Гость

– Не хотите ли водочки? – спрашивает хозяин.

– Нет-с, благодарю покорно: не употребляю.

– Давно ли?

– Да вот уж в ту пятницу два месяца будет. Видел я сон один. Весьма зловещий. Проснулся и дал зарок водки не пить. С тех пор вот, слава богу, господь крепит. Иной раз идешь мимо шкапа-то, так те и подмывает, так и подмывает.

– Хе-хе-хе-хе…

– Но креплюсь!

Прощаясь в передней, гость накидывает на одно плечо шинель и, нагнувшись к самому уху хозяина, произносит шопотом:

– Не взыщите. Там на окошечке оставил.

При этом он указывает большим пальцем через плечо.

– О, да напрасно вы… – вяло говорит хозяин.

– Помилуйте-с, как можно!

– Право, напрасно.

– Ничего-с.

И гость натягивает шинель на другое плечо.

– А не слыхали вы, – говорит он громко, нагибаясь за калошами: – будто Чаев купец помер?

– Нет, не слыхал.

– Будто, говорят, в бане запарился?

– Ничего не слыхал.

– Мне Прохор Егорыч сказывал.

– Нет, не знаю; не слыхал.

– Ну-с, до приятного свидания! Насчет мужичка-то не забудьте.

– Нет, нет. Вы ему велите толкнуться сюда ко мне в обед завтра.

– Очень хорошо-с.

Гость уходит. Хозяин запирает за ним дверь на крючок и направляется в залу за чаем; стоя у окна, он видит, как гость идет по двору и на ходу надевает шинель в рукава. В столовой жена чиновника читает какую-то духовную книгу.

– На, вот, – произносит супруг, кладя перед нею чай. Та повертывает фунт в руках, подносит к носу, нюхает и произносит:

– Э, да это в целковый.

– О?

– В целковый.

– Ну что ж! Дело-то пустое. Не пора ли нам обедать?

Начинают накрывать на стол.

Примечания

Печатается по сборнику: «В будни и в праздник. Московские нравы. Гл. Успенского. Издание В. Е. Генкеля. СПБ., 1867».

Впервые рассказ напечатан в московском журнале «Зритель общественной жизни, литературы и спорта», 1863, № 24; при перепечатке в сборнике Успенский сделал некоторые сокращения и внес мелкие стилистические изменения, улучшившие текст с художественной стороны.

Рассказ «Гость» написан на основании наблюдений чиновничьей жизни в Чернигове, где писатель прожил все лето 1862 года. Этот рассказ замечателен тем, что здесь впервые в творчестве Успенского появляется крестьянская тема. Хотя о трагическом положении крестьянина и его семьи лишь мимоходом упоминается в разговорах чиновников, беседующих о своих мелких будничных делах, именно на фоне этих пустых разговоров особенно ярко выступает в рассказе образ забитого, замученного нищего крестьянина.