Пантеон

– Она тут училась, закончила, ничего не добилась, пила, курила, употребляла, – Чарли проигнорировал его отрешенность, – так и осталась при академии. Вон, шатается вокруг: натурально собака на цепи. Говорят, шлюха, – закончил он, отправил окурок в полет, воробьи с гомоном кинулись следом, после ввергнутые прилетели обратно, требовательно и строго зыркали на обманщика Чарли, требуя настоящей пищи.

– И что? – Эбби пожал плечами. Назидательная история на него должного эффекта не возымела – если подумать и припомнить, можно назвать падшей каждую вторую девушку в кампусе… и не только девушку. А после случившегося с Артуром все это вообще не имело смысла, но Андерсон понимал, к чему клонит приятель. – Полагаешь, кончим так же?

– Я уже ко-кончаю! – Талли-Торндайк запрокинул голову, весь затрясся, выдав гримасу удовольствия, страдания и облегчения, трагедии и комедии – все это пульсировало в нем точно люминесценция каракатицы в брачный период.

Эбби не удержался, прыснул и покраснел. Джоконда, видимо, их слышала, но виду не подала, пошла себе дальше.

– И однажды… После выпуска пройдет много лет – десять, предположим, – Чарли успокоился, говорил мечтательно, даже немного серьезно, – и мы с тобой встретимся на автобусной остановке…

– Пожалуйста, – Теперь Эбби не до смеха, он побледнел, – прекрати.

– Я ничего не добьюсь в этой жизни… Как и ты, – раз мы оба ждем автобус на какой-то гребаной остановке, да? – продолжал Чарли, он смотрел на удаляющуюся Джоконду.

– Чарли, – почти взмолился Эбби. Но он же это не специально? – Прекрати!

– И ты станешь пузатым, одутловатым, Эбби… Ты уже немного… Ха! А я – нет… Я не буду толстяком! Кожа да кости, а еще ревматоидные суставы! – Талли его будто и не слышал.

– Чарли! – Эбби соскочил с места. Хотел схватить его за ворот, ударить лицом о стол. За что он так?! – Заткнись!

– Да что такого-то?! – опомнился приятель, его темные глаза блестели, брови и губы изгибались шипящими кошками. Он сердился, что ему не дали закончить продуманный юморной финал.

Чарли действительно не понимал?

– Я больше не могу! Надоела вся эта чушь! – Эбби устремился прочь, на пастбища, где охотилась дикая Джоконда.

– Ты чего?! Я не то что-то ляпнул? Так я ж много всего говорю! Ты объясни, я тебе не какой-нибудь Эдвард Уоррен, мысли читать и духов изгонять не умею! – орал Чарли, воздев руки, на них уже таращился народ, ожидающий щекотливого завершения этой драмы. “Сосед погибшего парня” с недавнего времени стал привлекать их внимание. – А вы чего вылупились, бездари?! Pedicabo ego vos! – обратился он к зевакам, по-нобильски посылая тех на хер. – Эбби! Андерсон, будь ты проклят, стой! Псих ненормальный. Ну стой ты, а?!

Но Эбби его не слушал. Он уже поравнялся с черноволосой милфой (кажется, эту аббревиатуру – MILF – Талли почерпнул из “Невероятных приключений Билла и Теда” или еще из какой-то нелепой комедии), к которой Чарли не ровно дышал, вестимо. Она действительно походила на женщину Леонардо – госпожу Лизу дель Джокондо.

***

Среда, поздний вечер, 3 мая 1989.

Возвращаясь с вечеринки, не слишком поздно, но уже как-то все надоело (а вот Дебора и Чарли остались), он не ожидал встретить тут соседа по комнате.

– Артур? – спросил он, приближаясь и щурясь: свет фонаря слепил, а голову кружили алхимически перемешанные в реторте-желудке разнообразные нектары Диониса.

– Эбби, хм, Альберт, – отозвался старшекурсник. – Добрый вечер.

Действительно, добрый вечер – веселый, теплый, еще месяц учебы и наступят каникулы.

– Ты чего? – Эбби осмотрел парня. Элегантность осталась в его внешности, но трансформировалась в спортивную функциональность – бордовый с желтым бомбер, голубые джинсы, белые Converse. Тот сидел на скамейке, в руках у медвежьего короля – поблескивал вспотевший king of beers, подле огромная спортивная сумка – давно уж не спортсмен из-за травмы, но он всегда ее таскал, будто завтра у него решающая игра.

Андерсон встрепенулся:

“Он что, собирался уехать?”

Артур протянул жестяную банку с надписью “Bud” Альберту.

– Нет, спасибо, мне уже хватит… – Язык заплетался.

– Как знаешь. – Сосед сделал большой и жадный глоток. – Жду автобус уже минут сорок, – пожаловался Артур таким тоном, будто в этом Эбби виноват. – И не одной тачки не проехало, к тому же… Вообще все вымерло. Еще и на вокзале ведь ждать придется. И чего я расписание не глянул? Мог и позвонить в справочную… Вот же! – Он снова отпил, попытался проглотить икоту – не вышло, ухмыльнулся.

– Ты уезжаешь? – Эбби присел рядом, даже протрезвел. – Что-то случилось? У тебя какие-то проблемы?

– Нет, никаких проблем, все путем, а насчет отъезда – как видишь, совсем недалеко уехал! – Артур заулыбался, а Альберт стал смеяться да так, что слезы выступили, защипали глаза. – Эй, ты чего? Что смешного?

– Оглянись, – велел Эбби.

– Ну и? – Марлоу сидел, смотрел на него в недоумении, затем все же повернул шею.

– Видишь, тут медицинский кабинет, а рядом ветеринарный. Их еще вечно все путают.

– Да? – Артур, проучившийся и проживший тут куда дольше, чем его сосед, как будто этого не знал.

Но так оно и есть. Входные двери медучреждений для тварей божьих – больших иль малых – разделяли несчастные два фута, тут и там крест, лавровые ветви, медицинские докторские степени, часы приема, важные объявления про сдачу анализов и выдачу рецептов – вот вечно все и не могли разобраться, то затащат сенбернара в человечью лечебницу, перепугав старушенций, а то какой-нибудь подбитый драчун и пропойца требует сделать перевязку ветеринара, местного Джеймса Хэрриота – мол, у вас же все равно есть бинты, эти халтурщики, соседи ваши, уже не работают, еще и страховку им подавай, а я заплачу наличными, доктор вы или нет? Клялись ли вы, ик, на библии, что ближнего своего… Все мы создания божьи, между прочим!

Артура эта история позабавила, он даже отставил в сторону недопитое пиво.

– Я и не знал, все ты подмечаешь, Андерсон! – восхитился он.

– А я не знал, что ты свалишь, даже не попрощавшись.

– Ну… Свел же нас случай, м?

– Только ты никуда не уедешь. – Слова Эбби не звучали как угроза, он произнес это несколько театрально, даже с юмором, но Артур не понял.

– Как это? Ты меня не пустишь, приятель? – Он приобнял Эбби, притянул ближе – довольно грубовато.

– Крипстоун-Крик тебя не пустит. – Артур Дуглас Марлоу не знал кое-что еще, поэтому Эбби пришлось посвятить его в очередное (ха-ха!) городское откровение: – Эта остановка не работает. Тут уж с зимы ничего больше не ходит. Сам.

– Да ладно?! А это тогда что? – Спросил Артур, указывая на дорогу. Эбби сидел к той стороне спиной, но в ночной тиши с однообразным концертом сверчков, даже не обернувшись, слышал шум подъезжающей громадины. Свет фар выхватил их из полумрака, описав в треугольник.

Подле них остановился автобус. Попыхтел, после двери с обеих сторон отворились.

– Тут ничего не ходит, парни! – кричал водитель, высунувшись с левой стороны транспорта. – Вы чего, не местные поди? Как вас сюда занесло?

– Да, не местные! – подыграл Артур. – А как нам попасть на вокзал?

– Это вам повезло, я домой заезжал, прям на этой малышке, ага! А сейчас вот туда и поеду, работаю в ночную смену. Подбросить?

– О! Вот это весьма кстати! – оживился Артур. Эбби его восторга не разделял. Они не успели ни поговорить толком, ни попрощаться, ни…

– Ну? Едем? – не терпелось водителю.

– Конечно, минуту! – Марлоу схватил спортивную сумку одной рукой, Эбби – другой, безо всякого церемониала потащил его точно вторую поклажу в салон.

– Что ты делаешь? – Эбби особо и не вырывался.