Волнение.
Даже не больно, а просто обидно.
Будто сейчас на меня обозлился
Весь мир, и за что-то кидает мне козни,
А я не при чем, я лишь жил и елозил.
Что-то в душе с хрустом переломилось.
Мне даже не снилось, во сне мне явилось
Без пола, без глаз, существо под три метра.
Бормочет про меру, что я не измерил.
Кряхтит и ругает. О чем – не пойму.
Я лишь бормотание тут разберу.
Крамольная вещь будет сказана тут:
Что ценишь так сильно, то в миг отберут.
Нет силы, желаний, нет отгласа бога.
Ему одиноко, и мне одиноко.
Нам вместе по-разному плохо сейчас.
Ему – от людей, да и мне из-за вас.
Так хочется к богу подняться на день,
И крикнуть ему: «твоя хрень – дребедень!»
Но он лишь смеётся, сквозь слёзы рыдая,
Мол «да, так и есть. Я все это знаю».
И снова колени царапаешь о пол.
Уже не кричу. Слишком много протопал.
Я знаю законы злосчастного мира.
Я знаю что будет. И это обидно.
Я мог бы уже прекратить этот стих,
Но что-то внутри копошит и гудит.
Когтями терзает безмолвную душу,
А я не могу уж. Я что-то нарушил.
Так правда была то ошибка большая?
Больная, моральная, меня убивая,
Такая ошибка разрезала глаз.
Мне все ещё видно. Но больно сейчас.
Хочу все сомкнуть и в душе перегрызть.
Бумажным комком все проблемы избыть.
Но слишком гнетут мысли колкие вровень.
Наверно слабак. Наверно виновен.
Наверно так нужно, наверно тотчас
Смеркая звезда осветила не нас.
Наверное, жизнь все же глупая шутка.
Но бог не смеётся. И мне очень жутко.
Зоопарк.
Если рыба, со дна вытащенная,
Бьется об лёд, кувыркаясь,
Значит, как говорится – вещь она,
И скоро с пивом засушенная
Об стол стучать будет, разбиваясь.
Если человек в истерике бьется,
Пораскинув своими извилинами,
Значит он догадался – черт!