Перпендикулярность

– Очень рад. А теперь мне пора идти, – сказал незнакомец и протянул мне руку.

Его рукопожатие было по-дружески крепким, что навело меня на мысль о том, что кем бы ни являлся этот товарищ, он хорошо ко мне относится, и даже мое отвратное поведение не способно настроить его против меня.

– Мы ведь еще увидимся? – спросил я.

– Непременно, – ответил незнакомец, – если конечно ты выживешь на этой войне, – и протянул мне сувенир от «тульского токаря».

Было около восьми вечера, когда мы вышли из подъезда дома номер тринадцать по улице Хромова.

– Тут недалеко, – сказал Нойман.

Однако понятие «недалеко» оказалось чересчур растяжимым. Нестроевым шагом человека, страдающего ожирением, Нойман перемещался крайне медлительно, что довольно быстро начало выводить меня из себя.

– Ты можешь идти быстрее?

– Обратись в общество защиты сексуальных меньшинств.

В этот момент траекторию моего пути перекрыла неизвестная дама бомжеватого вида, везущая перед собой облезлую тачанку с кучей какого-то хлама.

– Мужик, дай сто рублей.

Я среагировал мгновенно. Выхватив ствол, я нажал курок, и в следующее мгновение по мостовой растеклась грязно-красная лужица крови.

– Ты что сдурел? – завопил подбежавший Нойман и вырвал из моих рук пистолет, – Ты что, твою мать, творишь?

– Она хотела меня убить, – спокойным тоном ответил я.

– С чего ты взял?

– У нее в руке граната.

Удивленный Нойман присел возле трупа, дабы изучить содержимое ее правой руки..

– Во чёрт, – прошептал он и в панике подскочил на ноги, – Ты был прав.

– Вопрос состоит не в моей правоте, а в том, что всё это значит.

– Она найт. У нее татуировка на подбородке.

– Железная логика. Интересно, кто еще не догадался.

Между тем вокруг нас успели собраться случайные прохожие с требованиями разъяснить происходящее.

– Уходим, – сказал Нойман, срываясь с места.

Я хотел было последовать за ним, но тут какой-то чувачело схватил меня за рукав.

– Куда это вы, ребятки, собрались?

– Не твое дело! – ответил Нойман и разрядил в него половину обоймы.

У всего случившегося был только один плюс: Нойман наконец-то ускорил шаг. При этом он еще умудрялся разговаривать по телефону.

– Гена? Это Макс. Всё меняется. У нас тут ЧП… Нет времени. Нужно собраться на базе. Ты можешь нас подобрать?.. Хорошо. Ждем.

Между тем неподалеку начали завывать сирены.

– Нужно торопиться, – сказал Нойман, и мы поспешили к месту условленной встречи.

Там нас уже ждал «УАЗик».

– Гена. Игорь. Валим быстрее, – на этот раз Нойману достался такой необычайно короткий монолог, но он не обижался.

– Что у вас там стряслось? – спросил Гена, когда позади оказалось несколько кварталов.

– Нам повстречался найт, пожелавший разнести нас на куски.

– Вам повезло.

– Не то слово. Вот только я пристрелил гражданского.

– Что? – от резкого удара по тормозам меня бросило вперед, – Что ты такое говоришь?

– У меня не было выбора.

– Осторожно! – хотел было крикнуть я, увидев пристроившуюся сбоку от нас тонированную иномарку, но не успел.

В следующее мгновение несколько автоматных очередей изрешетили переднее отделение салона Гениного «УАЗика». Я же продолжал сидеть на заднем сиденье, ошарашено взирая на мертвых товарищей. Дверца слева от меня распахнулась, после чего последовал приказ:

– Вылезайте из машины.

Эффект неожиданности брал свое, но нужно было собраться с духом и сделать как велено.

– Руки за голову…. Повернитесь.

Затем моя спина ощутила всю прелесть упругих свойств резиновой дубинки. Я изогнулся в приступе ужасной боли, но смолчал. Человек в черных солнцезащитных очках подошел ко мне и схватил за горло.

– Ну что Малкин? Вот мы и встретились.

…Легенда почти в неизменной форме дошла до наших дней. Прекрасную иллюстрацию к ней можно увидеть в старинной книге Конрада Геснера. На знаменитой гравюре изображено парусное судно, рядом с которым возвышается змея неимоверных размеров. Ужасное чудовище хватает матросов прямо с палубы…

– Заходи!

Передо мной распахнулась дверь комнаты для допросов, в которую нужно было войти.

– Присаживайтесь, господин Малкин, – заявил тип, сидевший за столом, размещенным по центру кабинета.

Впервые в жизни мне приходилось видеть подобный вариант человеческого индивидуума, и я стал подвергать его внимательному изучению.