Бэтмен. Суд Сов

Бэтмен нахмурился по нескольким причинам. Он переключился на выделенную телефонную линию.

– Гордон, я посылаю вам адрес Денниса Льютона, которого мог преследовать Суд Сов. Рекомендую отправить людей, чтобы взять его под стражу. Всё объясню позже.

Клэр уставилась на него:

– Ты думаешь, у Денниса тоже проблемы?

– Лучше позаботиться о безопасности, чем потом сожалеть. – Тёмный рыцарь должен был спрятать Клэр в какое-то укромное место, прежде чем отправится искать Денниса или Джоанну.

– Это моя проблема, не твоя.

Пришло время попросить об ещё одной услуге.

Глава 6

Макдугал-лейн, Готэм, 1918 г.

– Превосходно, – объявил Перси Райт. – Просто превосходно.

Одетая только лучами солнечного света, Лидия Дойл откинулась на бок на обитом бархатом подиуме в центре его просторной, хорошо освещенной студии, когда скульптор закончил лепить из глины предварительный макет своей следующей крупной работы.

Как всегда, он был поражен превосходными качествами своей натурщицы. Мало того, что ее лицо и фигуры были возвышенными – само воплощение идеала женственности – но ее способность долго оставаться в одной позе на время его изнурительно долгих сессий, по его опыту, не имели себе равных.

Многие натурщицы художника были готовы позировать в основном за пятьдесят центов в час, но немногие обладали исключительной способностью Лидии проникнуться духом произведения и воплотить желаемое настроение и эмоции – в этом случае момент томного умиротворения и блаженства. Она лежала, опустив руку ниже края подиума, и посмотрела на него с выражением полного спокойствия.

«Идеально».

Он благословил тот счастливый день, когда она впервые постучалась в дверь его студии в центре города, предложив свои услуги натурщицы. Со временем она стала его музой, его соратницей и даже больше.

Гораздо больше.

– Не за что, – ответила она, но затем сменила долго удерживаемое серьёзное выражение лица, чтобы бросить кокетливую улыбку. – Ваша оценка должным образом принята к сведению, сэр.

Светло-жёлтые косы упали ей на плечи. Её фарфоровая кожа и розовый цвет лица радовал глаз, и даже умелая рука мастера едва ли была способна выразить её природное сияние. Пронзительные голубые глаза тоже заставили его потрудиться при написании портрета.

– Пожалуйста, поумерь свою радость, моя дорогая, – с мягким укором попросил скульптор. – Сегодня разве что совсем немного дольше.

Он был на несколько лет старше неё, с седыми висками, но все же стройный и привлекательный для мужчины своих лет. Мятый фартук защищал его одежду во время работы.

То ли усы как у моржа придавали ему добродушный вид, то ли он действительно был польщён. Его взгляд, как всегда, был прикован к Лидии.

– Да, да, я знаю, – поддразнила она. – Обнаженная с безмятежным выражением лица – это изобразительное искусство и подходит для публичного показа, но улыбающаяся девушка без одежды выглядит просто непристойно. По твоим словам.

– Это всего лишь вопрос эстетики… и уместности, – ответил он. – Перед твоей улыбкой мне не устоять, и ты хорошо это знаешь. – Он достал часы из кармана брюк и с горечью обнаружил, что Лидия на самом деле держала позу более тридцати пяти минут без перерыва.

– Опять же, уже давно пора позволить тебе отдохнуть. Ты должна простить меня, дорогая. С тобой я от работы теряю голову.

– Не нужно извиняться.

Она встала с бархатной стойки и вытянула руки и ноги, прежде чем надеть халат, висевший рядом на крючке.

– Я не возражаю против вашего пристального внимания.

Студия Перси находилась на верхнем этаже его дома, расположенного в одном из самых «богемных» районов Готэма.

Мансардные окна обеспечивали достаточно солнечного света днем, в то время как газовые фонари позволяли плодотворно работать по вечерам, пока было время и силы.

Стенды, мольберты и верстаки загромождали пространство, которое было целиком и полностью посвящено служению ремеслу. Тут и там были разбросаны зарисовки и этюды различных незавершенных работ, здесь же стояли точеные каменные скульптуры в разных стадиях завершения, ожидающие нового вдохновения.

Везде, на что мог упасть взгляд, были видны изысканные черты Лидии – она была запечатлена на бумаге и в глине, в гипсе, в бронзе и камне.

Эта повсеместность свидетельствовала о её поразительной универсальности, а также о том, что художник со временем терял способность творить без неё. Пылающий огонь в кирпичном камине достаточно согревал комнату, чтобы ей было комфортно, даже когда она позирует au naturel[3 - в обнажённом виде (фр.)]. На диване с мягкой обивкой можно было вздремнуть долгим вечером – или заняться чем-то более страстным.

Завернувшись в халат, она подошла к художнику, стоявшему у передвижного стенда, на котором находилась ее миниатюрная копия. Итоговая скульптурная работа должна была быть в натуральную величину, но макет позволял ему проработать детали проекта в меньшем и более удобном масштабе.

С помощью поворотного стола можно было вращать макет по мере необходимости.

Перси отступил назад, чтобы проверить, как идёт работа. Там предстояло ещё многое подправить, отточить линии тела, но в целом он был доволен тем, что получалось, в немалой степени благодаря необычному изяществу натурщицы и её интуитивному умению позировать. Её было всегда приятно лепить. Она пробуждала в нём всё самое лучшее.

– Не забудь, – напомнила она ему, – ты обещал попозировать для меня когда-нибудь. – Среди прочих достоинств у Лидии был талант к рисованию. Её альбомы были заполнены прекрасными рисунками, которые она часто выполняла во время досуга. Это было одно из ее любимых занятий.

Он поднял бровь:

– В натуральном виде?

– Естественно, – ответила она. – Всё по-честному.

Снова она одарила его этой улыбкой, такой ободряющей и соблазнительной. Он обнял её и прижал к себе покрепче. То, что она была гораздо младше его, едва ли имело значение, когда они оставались наедине, и он был несказанно рад той конфиденциальности, которую могла предоставить эта городская квартира, где он был вдали от забот и обязанностей своей несчастной семейной жизни.

Вздох вырвался у него из груди.

– Что-то не так? – спросила она.

– Мне просто жаль, что такие безмятежные дни не могут длиться вечно, – признался он. – Мне больно вспоминать, что слишком рано я должен сесть на шестичасовой поезд и вернуться в старый холодный дом за городом.

– И обратно к миссис Райт, – добавила она за него. В её голосе не было горечи или ревности, лишь печальное принятие вещей, как они есть. Она прижалась к нему, положив голову ему на плечо. – Она подозревает… о нас?

– Это вряд ли, – ответил он. – Она понимает, что художнику нужна натурщица. По правде сказать, я не уверен, что она бы слишком сильно расстроилась, даже если бы знала – при условии, что мы останемся в рамках приличий. Её больше заботит её репутация в обществе, а вовсе не то, что я к ней охладел.

– Как это ужасно грустно для тебя, – отозвалась Лидия с искренним сочувствием, – и для нее.

«Если бы она знала Маргарет так же, как я», – подумал Перси.

– Твоё щедрое сердце заставляет меня обожать тебя еще больше, – сказал он вслух. – Но давай не будем тратить эти драгоценные часы на такие мрачные вопросы. – Он взглянул на незаконченный макет, который требовал дальнейшей доработки. – Я надеюсь ещё поработать до конца дня.

– Ох уж эти художники! – она рассмеялась, и этот веселый звук смахнул тень, которая ненадолго упала на их объятия. – Всегда одержимы своей работой. Если бы я не знала тебя лучше, я бы могла поклясться, что тебя больше интересуют мои модели, чем я сама.

– Ни в коем случае, – настаивал он. – Но, может быть, ты сможешь попозировать еще раз, совсем недолго? Я не совсем доволен тем, как я изобразил элегантный изгиб твоей шеи у плеча. – Он бросил умоляющий взгляд в ее сторону. – Сделаешь мне одолжение?