– Здравствуйте, сударыня; вот я и вернулась, хоть это было не так-то легко!
Жанна пробормотала:
– Ну?
Розали ответила:
– Ну, она умерла сегодня ночью. Они повенчались, вот ребенок.
И она протянула младенца, лица которого не было видно.
Жанна машинально взяла его на руки, они вышли из вокзала и сели в экипаж.
Розали продолжала:
– Господин Поль приедет тотчас после похорон. Надо думать, завтра с этим же поездом.
Жанна прошептала: «Поль…» – и больше ничего не прибавила.
Солнце спускалось к горизонту, заливая светом зеленеющие долины, испещренные кое-где золотом цветущего рапса и кровавыми пятнами мака. Беспредельным покоем веяло над умиротворенной землей, где зарождалась жизнь.
Одноколка катилась быстро; крестьянин пощелкивал языком, чтобы придать лошади прыти.
Жанна глядела прямо перед собой, в небо, по которому время от времени, подобно ракетам, проносились ласточки в своем круговом полете. И вдруг мягкая теплота, теплота жизни, проникла сквозь ее платье, дошла до ее ног, пронизала ее тело: то была теплота маленького существа, которое спало у нее на коленях.
Тогда безграничное волнение овладело ею. Она быстро раскрыла личико ребенка, которого еще не видела, – дочери своего сына. И когда крохотное создание, разбуженное ярким светом, открыло голубые глаза и пошевелило губами, Жанна, подняв его на руках, стала безумно целовать.
Но Розали, хотя и довольная, остановила ее, заворчав:
– Ну, хорошо, хорошо, перестаньте, сударыня, а не то она разревется! – И она прибавила, отвечая, вероятно, на свои собственные мысли: – Жизнь, что ни говорите, не так хороша, но и не так плоха, как о ней думают.
notes
Примечания
1
«Господь с вами» (лат.).
2
Poulet – цыпленок (фр.).
3
Как лев рыкающий блуждает он, ища, кого бы пожрать (лат.).