Премьера века

Чтобы как-то разнообразить свою жизнь, я закончил начатую моим предшественником постройку пироги. Впрочем, что значит постройку? Топором я орудовал умело, потому-то выдолбить внутреннюю часть пироги для меня не составляло большого труда. Но на этом все и закончилось. Не будучи специалистом в навигаторском искусстве, я не решался так вот сразу без навыков в этом деле на утлом суденышке пускаться в столь опасное путешествие. Океан – это не небольшое, закрытое сушей море. Мне не раз доводилось сталкиваться с ураганами в открытом океане! Огромный корабль швыряло на страшных волнах словно скорлупу ореха! А что уж говорить об этой жалкой пироге…

Я не вел специальный счет дням, но по моим приблизительным оценкам я провел уже на острове около двух лет! Два года!!! Господи! Думал ли я, впервые ступая на берег своей будущей тюрьмы, что мне придется пробыть здесь так долго! И хотя ни в пище, ни в чем-либо другом я недостатка не испытывал (если изнашивалась одежда, я ее или зашивал, или извлекал другую из сундука моего предшественника – благо дело запас этого добра был немалым!), все же я сходил с ума от скуки и одиночества. Бывали моменты, когда воспоминания о прошлом, грусть и ностальгия так одолевали вашего покорного слугу, что хотелось диким зверем выть от безысходности, отчаяния и душевной боли. Я в сотый раз проклинал ненавистного мне Гуччо, который ради какого-то пустячного каприза обрек меня на такие страдания. Ну, пусть не каприза, пусть бы он действительно потерял место на «Элиабель» и был бы высажен на берег сразу же по прибытию в Ла-Рошель. Но делов-то! На судах всегда ощущалась нехватка рабочих рук, и ему ничего бы не стоило найти себе работу на любом другом судне! Все бы потекло как и прежде, и никто бы при этом не страдал! А так… Соизмеримо ли его желание не потерять место на «Элиабель» с теми лишениями, что мне приходится нынче терпеть?! Нет, Гуччо, если мне суждено будет выбраться из этого забытого Богом места, я непременно доберусь до тебя, и поквитаюсь за все обиды! Это отныне будет целью моей жизни! И чем дольше я здесь пробуду, тем ужасней будет моя месть тебе!

Дни, недели и месяцы продолжали все так же неторопливо и монотонно уплывать в прошлое. После каждой длинной и скучной ночи, над островом поднималось сверкающее яркими боками солнце, лишь для того, чтобы, повисев некоторое время на небосклоне, вновь спрятаться за горизонтом. После чего наступит следующая, столь же длинная и скучная, ночь. И так день за днем, и так месяц за месяцем! Я чувствовал, что начинаю потихоньку сходить с ума. Все чаще я стал всматриваться в горизонт с надеждой увидеть долгожданный парус! Только в нем я видел свое спасение! Только в нем заключалась вся моя надежда. Остров, при всей его экзотической красе, вызывал у меня едва ли не раздражение, и даже ненависть. Как мне уже здесь надоело! И если поначалу при осмотрах острова присутствовал какой-то интерес, я ждал каких-то открытий для себя и сюрпризов, то теперь, когда я исходил уже здесь все вдоль и поперек, изучил, как я считал, все и вся, мне уже было совершенно неинтересно бродить по его живописным склонам и вершинам. Сюрпризы я теперь ожидал только со стороны океана. Я не мог себе тогда представить, насколько я ошибаюсь! Ни сном, ни духом я не догадывался о том, что совсем скоро именно остров приоткроет для меня одну из своих самых жгучих и необыкновенных тайн, и подарит мне такой сюрприз, по сравнению с которым все мои предыдущие открытия покажутся пустячной детской забавой!

Глава вторая

Ошеломляющая находка

Я до сих пор прекрасно помню тот день. Начинался он вполне обычно, как и многие из бесконечной вереницы дней, проведенных мною на острове. Ничто не предвещало того, что этому дню суждено в корне изменить всю мою дальнейшую жизнь.

Учитывая то, что уже довольно продолжительное время я не покидал своего жилища и не путешествовал по острову, я решил этот день посвятить своеобразной прогулке. Мне хотелось еще и еще раз осмотреть свои владения, хотя при мысли «мои владения» я всегда грустно улыбался. Я с радостью готов был уступить эти обширные владения на крохотный участок земли где-нибудь в пригороде Парижа, или хотя бы на скромный домик, а то и просто угол в его предместье! Лишь бы поближе к людям! Долгими бессонными вечерами, проведенными на острове, я много рассуждал о прошлом, заглядывал в будущее и нередко задавался вопросом: а стоит ли мне так сильно убиваться по той жизни, к которой я сейчас так стремлюсь? Где гарантия того, что там, на материке, меня ожидает лучшая участь, нежели здесь? Да, там я буду чувствовать себя не так одиноко, у меня будет возможность общаться с себе подобными. Все это верно! Но дальше-то что?! После первых дней эйфории придут будни, и нужно будет думать о хлебе насущном. Не ждет ли меня там жалкое и голодное прозябание на грани выживания? Я ведь помню свое безрадостное детство и озабоченные лица родителей, которые не знали, как и чем накормить семью завтра. Не говоря уж о более отдаленном будущем! Нет! В том мире хорошо живется только толстосумам! Кто имеет деньги – тот имеет все! Без них ты в том мире ничто! Так что, возможно, зря я так рвусь побыстрее покинуть этот остров? Здесь у меня, по крайней мере, нет проблем с пищей. Там же это будет самой главной и наименее разрешимой проблемой!

Я по привычке взял с собой ружье и отправился в путь. Если поначалу я брал его с собой только лишь в целях личной безопасности, то теперь я ни минуты не сомневался, что на острове я один. Потому-то и носил с собой свое оружие только лишь благодаря привычке, да еще с надеждой, что, если на моем пути попадется достойная дичь, то на нее не жалко будет истратить столь драгоценной для меня заряд. Именно такой случай мне вскоре и подвернулся. Двигаясь вдоль одного из самых глубоких ущелий, которых, впрочем, на острове не так уж и много, я увидел, как впереди меня с шумом поднялась в воздух какая-то огромная птица. Мне казалось, что за годы, проведенные на острове, я досконально узнал и изучил всю живность, в том числе и пернатых, обитающих на острове. А тут вдруг предо мной появляется довольно крупная особь, и, как мне поначалу показалось, совершенно незнакомая мне. Азарт охотника вмиг овладел вашим покорным слугой, и я тут же вскинул ружье, и в последующий миг раздался выстрел. Птица вздрогнула всем телом, словно наткнулась не невидимую стену, и камнем рухнула вниз. И надо же такому случиться, что упала она не где-нибудь рядом, а на самое дно ущелья!