Из могилы с любовью

– Свидетель господин Сиротин приглашен для беседы, – поправил многоопытный капитан Петухов. – Добрый день, присаживайтесь, Виктор Геннадьевич. Меня зовут Петухов Михаил Витальевич, я расследую обстоятельства смерти Александра Ивановича Скрубина.

Сухой, прилизанный и в очках, посетитель напоминал провизора.

– Не очень-то день добрый, – меря Соколова взглядом и опускаясь на стул, заметил компаньон покойного Скрубина. (Каково быть компаньоном мертвеца?)

– Погода хорошая, – сухо сказал Михаил Витальевич и отчего-то добавил. – Отсеялись нынче хорошо.

Господин Сиротин демонстративно смотрел вдаль – сквозь капитана.

– Я пригласил вас, Виктор Геннадьевич, – начал тот, – для беседы – не слишком приятной, но, поверьте, совершенно необходимой. Только исполнив эту процедуру, я смогу закрыть возбужденное прокуратурой дело.

– Валяйте, капитан, спрашивайте.

– Когда вы познакомились с Александром Ивановичем Скрубиным?

– В 1987 году. Оказались как-то в одной компании.

– А когда начались ваши деловые отношения?

– Я оказывал Саше, извиняюсь, Скрубину услуги юридического характера в 88-90 годах. С 1992-го мы стали компаньонами. Хотя Саша имел долю значительно большую, чем я. Я был младшим компаньоном, причем только в предприятиях, основанных не раньше 92-го года.

– Понятно. Скажите, пожалуйста, Виктор Геннадьевич, не было ли у вас конфликтов с покойным?

– Конечно, были, – раздраженно сказал Сиротин. – Мы вместе занимались серьезным делом, часто спорили. Александр Иванович был не сахар. Иногда он так упрямо стоял на своем, что никто не мог сдвинуть его ни на сантиметр. Так что ругались – в интересах дела. Не больше.

– Ясно. Были ли у Скрубина враги? – спросил Петухов.

– Наверное, – пожал плечами Виктор Геннадьевич. – У кого их нет?

– Значит, можно предположить, что смерть вашего компаньона явилась результатом покушения?

– Предположить можно все, что угодно, – еще больше разозлился Сиротин. – Я не знаю до тонкости всех обстоятельств жизни моего компаньона, но считаю, что убийством здесь и не пахнет. Во всяком случае, с деловой стороны. Если бы у меня появилась хоть тень сомнения, я бы (как компаньон я разделяю ответственность с Сашей) не разъезжал по городу с одним шофером. Нанять пару телохранителей для меня не проблема.

– И все-таки, – не унимался капитан, – как вы думаете…

– Я считаю, – перебил Сиротин, – что киллеры ни с того ни с сего за человеком охотиться не будут. Обычно убивают должников или нечестных дельцов. У нас нет долгов, нет невыполненных обязательств. О личной жизни Александра Ивановича судить не берусь.

Капитан достал пачку сигарет.

– Курите?

– Нет, спасибо.

Петухов сунул сигарету в угол губ.

– И дыма не переношу!

Пришлось оставить сигарету не зажженной.

– Правильно ли я понял, что вы не исключаете убийства на личной почве?

– Я этого не говорил. Просто эту сторону жизни своего компаньона я знал недостаточно, чтобы делать какие-либо выводы. Извините, но я предпочел бы закончить наш разговор. Я должен ехать на деловые переговоры, и мне не хотелось бы опаздывать.

– Конечно, конечно, дело прежде всего. Я тоже так считаю, – заверил Михаил Витальевич. – Тем более, что вопросы мои пока исчерпаны.

– Что значит "пока"?

– Они могут появиться. И, как о личном одолжении, я попрошу вас на них ответить.

– Это все?

– Все, будьте добры, ваш пропуск, Виктор Геннадьевич.

Петухов подписал пропуск, и посетитель ушел. Теперь можно было и прикурить.

– Не хочется мне его подозревать, – сказал капитан затягиваясь.

– А, по-моему, подходит.

– Ты его откуда знаешь, Дима?

– По выборам. Он пролетел на них.

– А в другой раз победит.

– Вы что, прочли его предвыборную листовку и поверили?! – удивился старший лейтенант.

– Да, из нее сразу видно, что мы имеем дело с большой сволочью. Такие обычно побеждают.

– Только сначала, – добавил идеалист Соколов.

Еще совсем недавно существовала традиция платить за опоздание на встречу. Время делового человека стоит дорого, даже такса была разработана. Обычай как-то не прижился, но опаздывать по-прежнему (и, что печально, для нашей безалаберной страны – навсегда) не рекомендуется. Виктор Геннадьевич всегда был человеком собранным, организованным и от необходимости всюду успевать не страдал.

Шофер притормозил "Вольво" у обочины ровно за десять минут до срока. Сиротин вышел из машины и нырнул в предупредительно распахнутые референтом стеклянные двери. Стекло и мрамор были слабостями Виктора Геннадьевича. Что нельзя было сделать из стекла, выкладывали мрамором. Кроме кое-какой мебели. Мраморный стул был бы жестковат, а стеклянный стол позволял бы читать бумаги, не подбирая ключа к замку ящика. Немало людей с удовольствием заглянут в стол бизнесмена. Хоть промышленный шпионаж только-только стал входить в моду.

Едва Сиротин занял кожаное кресло, референт доложил о прибытии гостей. Как радушный хозяин, Виктор Геннадьевич выбрался из-за стола, размером и зеленым сукном напоминающего большой бильярдный, и протянул руки навстречу Олегу Петровичу, вице-президенту банка "Интер". Такого милашку так и хочется задушить в объятиях. Сиротин не сомневался, что визави испытывает сходные чувства.

– Рад тебя видеть, дорогой Олег Петрович.

– Если гора не идет… Здравствуй, Виктор.

– Да какая там гора. Пригорок – не выше… Присаживайся, – пригласил хозяин офиса.

Партнеры заняли два заготовленных кресла – по сторонам газетного столика. Вышколенная секретарша (это видно не только из сухой, как у шефа, фигуры) принесла кофе, сливки и ванильное печенье. Олег Петрович всякий раз кривился, ненавидя ваниль с детства. Зная эту особенность, специально для его визитов у секретарши хранилась пара пачек. Виктору Геннадьевичу казалось, что с таким угощением дорогой гость делается чуточку сговорчивее, а его политика становится по-восточному изощренной.

Хозяин добавил в кофе сливок, гость предпочел черный.

– Пожалуй, новая схема движения денег меня устраивает. Трансферты менее привлекательны – они могут вызвать лишние разговоры.