– Смирись.
– Но…
– Это как кот Шредингера. Он и жив и мертв одновременно.
– Но это только теория.
– Ты забыл главное.
– Что?
– Мы там, где эти теории заново рождаются.
Я нервно сглотнул.
– Я пойду?
– Иди.
И я ушёл.
Почему-то не попрощался и не поблагодарил. Потом вспомнил, но возвращаться не стал. То ли стало неловко, то ли я всячески избегал встречи глазами с пугающей правдой.
«Я подумаю об этом завтра», – и по-своему это тоже был правильный подход.
Поднявшись наверх, я обнаружил пустой коридор. Бородатого мужчины Валеры здесь уже не было. Его и след простыл.
«Вот и отлично», – в душу закралась мелочная радость.
Я постучал в дверь кабинета номер 329.
– Войдите, – донеслось изнутри.
Я открыл дверь и вошёл, держа в руках куб из картона.
– Принёс, – отрапортовал мой громкий голос, словно я был бравым солдатом или подчиненным офицером.
На предварительной мысленной репетиции у меня сложилось впечатление, что данная реплика будет звучать эффектно. И я был настроен на лавры огромной благодарности. Я истошно ждал признания своих высочайших качеств и заслуг. Однако женщина, сидевшая за столом у окна, в ответ на мои слова вытаращила глаза и оторопела:
– Принесли что?
– Ну как же… Любовь Васильевна…
– Да, я Любовь Васильевна. А вот вас я не знаю…
– Как же…
– Говорите по делу или уходите.
Я замолчал. Понадобилось время, чтобы главная цель всех моих мотиваций попыталась найти себя среди прочей мишуры.
– Так что вам нужно? Мне работать надо.
– Я подходил к вам…
– Сказано же: не помню.
Я ускорил мысли.
– У меня документы на переаттестацию.
Любовь Васильевна нахмурилась, взяла карандаш и совершила легкое послабление в мой адрес:
– Давайте. Так и быть я посмотрю.
Картонный куб всё ещё находился в моих руках, а документы находились в рюкзаке, что был переброшен через правое плечо. Чтобы добраться до документов, нужно было сначала избавиться от куба. Вот я и попытался поставить его на пол.
– Нет-нет, – категорически воскликнула женщина.
Я дернулся.
Меньше всего мне хотелось ей перечить. Я опасался произвести плохое впечатление и этим спровоцировать появление новых препятствий и противодействий. А ведь и старых было предостаточно.
И в то же время оставался открытым вопрос:
– Тогда куда мне деть эти десять коробок?
– Какие десять коробок?
– Эти, – я указал на куб.
Женщина с усмешкой почесала карандашом за ухом.
– Вы здоровы?
– Но как же…
Я опять оправдывался.
– Вот же они…
Мои руки тряхнули картонный куб над головой.
– Они внутри! – воскликнул я, пытаясь быть убедительным.
Только вот эффект получился иной, прямо противоположный. Мои действия напугали Любовь Васильевну. Она вжалась в своё кресло из-за моих резких и дерзких телодвижений. Она испугалась. И её испуганный голос пропищал:
– Молодой человек, что вы себе позволяете? Если не успокоитесь, милицию вызову.