Зов ангела

– Эй! Смотри, куда ты идешь, растяпа! – с ненавистью крикнул ей какой-то тип, который чуть не задавил ее своим мопедом.

Чтобы избежать наезда, Маделин резко отпрянула на шаг, но тут же была «накрыта» клаксоном джипа, пытавшегося объехать мопед справа. Она испугалась и едва увернулась от внедорожника, пробежав к противоположному тротуару, сломав при этом каблук сапога.

«Вот дерьмо!» – прошептала она, открывая дверь магазина, чтобы укрыться в своем «Чудесном саду». Она обожала Париж, но ненавидела парижан…

– Все в порядке, мадам? – спросил Такуми, видя, что она в шоке.

– Что-то тебя долго не было! – упрекнула его она, желая сохранить самообладание.

– Пардон. Все хорошо, Маделин?

– Да, просто этот проклятый каблук…

Она оставила фразу незавершенной и слегка смочила лицо водой, прежде чем под взглядом своего сотрудника, похожим на взгляд жареного мерлана, снять обувь и куртку.

– Бесполезно сверлить меня таким похотливым взглядом, дальнейшего стриптиза не последует, – язвительно заметила она.

Увидев, что Такуми покраснел, как пион, Маделин пожалела о своей вспышке и решила не смущать больше своего ученика.

– Ты можешь идти на обед. Не торопись, я обо всем позабочусь.

Оставшись одна в магазине, она с волнением достала телефон Джонатана. От него уже был ответ:

Дорогая Маделин!

Если это может удовлетворить ваше любопытство, вот ответы на ваши вопросы:

1) «Лучшим поваром в мире» я был очень давно. Давайте предположим, что я, как писатель, потерял вдохновение и страсть, необходимые для инновационных творений. Тем не менее, если вы с вашим Рафаэлем будете в Сан-Франциско, не упустите возможности зайти и насладиться стейком в нашем ресторане. Наши ребрышки удивительно нежны и вкусны, что же касается нашего жаркого, то это на самом деле жареный картофель с чесноком, базиликом и петрушкой. «Красотки из Фонтенуа» выращиваются в небольших количествах одним местным производителем, и все наши клиенты находят их особенно тающими во рту и достаточно прожаренными.

2) Это правда, сейчас 4 часа утра, и я все еще не сплю. В чем причина? Два вопроса, что застряли у меня в голове, мешают мне спать.

3) А не пойти бы вам…

Одесская улица. Такуми вошел в небольшой ресторан, где он любил бывать. Поприветствовав хозяина, он устроился немного позади, во втором зале, где было тише и меньше народа, и заказал себе слоеный пирог из томатов и козьего сыра: это было местное блюдо, которое для него открыла Маделин. Ожидая, он взял свою сумку и достал оттуда карманный словарь, чтобы посмотреть слово «похотливый», а найдя его, еще больше засмущался. Словно пойманный на месте преступления, он вдруг подумал, что все клиенты сверлят его обвиняющими взглядами. Маделин находила удовольствие в том, чтобы провоцировать его, сбивая с убеждений и установок. Ему было досадно, что она не относится к нему серьезно и рассматривает его скорее как подростка, чем как мужчину. Эта женщина очаровывала его, словно какой-то загадочный цветок. Чаще всего она была «большим солнцем», то есть блондинкой, словно подсолнух, распространяя вокруг себя свет, уверенность и энтузиазм. Но в некоторые моменты она могла становиться таинственной и темной, словно черная орхидея: это был редкий цветок, который всегда искали коллекционеры, и он расцветал посреди зимы под пальмами Мадагаскара.

* * *

Клиент вошел в неподходящее время. Чтобы его обслужить, Маделин пришлось перестать писать сообщение и спрятать мобильник в карман фартука. Это был подросток, от пятнадцати до семнадцати лет, на вид беби-рокер, каких много в выпускных классах лицеев приличных кварталов: узкие джинсы, белая рубашка, дутая куртка известной марки, тщательно растрепанные волосы.

– Могу ли я вам чем-то помочь?

– Я… э-э… Да, я хотел бы купить цветы, – объяснил он, положив футляр своей гитары на стул.

– Хорошо. Если бы вы хотели купить круассаны, это доставило бы мне больше проблем.

– Че?

– Ничего, забудем об этом. Большой круглый букет или большие цветы?

– Ну, я не знаю на самом деле.

– Пастельных тонов или яркий?

– Че? – повторил подросток, как если бы она говорила на китайском.

«Определенно, не самый смышленый представитель своего поколения», – подумала Маделин, пытаясь сохранить спокойствие и улыбку.

– Ну, у вас есть представление о сумме, которую вы могли бы потратить на покупку?

– Не-a. Но это могло бы быть че-то в районе трехсот евро?

На этот раз она не смогла сдержать вздоха: люди, которые не имели ни малейшего понятия о стоимости денег, были ей отвратительны. В доли секунды всплыли на поверхность несколько воспоминаний о ее детстве: годы безработицы отца, жертвы ее семьи ради того, чтобы она смогла учиться… И как только могла существовать такая пропасть между этим ребенком, родившимся с серебряной ложкой во рту, и девчонкой, какой была она?

– Эй, слушай сюда, пацан, те не нада триста евро, чтоб купить букет. В любом случае не в моем магазине, понял?

– Да, – ответил он тихо.

– А эти цветы, для кого они?

– Для женщины.

Маделин подняла глаза к небу.

– Для твоей матери или для подружки?

– На самом деле для подруги моей матери, – сказал он немного смущенно.

– Ну, и какое сообщение ты хотел бы передать, даря этот букет?

– Сообщение?

– Ты даришь цветы – с какой целью? В благодарность за то, что она подарила тебе свитер на день рождения, или чтобы сказать что-то еще?

– Э-э… скорее последнее.

– Блин, это любовь делает тебя таким притырком или ты всегда такой? – не выдержала Маделин.

Подросток не счел нужным отвечать. Маделин отошла от прилавка и начала составлять букет.

– Как тебя зовут?

– Жереми.

– А подруга твоей матери, она какого возраста?

– Э-э… старше, чем вы, в любом случае.

– А сколько мне, по-твоему?