Я дрался в Новороссии!

– Да нормально дела, – пожал плечами старший из солдат, с погонами ефрейтора. – Сейчас пулемет достанем, и все.

Согласно унаследованной с советских времен традиции, особую ответственность военнослужащие несли за утрату индивидуального оружия. Поэтому солдаты были готовы бросить на дороге бронемашину с пушкой, главное – забрать закрепленный за кем-то индивидуально пулемет.

Из люка горелой башни высунулась голова в противогазе.

– Работай, все в порядке, – кивнул ей ефрейтор, и голова опустилась обратно.

– Ваш старлей просил передать, что нужно еще и снаряды с патронами достать, – начал сочинять Обушок.

– Не знаю, о ком ты… – буркнул ефрейтор. – То, может, не старлей, а кэп наш?

– Наверное, – пожал плечами Обушок.

– Да пошел он вон! – возмутился ефрейтор. – Пусть на такой жарище и в такой вонище сам возится!

– А он вам просил водички передать… – вкрадчиво произнес Обушок. – И перекусить…

Он дал команду в ТПУ, десант вышел наружу, доставая бутыль с водой и свертки с едой.

– А когда сделаете все, выпьем по маленькой, – заманчиво пообещал Обушок.

Ефрейтор дулся, дулся, но смирился. Солдаты перекусили, перекурили, вздремнули 600 секунд в тенечке. Потом принялись за дело.

Вытащив пулемет, они продолжили работу. Извлеченные снаряды они укладывали на траву. Обушок осматривал каждый и укладывал в короб.

– А что это у тебя? – поинтересовался ефрейтор, указывая на короб. – Уж не тебе ли поручили снаряды доставать и ящик дали?

– Не, не мне, – безмятежно отвечал Обушок. – А ящик я вожу всегда с собой, на складе то и дело снаряды россыпью выдают. Тара, типа, ломается.

– Ага, ломается. Воруют, списывают и сепарам продают, – зло сказал ефрейтор и сплюнул.

Когда все взрывоопасное было нейтрализовано, Обушок по рации вызвал трейлер.

– Машину тоже приказано забрать, – пояснил он ефрейтору.

– Не, тогда это не наш кэп, – уверенно сказал солдат. – Уж не знаю, какой такой старлей нашелся – всякий хлам по дороге собирать. Может, из штаба какой приехал…

БМП зацепили лебедкой, втянули на трейлер, закрепили. Обушок сел в кабину «уазика», два бойца разместились в кузове. Трейлер поехал первым, потом грузовичок, БМП замыкала колонну.

– Прикольная штука, – указал ефрейтор на «наган» Обушка. – Первый раз вижу такой. Где взял?

– Наградной, типа, – похвастался наводчик.

Ефрейтор осмотрелся по сторонам.

– А куда мы едем?

– К нам в расположение.

– К нам ехать по другой дороге.

– Так поедем сначала в наше расположение… – предложил Обушок. – Я же обещал «по маленькой».

– А ты не врешь? – подозрительно заинтересовался ефрейтор. – Мы за тебя всю работу сделали, а ты все в свои ящики сложил и себе везешь? Так нечестно! – он схватил Обушка за грудки. – Поехали сначала к нам, сдадим пулемет и все остальное. А тогда и «по маленькой» можно!

– Ладно, – вздохнул Обушок. – Открою тебе тайну. Мы – бойцы Новороссии. Сдавайся в плен, – ополченец достал «наган» и наставил его на солдата.

– Вот падла, а?! – возмутился ефрейтор. – Что только не удумает, лишь бы не работать! Да отсюда до позиций русских – два блокпоста. Что ты выдумываешь?

Обушок удивился такой недоверчивости, но все же отвернул лацкан гимнастерки и показал георгиевскую ленточку.

– Теперь-то ты сдашься?

Ефрейтор что-то мрачно буркнул, отвернулся и замолк. Его солдаты безмятежно доехали до самой Ивановки, где и были зачислены в дружные ряды военнопленных.

* * *

С горелой БМП сняли двигатель, коробку передач, наружное электрооборудование и оптику. Аккумуляторы были забракованы. Двигатель и коробку передач предстояло перебрать, кое-что заменить. Пулемет тоже требовал ремонта, а вот пушка могла быть восстановлена только в заводских условиях.

Калита решил извлечь пользу даже из обгорелой бронированной коробки. По скайпу он связался с одним из офицеров киевского режима.

– Хочешь благодарность в приказе и внеочередной отпуск? – спросил зампотыл.

– А что для этого надо?

– Для этого тебе надо уничтожить БМП и десяток-полтора живой силы. Если договоримся, завтра с утра в условленном месте будет стоять БМП, уже уничтоженная. Все труды беру на себя. Сфотографируешься с ней, напишешь донесение. Поощрение гарантировано.

– Что хочешь от меня?

– Два ящика гранат и бочку солярки на расходы.

– Гранат не дам, ваши же против моих их и применят.

Дам 120-мм мины – 2 ящика, 4 штуки. Ведь артиллерии у тебя нет.

– По рукам!

На рассвете горелая БМП стояла уже в условленном месте. К ней подъехала целая колонна машин и бронетехники, офицеры по очереди сфотографировались у «коробки». Сочинили донесение – потери ополчения в живой силе составили полный экипаж (3 постоянных члена экипажа и 7 десантников), а также 2 человека сверх того (ведь, типа, были еще бойцы – те, которые вывезли трупы экипажа). Получилось 12 убитых. По пропорции 1:3 посчитали раненых. Еще 36 человек. Итого потерь ополчению нанесено 48 человек. Одного скинули на всякий случай. Отрапортовали о 47. Всем понравилось.

Но на следующее утро горелой БМП уже не было на месте.

– Ты куда ее дел? – спрашивал армейский.

– Вернул обратно. В других частях тоже в отпуск хотят.

– А как мне объяснить, куда делась «коробка»?

– Напиши в донесении, что была тобой заминирована и взорвалась при попытке сепаратистов вывезти неисправную машину.