На тебя пусть выходит, сразиться решительным боем.
Не судьба тебе нынче погибнуть, предел подстеречь;
Слышал голос такой небожителей вечных крылатый».
Так сказал, – восхитился и Гектор, услышав ту речь,
Сразу вышел на центр, взяв копьё посреди мощным хватом, {55}
Спнул фаланги троянские; все ожидают конца.
Агамемнон сдержал и ахейцев, закованных в латы.
Той порой Аполлон, и Афина слетели с крыльца,
Там вознесшись, как ястребы, хищные птицы лесные,
Сев на дубе большом громоносного Дия-отца, {60}
Любовались на рати, – ряды их стояли густые,
Пики грозно, и шлемы, щиты всякий там подымал,
Как Зефир, налетевший по морю вдруг зыби крутые
Если так подымает, у моря чернеет провал.
Рати стойких, бесстрашных ахеян по бранному полю {65}
Все сидели, и Гектор меж ратями стоя, сказал:
«Дети Трои, ахеяне храбрые, слушайте только,
Я поведаю вам, что таим в благородных сердцах, —
Нам условий царящий высоко Кронид не исполнил,
Но, беду предсказав, на двоих нам готовит он страх {70}
Битвы. Иль вы все башни со стенами рушите Трои
Иль падёте от нас при своих мореходных судах.
Панахеяне, с вами храбрейшие ваши герои;
Сердцем кто здесь на копьях сразиться со мной распалён,
Выйдет, с Гектором, богу подобным, помериться боем. {75}
Говорю я, и Зевс, уговора свидетель, силён;
Коль противник меня поразит сокрушительной сталью,
Сняв оружия, пусть отнесет к кораблям своим он;
Возвратит только тело; трояне меня и троянки,
Честь последнюю дав, в огонь бросят, где буду сожжён. {80}
Если ж я поражу, и меня Аполлон вдруг прославит, —
Взяв доспехи его, отнесу их в святой Илион,
И повешу их в храме метателя стрел Аполлона;
Тело также верну к кораблям, так как хочет закон;
Волосатые мужи ахейцы его похоронят, {85}
Холм насыплют здесь у Геллеспонта, на ровной земле;
И, завидев его, кто-нибудь и из поздних потомков
Скажет так, проплывая по морю в своём корабле, —
Вот героя могила, погибшего в древние веки,
Знаменитого. Гектор, подобный богам, его сверг! {90}
Так потомки всем скажут, и слава моя будет вечной»
Говорил, – и в молчаньи глубоком все ниже травы;
И отвергнуть стыдились, и вызов принять тот, конечно.
Встал тогда Менелай, говоря среди схода: «Увы!»
Упрекая жестоко всех, горестным сердцем распахнут: {95}
«Горе мне! Самохвалы ахейцы, – ахеянки вы!
Для мужей срам ужасней ужасного думать со страхом;
От данайцев на Гектора выйти никто не готов.
Но, погибните все вы, рассыпьтесь водою и прахом,
Вы, сидящие здесь, как народ без души, и без слов! {100}