С той стороны. Цикл «Тень», книги 4-6

– А что я должен был понять? – удивился мужчина.

– Все мои намёки и всякие проявления внимания – это же всё игра, – женщина пальчиком коснулась подбородка Андрея, – здесь невозможно делать то, о чём ты думаешь. Мы всего лишь тени, отражения, духи, живём по-настоящему мы только тогда, когда попадаем в чужое тело в реальном мире.

– Наши тела здесь иллюзорны, мы ничего не чувствуем: ни голода, ни жажды, ни боли, ни наслаждения. Мы можем испытывать самые разные сильные эмоции, но тела наши при этом бесчувственны, их нельзя не только повредить, но и через них нельзя получить те удовольствия, что получают живые тела, – Лукреция с горечью покачала головой.

– Но ты ведь касаешься меня, я чувствовал твоё тело, когда дотрагивался до тебя, – Андрей удивлённо покачал головой.

– Это всё иллюзии, – усмехнулась женщина, – да, нам нужны тела, чтобы взаимодействовать с предметами быта, чтобы открыть дверь, например. Сквозь стены проходить мы не можем. Мы взаимодействуем с миром, но не испытываем при этом никаких телесных чувств.

– Что-то как-то не верится, – детектив с сомнением посмотрел на собеседницу.

– Ну, как мне тебе это доказать? – Лукреция посмотрела по сторонам. – А вот, чтобы ты сам это почувствовал. Давай я тебя поцелую, и ты поймёшь. Ни я, ни ты не почувствуем ничего. Это будет как просто столкновение двух неодушевлённых предметов.

– Ну… давай попробуем, – согласился Андрей, не совсем понимая, что конкретно он должен почувствовать или не почувствовать.

Губы женщины коснулись его губ. Что он почувствовал? И должен ли он был почувствовать что-то особое при касании губ чужой ему женщины? Всё это было для Андрея просто как дружеский поцелуй знакомого человека, без всяких эмоций просто потому, что так надо.

Губы Лукреции задержались у его губ чуть дольше, чем принято при дружеском поцелуе. Отстранившись от мужчины, женщина закрыла глаза, отвернулась и покачала головой.

– Ну, и что ты этим доказала? – спросил Андрей.

– Наверное, ничего, – женщина снова повернулась к мужчине, лицо её было задумчиво, и Андрею показалось, что в неподвижных устремлённых куда-то ему за спину глазах Люси застыло удивление. – Ты иди спи, я здесь останусь, не буду тебе мешать.

Так и не поняв, чему был посвящён этот странный эксперимент с поцелуем, Андрей пожал плечами и пошёл на выход.

«Надо будет что-то делать со сном, – размышлял детектив, в одиночестве шагая к дому Лукреции, – засыпать по желанию в любое время суток я не умею. Принимать каждый раз снотворное тоже не выход, так можно и наркоманом стать. Аутотренингом, что ли, на досуге заняться?»

8

Алексей с ходу вник в возникшую проблему, развернул кипучую деятельность и уже через два дня в Мире Отражений на месте Айзека Гулливера появился крупнейший специалист в области старинных предметов искусства, особенно живописи, француз Анри Бужар. На том, что лучше всего добывать в зазеркалье именно картины, настоял Алексей, вполне резонно объяснивший, что большие скульптуры Андрей не сдвинет с места, да они и достаточно долговечны, а вот сколько картин великих мастеров сгорело в многочисленных пожарах даже трудно себе представить.

Когда Андрей перешёл из спальни Ольги в спальню Лукреции после подмены короля контрабандистов, вся компания уже ждала его там. Кроме самой хозяйки и нового Гулливера, в комнате был ещё и старый алхимик Саломон.

Старик натаскал в комнату огромное количество каких-то древних приборов и инструментов, и теперь спальня больше походила на алхимическую лабораторию.

– Вот, полюбуйся, что он тут натворил, – Лукреция обвела рукой комнату, – как я тут теперь буду спать?

– А тебе разве спать нужно? – удивился Андрей. – Твоё здешнее тело ведь не должно уставать. Оно же, как ты уверяешь, ничего не чувствует.

– Тело не устаёт, а голове отдых всё же нужен, – вместо Лукреции ответил детективу Саломон. – Мы здесь спим не так крепко, как живые люди, и совсем без сновидений, но всё же на какое-то время отключаем мыслительный процесс.

– Я вижу, бабочка Ваша по-прежнему с Вами, – алхимик посмотрел на зеркало, на шестикрылую бабочку, занявшую своё любимое место на углу, – очень любопытно, как всё это между собой связано. Я подожду Вас здесь до Вашего возвращения из музея.

– Только, мессир, к нашему приходу не разрушьте мою спальню окончательно, – поморщилась Лукреция.

– А ты с нами идёшь? – удивился Андрей.

– Конечно, – женщина пожала плечами, – или ты имеешь что-то против?

– Да нет, – детектив развёл руками, – идём, если тебе так хочется.

Экскурсия по Зимнему Дворцу не заняла много времени. Уже во втором зале Гулливер бросился к небольшой картине в углу.

– Так-так-так… Похоже, это то, что нам и нужно, – контрабандист-оценщик внимательно осмотрел портрет какого-то вельможи, – это Гольбейн. Без всякого сомнения, это он. И этого портрета нет в каталогах. Может быть, где-то у кого-то тайно он и хранится, но мне об этом ничего не известно.

– Давайте попробуем его пронести, – Гулливер обернулся к Андрею, – я не дам стопроцентную гарантию, но… Кстати, он и не очень большой, удобнее будет перемещать.

– А как будете проносить, с рамой или без? – поинтересовалась Лукреция.

– Мы это как-то специально не оговаривали с месье Ващенко, – пожал оценщик плечами, – но думаю, что лучше ничего не менять, перемещать как есть, в раме.

– Согласен, не будем портить красоту, – Андрей кивнул и осторожно взял из рук Гулливера картину, – пойду, попробую совершить невозможное, возродить исчезнувший шедевр.

– Да, Вы идите, а я займусь своим делом более внимательно, – мягкая улыбка и учтивые речи совершенно не вязались в оценщике с обликом бородатого боцмана-контрабандиста, – уверен, меня ждёт тут множество открытий. Вы даже не представляете, какое это для меня счастье – прикасаться с утерянным шедеврам древних мастеров живописи.

– Всё это хорошо, – Лукреция с сомнением посмотрела на Андрея, когда они вновь оказались в её спальне, – но как ты собираешься спать с картиной?

Алхимик возился с какими-то своими приборами около зеркала и не обратил на пришедших никакого внимания.

– А вот так, – Андрей лёг на спину, положил картину себе на грудь и взялся обеими руками за раму с двух сторон. – Думаю, что никуда она от меня не денется.

– Ну что ж, – женщина с некоторым сомнением посмотрела на лежащего детектива, – надеюсь, это сработает. Хотела бы сказать тебе: «спокойной ночи», но сейчас день.

– Я ещё не научился засыпать по команде, – Андрей закрыл глаза, – но сегодня ночью я специально не спал, готовился, так что думаю, получится быстро уснуть.

И быстро заснул, и быстро проснулся детектив-контрабандист. Ольга склонялась над лежащим на спине мужчиной и разглядывала картину в его руках, когда он открыл глаза.

– Ну что, тебя можно поздравить? – спросила женщина. – Фокус удался.

– Одно я могу сказать точно, – Андрей сел на кровати, – что-то я оттуда сюда притащил. Отнесу твоему мужу портрет, пусть ищет ещё одного оценщика и проверяет, что это за картина.

– Ну, почти наверняка можно сказать, что это что-то, чего тут нет, – усмехнулась Ольга.

– Это точно, – Андрей тоже усмехнулся. – Кстати, Оля, не было случая тебе сказать об этом раньше. В общем, я поговорил с твоей подругой, можешь её не бояться, она тебя не обманет. Так что, можешь прятаться и дальше от мужа по ночам в зеркале.

– Спасибо, Андрюша, – Оля подошла к мужчине и чмокнула его в щеку.

– Так, ты точно сейчас Оля? – Андрей недоверчиво посмотрел на женщину.

– Расслабься, – Ольга прикоснулась ладонью к груди детектива, – это просто спасибо, ничего больше.

– Ну ладно, тогда я спокоен, – Андрей улыбнулся, – пойду порадую своего старого друга.

– Там на кухне сидит Ахмед с кучей коробок, ждёт тебя, – усмехнулась женщина, – Алексей прислал его, чтобы упаковывать картины и не светить их до поры. Он тебя отвезёт.

– Вот, первый экземпляр, – Андрей поставил коробку с картиной на стол в кабинете шефа, – зацени.

– А этот Бужар что, там остался? – спросил Алексей, вынимая портрет кисти Гольбейна из коробки.