песенки аж прошлого века) «дотянулся до небес». В текущем контексте означает, подними БПЛА с «ночным» зрением – и все дела. Красота! Наружка нафиг не нужна. Преследование по дорогам – чистая профанация. Всё тихо, чинно-благородно. Сиди себе у монитора с бисквитом по одну руку и кофе по другую, да следи за «объектом», выбирай момент, когда за «жабры брать». Это в теории. Практика, дама с низким порогом социальной ответственности, мало предсказуема и нелогична.

Темнота, как и положено в южных широтах, обвалилась вдруг и по-серьезному. Будто дерзкий хулиган нахлобучил тебе фетровую шляпу по самую переносицу.

Четыре “Toyota Corolla”, приняв пассажиров в разной пропорции, единой колонной выехали с центральной площади Хальба. А вот, миновав границу городка, согласно правилу тараканов, застуканных среди крошек на обеденном столе, разбежались четырьмя путями-дорогам. Гадать в каком из них американец – дело дохлое.

«Японец» гордым Колобком катился по шоссе в полном одиночестве. Желтый свет фар встречных авто, редких по ночной поре, возникал издалека, создавая правдоподобную иллюзию НЛО. Морозов, переместившись на штурманское сиденье, расслабляться и не думал. И ППК-20 давно на коленях держал. Снаряженный, с накрученным вороненным глушителем. Водитель, молодой оперативник из регионального управления MID, в очередной раз переключил свет на дальний:

– Сэр, впереди Arida.

– Готовность номер «раз», – капитан, вытащив из перчаточного ящика яркий картон дипломатического знака, прикрепил на лобовое стекло.

– Полагаете, сработает? – Сириец периферией зрения уловил манипуляции Чупа-Чупса.

– Вряд ли. Тем, кто нас ждет-поджидает, сия бумажка «по барабану». А вот, если кого в темную пользуют – очень может быть. По крайней мере бесшабашную уверенность убавит.

Спустя метров четыреста приморский поселок, с редкой иллюминацией в окнах домов и полным отсутствием освещения центральной улицы, что по совместительству являлась трассой, закончился. Тойота нырнула в ночь, словно в омут. Хоп, и только два световых пятна в стиле slow dance монотонно топчутся на асфальте. Андрей трижды моргнул, привыкая к темноте:

– Это ещё что за свет в конце тоннеля?

– Погранпереход. Хм, странно. Все фонари и прожектора врубили.

– А, обычно?

– Пара фонарей. Лишь при досмотре прожектора включают. – Голос у сирийца слегка сел. – Здесь ЛЭП со стороны Ливана нет. Дизельгенератор только.

– Значится именно тут нас и ждет горячий приём. – Чупа-Чупс поднес к глазам бинокль. – Прям аншлаг. Аж, парочку кадилаковского хлама, безобразники, пригнали. Броневички времен вьетнамской войны. Неужели своим ходом приползли? Чудеса.

“Corolla”, послушно перейдя на черепаший темп, вползла на территорию КПП. С полдюжины солдат в цифровом камуфляже марпатского леса, темно-бордовых беретах и с штатовскими М4 наперевес, выскочили чёртиками из коробки и взяли в полукольцо.

– Ого! Пацаны типа из «Магавир». – Хихикнул капитан, спокойно разглядывая ближнего облома с шевроном на куртке. Нарукавная нашивка прелюбопытная – на красном поле скалится золотистый лев, а за ним торчит средневековый меч, в рукоять которого вцепилась явно мужская кисть. – Хотя возможен вариант пошлейшего плагиата.

– Акция под чужим флагом. – Голос сирийского разведчика волнения не выдавал. Пожалуй, только фраза прозвучала необычно быстро. – Стрелять станут?

– Хотели бы, давно сито сделали. – Морозов увидел верзилу с погонами старшего лейтенанта. Тот приближался аккурат с его стороны, крепко держа на физиономии угрюмую мину. Чупа-Чупс неожиданно широко улыбнулся и светски помахал тому рукой. – Наше вам с кисточкой.

Ливанец, замерев в двух метрах от двери «японца», перекинул «эм четвертый» в левую руку, а освободившейся правой жестом велел опустить стекло.

– Не дергайся и движок заглуши. – Капитан, продолжая улыбаться, тихо сказал водителю на русском, нажав клавишу стеклоподъемника. – Всё идет как надо.

Дождавшись, когда тонированное стекло полностью откроется, ливанский коммандос небрежно козырнул и потребовал на языке Дюма:

– Предъявите документы.

– Конечно, месье офицер. Прошу прощения за мой корявый французский. Я помощник военного атташе Российской Федерации в Сирийской Арабской Республике. – Чупа-Чупс, мотнул головой в сторону сирийца и твердо посмотрел в глаза 1er lieutenant. – Это мой водитель.

– Документы! – насупил брови ливанец, недовольно дернув правым плечом под бронежилетом.

– Да, Бога ради. Вот моя дипломатическая карточка. – Морозов, не оборачиваясь, протянул левую руку сирийцу. – Дай паспорт. Господин первый лейтенант хотят взглянуть.

Заполучив в руки документы, коммандос стал скрупулезно елозить глазами по ним. Был момент, Андрею показалось, что даже понюхал его дипломатическую ксиву. Нет, не показалось. В самом деле поднес к ноздрям и потянул воздух.

– Надеюсь, господин офицер, шрифт достаточно разборчив? – елейным голосом осведомился он, и почти высунулся в окно, закрывая тому обзор. – Хотите, вслух прочитаю?

Спецназовец даже бровью не повел, деланно увлеченный бумагами. Морозов большим пальцем левой руки незаметно перевел рацию, лежащую на полке под «бардачком», на передачу.

– Покинуть автомобиль и открыть багажник! – рявкнул офицер, пряча документы за бронежилет.

– Господин первый лейтенант, напоминаю, я помощник военного атташе и пользуюсь дипломатическим иммунитетом. Как и мое транспортное средство, – отчеканил капитан и, полуобернувшись к сирийцу, буркнул на русском. – Тяни время. Процесс запущен.

– Документы фальшивые, – осклабился ливанец и, ловко перебросив М4 в правую руку, демонстративно снял предохранитель. – В районе замечены контрабандисты. Выходите из машины. Огонь открываем без предупреждения.

– Так бы сразу и сказал, – заворчал Андрей и, раздвинув колени, уронил малютку ППК-20 на резиновый коврик под ногами. – А то аркебузой пугает. Школьницы перед тобой, что ли?

Он открыл дверь наполовину и, кряхтя, вылез наружу. При этом умудрился незаметно нажать кнопки стеклоподъемника и блокировки двери. Сделав вид, что оступился, капитан потерял равновесие и попытался опереться о дверь. Та, известное дело, захлопнулась. Нелепо взмахнув руками, Андрей плюхнулся на пятую точку. Стоявшие полукругом солдаты заржали в голос, а офицер, презрительно ухмыльнувшись, поинтересовался:

– Укачало? Сам поднимешься или помочь?

– Сам, – огрызнулся Чупа-Чупс, встав на четвереньки, и буркнул на русском: – Известное дело – хорошо смеется тот, кто смеется последний.