Тревожное время. Стихи

Ночной разговор в автобусе

Мелькают, мелькают глухие селения,
во тьме полуночной дрожат огоньки…
– Скажи, ведь сейчас здесь живут привидения?
– Неправда, живут здесь мои земляки,
ведь я из такой же пустыни заброшенной.
Почти ниоткуда отец твой возник.
– Ты – Бог?
– И совсем я не Бог (усмехаясь встревоженно),
а попросту жил без тетрадей и книг.

Смоленск

Забытая церковь

В бесконечных высотах – простор и уют,
на иконах – спокойные взгляды,
будто знают святые, что годы пройдут
и в Смоленске всё будет как надо.
А пока – тишина не звучавших молитв,
а пока – не зажжённые свечи.
Где-то сторож мурлычет известный мотив,
прошлогоднюю муху калеча.

Смоленск

На смерть поэта

Н. В. Шабовичу

Теперь ты стихи не напишешь:
ты там, где окажутся все.
Возможно, светлее и тише
в твоём неожиданном сне,
чем здесь. Так прощай же, учитель!
Прощай, белорусский поэт!
Как рано замкнул небожитель
судьбы твоей стройный сонет…

Екатеринбург

«Мороз и солнце. День обычный…»

Мороз и солнце. День обычный:
вокруг – уральская зима,
брожу с коляской горемычной
средь куч собачьего дерьма;
поют метели, ветер свищет,
коляска гнётся и скрипит.
Я словно Иов на гноище.
Но Бог со мной не говорит.

Екатеринбург

История одной церкви

В заброшенной церкви устроил кафе
какой-то заморский шутник:
расставил столы он и кучи конфет
(а также две тысячи книг)
повсюду сложил. Начались средь икон
концерты, собрания и
по этой причине здесь звон-перезвон
взгремел от зари до зари.
Потом это кончилось: летний пожар
слизал все иконы со стен,
людей разогнал и концертный угар
растаял в «пульсации вен».

Санкт-Петербург

Женский сон

Кондуктор уснул, а троллейбус двурогий
чуть слышно ползёт в темноте.
Знакомые тени лежат вдоль дороги,
на твёрдом уральском хребте.

Кондуктору снятся волшебные дали,
и лето, и танцы, и он;
как будто бы солнышко прежним осталось.
Как будто бы счастье – не сон.

Екатеринбург

Почти Шагал

Бутылки плывут по Обводному[2 - Имеется в виду Обводный канал в Санкт-Петербурге.],
волна охлаждает гранит.
«Дыхание лета холодное»,
сказал бы лукавый пиит.

Такая теперь аномалия…
А я лучше зонт захвачу
и тенью печальной, усталою
над серой Невой полечу.

Санкт-Петербург