Штабс-капитан Круглов

– Ты чего, сдурел, дед? – Не выдержал он. Какие тигры? Хотя… Тут Круглов вспомнил статью в Красном знамени. Журналист местной газетенки живописно расписал появление раненой браконьерами тигрицы на пригородной станции.

– Прости, отец, было недавно. Подстрелил его в тайге кто-то вот и вышла зверюга к Океанской. Собаку задрала. Ну так ее сразу отловили. А насчет людей, ерунда это все. Слушать надо мень…

И тут до него дошел смысл сказанного странным стариком. Круглов моргнул, прогоняя наваждение, и негромко, стараясь угадать, с какой разновидностью сумасшедших свела его судьба, поинтересовался у молчаливой соседки. – Простите, он вам кто. – Покосился на отвернувшегося к соседям, и что-то им говорящего, старика, – родственник?

– Свекор это мой Ваше благородие. – Не глядя на него, отозвалась женщина. – Мужик мой и детки-то в дороге от трясучки померли, одни мы с Григорием Акинтичем оклемались.

Круглов тяжело вздохнул, и передумал интересоваться состоянием умственного здоровья старика. Спрашивать у столь же странной соседки, показалось глупым.

– Прости. – Почувствовал ей капитан.

Не исключено, что женщина вполне может всерьез считать, что ее муж и дети скончались от неведомой болезни. И переживания ее ни чуть не уменьшились от виртуальности ее болезненных фантазий.

– А чего это он про указ императорский говорил? – решил подыграть Круглов ненормальным.

Ему подумалось, что, возможно, удастся все-таки понять, как и почему в конце двадцатого века свободно возят по железной дороге сумасшедших.

– Простите, господин капитан… ежели, что не так про высочайшую особу. Он ведь ничего супротив такого не думал. – Опасливо пробормотала женщина.

– У нас в прошлый год не урожай, а слезы. Едва рожь поднялась, как и посохло все. Перед тем зимой стужа невиданная. Куда ж деваться? А тут аккурат на сходе указ староста и объявил. Мол, и землю дадут, и на обустройство, построиться. Мы ж с дорогой душой. Только вот путь-дорога больно тяжкой стала. Второй месяц, считай. В Сибири- то уже холода. Напростужалось много. А в Забайкалье так и вовсе поумирали. Сынишка мой тоже вот…, Митяйка. Да и муж, на что здоровый был. А слег, и в два дня сгорел. – Женщина не смогла сдержать невольные слезы. – Со всей деревни нас пятеро только и осталось…

Она утерла слезы уголком вдовьего платка.

«И на сумасшедшую не похожа? – озадачено замер Круглов, переваривая все услышанное им, – хотя, может на нее смерть близких повлияла, и она рассудком повредилась?

– Ха, а дед? Тоже? – он поглядел на тщательно подобранный наряд ряженых под старину пассажиров. – Нет, так не бывает. Тогда что?

Мысли, перескакивая с одного на другое, заметались в поисках реалистичной версии.

От неожиданной нагрузки, или сказалась травма, но в этот момент Сергей начал уплывать в дремоту. Бороться со сном даже не пытался. Права армейская мудрость. Если хочется работать, ляг, поспи и все пройдет. Так и здесь. Раз ситуация неясна, нужно переждать. Он закрыл глаза и погрузился в сон.

Игнат появился из белесого, словно бесформенного тумана. Проявилась плутоватая, и в то же время непроницаемая ухмылка.

– Ну, слава тебе… – Выдохнул он, с явным облегчением. – Я уж думал… – он не закончил, оглянулся и чуть виновато пожал плечами.

– Ты Серега, того, не серчай. Накладка вышла. Ошибочка. Я ведь хотел как полагается, свое дело исполнить, а тут такое.

Собеседник приободрился, и уже увереннее закончил. – В общем, недоразумение.

– Какое еще? – Круглов, понимая, что все это лишь сон, тем не менее не удержался от вопроса. – Вчера в купе стекло кто-то кокнул, потом мне милиционер по голове долбанул, и в окно вытолкнул. Это ты называешь недоразумением?

– Недоразумение, это тот факт, что вы, Сергей Михайлович Круглов, вместо того, что бы благополучно преставиться, живы. – Перешел вдруг на официальный тон собеседник.

Вот это, я бы сказал, нонсенс. – Он вновь смущенно оглянулся. – Меня за такое по головке никто не погладит.

– А я говорил, пить надо меньше. – Съехидничал Сергей, вспомнив, как залихватски уничтожал запасы спиртного собутыльник.

– Ладно, чего уж там. – Игнат отвел глаза. – Только это еще не все. Понимаешь… одно к одному. Мало того, что жив, так еще туда попал, где никак оказаться не должен.

– Это ты про теплушку с сумасшедшими? – вспомнил Круглов.

– Сам ты сумасшедший. – Вроде как обиделся Игнат. – Прадед это твой. Понял? Родной прадед. И бабка. Или пра-пра. Три колена, одним словом.

Видя, что слова его не произвели на спящего должного впечатления, пояснил. – Ну, цикличность душ, все такое. Эзотерика, в общем. Короче, одно за другое зацепилось, вот и переклинило. Теперь ты сам в прошлом оказался. Вот. А ведь отец твой еще не родился. Парадокс, однако…

– Ну, хорошо. Я, конечно, все понимаю… – Чувствуя, что тоже начинает сходить с ума, отозвался Сергей, – только делать-то что? Ты вроде сказал, мое время вышло. Значит что? Сейчас и случится. Во сне, тихо.

– Если бы. – С явным огорчением пробормотал собеседник, морщась. – Я уже и доложился, куда надо. И там все по учетам прошло. Говорю, парадокс.

– Тебя послушать, у вас там бюрократия, похуже земной будет. Неужели и вправду все так? – Круглов недоверчиво покрутил головой и даже во сне почувствовал, как заболел затылок. – Да и сам ты…, на посланника смерти, ни как не похож. Ханыга, какой-то, извини за правду.

– Откуда тебе смертный знать, что и кто я. – Голос Игната вдруг загустел, потерял интонации, исчезли виноватые нотки.

Он замолчал, словно актер, вспоминающий роль, и продолжил прежним шутовским голосом. – Маски они разные. Человек может представить лишь то, что может представить. На что способно его сознание. Потому и видит он в последний миг. Ладно, тебе это знать не положено.

– Вернемся лучше к нашим баранам. – Ангел закусил толстенькую губу эпикурейца. – Ну, рад бы я тебя… того, по адресу отправить, да не могу. Поэтому давай так. Я тут подумаю, с кем нужно посоветуюсь, как нам эту проблему решить, а ты пока поживи… А?

– В смысле? – Сергей услышал свой голос как бы со стороны. – Где пожить, в прошлом? Да ты понимаешь, чего сказал.

– Понимаю. – Отрезал Игнат, добавив в голос строгости. – Не пойму, чего ты кобенишься? Такой шанс выпал. А он … – Скривился толстячок. Живи себе, и живи.

– Только помни, что они твоя родня, хоть и дальняя, а так никаких особых ограничений. Ты ж не Гаврила, какой Принцип, что бы на судьбы мира влиять. Твоего поля на это и не хватит. Только на родовую линию. – Непонятно пояснил разговорчивый призрак.

– А я тебе даже чуть помогу. Нет, нет, никаких материальных дел. Только на словах. – Тут же оговорился ангел.

Он приблизил плохо выбритую щеку к Серегиному лицу и едва слышно прошептал. – Пока я там все не утрясу, тебе бояться нечего. Ты понял? Нет? Ну, после поймешь. Это все, чем могу…

– Значит договорились. – Констатировал он и начал потихоньку отодвигаться в туман.

– Эй, стой! – Круглов попытался ухватить исчезающую фигуру за край бесформенных одежд. – Это какой хоть год-то сейчас, и вообще?

– Год? – вопрос явно застал гостя врасплох. – Ты извини, нам такие детали без надобности. Сам уточни, а? Какая собственно разница? Век туда, век сюда. Тьфу. – Он пренебрежительно сплюнул. – Прости Господи за грубые слова, мгновение, по вселенским меркам. Все я полетел. Дела…

– А сколько ждать-то? – вспомнил о самом главном Сергей, но вопрос явно прозвучал в пустоту.

Туман сгустился, и накрыл спящего спокойным и теплым покрывалом.

Разбудил его голос сидящего рядом старика. Тот хрипло откашлялся, провел по окладистой бороде крепкой ладонью, и повторил. – Станция скоро… Ваше благородие. Проснись.

Круглов протер глаза и легко поднялся с ощутимо попахивающего скотиной, тулупа. Ох, ты. Словно заново родился. – Недоуменно шевельнул головой он. И рука прошла. Чудеса. – Вспомнив о главном чуде, уставился на окружающих его людей. В слабом свете, струящемся из больше похожего на форточку окна, сумел разглядеть бессмысленно безразличные лица сидящих и лежащих людей.

Простая, темная одежда, бесформенная обувь. Кое-кто оказался в замызганных сухой грязью лаптях. Точно… театр абсурда. Не может такого быть…

«Все хватит. Может, не может… Устроил… ромашку. Отставить. – Отрывисто скомандовал себе Сергей, и уже более мирно добавил. – Ладно, пусть даже и морок, но ведь вполне реальный и естественный. Это значит, что и вести себя нужно соответственно. А не волосы рвать. Их как выяснилось и так уже мало, а жить нужно. Старик не зря разбудил. Чего сказал? Про станцию»?

«А откуда ему знать, в закрытой теплушке-то? – Вновь попытался Сергей соскочить на прежние рассуждения.

– Едва плетемся… Значит станция скоро. – Пояснил дед свои слова, словно подслушав чужие мысли. – Может, кипяточком разживемся?