Милый друг

Форестье молча пожал руку зрителям, которые, стоя за стульями партнеров, держали между собою пари, и принялся следить за игрой. Как только Вальтер выиграл партию, он обратился к нему:

– Вот мой друг Дюруа.

– Принесли статью? – бросив на молодого человека быстрый взгляд поверх очков, спросил издатель. – Это было бы весьма кстати именно сегодня, пока еще идут прения по запросу Мореля.

Дюруа вынул из кармана вчетверо сложенные листки.

– Вот, пожалуйста.

Лицо патрона выразило удовольствие.

– Отлично, отлично, – улыбаясь, сказал он. – Вы держите слово. Надо мне это просматривать, Форестье?

– Не стоит, господин Вальтер, – поспешил ответить Форестье. – Мы с ним писали вместе, – надо было показать ему, как это делается. Получилась очень хорошая статья.

– Ну и прекрасно, – равнодушно заметил издатель, разбирая карты, которые сдавал высокий худой господин, депутат левого центра.

Однако Форестье не дал Вальтеру начать новую партию.

– Вы обещали мне взять Дюруа на место Марамбо, – нагнувшись к самому его уху, шепнул он. – Разрешите принять его на тех же условиях?

– Да, конечно.

Игра возобновилась, и журналист, взяв своего приятеля под руку, повел его к выходу.

Норбер де Варен не поднял головы: по-видимому, он не заметил или не узнал Дюруа. Жак Риваль, напротив, нарочито крепко пожал ему руку, с подчеркнутой благожелательностью прекрасного товарища, на которого можно положиться во всех случаях жизни.

Когда Форестье и Дюруа снова появились в приемной, посетители впились в них глазами, и журналист громко, чтобы его слышали все, сказал, обращаясь к самой молодой из женщин:

– Издатель примет вас очень скоро. У него совещание с двумя членами бюджетной комиссии.

И сейчас же проследовал дальше с таким независимым и озабоченным видом, как будто его ожидали дела государственной важности.

Вернувшись в редакционный зал, Форестье тотчас же взялся за бильбоке и, прерывая свою речь счетом ударов, заговорил:

– Так вот. Ты будешь приходить сюда ежедневно к трем часам, я буду посылать тебя за информацией, и ты будешь ее добывать – иногда днем, иногда вечером, иногда утром. Раз! Прежде всего я дам тебе рекомендательное письмо к начальнику первого отдела полицейской префектуры, – два! – а он направит тебя к одному из своих подчиненных. С ним ты условишься о получении всех важных сведений, – три! – сведений официального и, само собой разумеется, полуофициального характера. Подробности можешь узнать у Сен-Потена, он в курсе дела, – четыре! – дождись его или поговори с ним завтра. Главное, научись вытягивать из людей, к которым я буду тебя посылать, все, что возможно – пять! – и пролезать всюду, даже через закрытые двери, – шесть! За это ты будешь получать двести франков в месяц жалованья и по два су за строчку интересной хроники, которую ты сумеешь доставить, – семь! Кроме того, по заказу редакции ты будешь писать разные статейки – тоже по два су за строчку, – восемь!

Затем он весь ушел в свою игру и медленно продолжал считать:

– Девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать…

На четырнадцатом журналист промахнулся.

– Опять тринадцать, черт бы его побрал! – проворчал он. – Проклятое число! Вечно оно приносит мне несчастье. И умру-то я, наверно, тринадцатого.

Один из сотрудников, кончив работу, вынул из шкафа свое бильбоке; ему было тридцать пять лет, но крошечный рост делал его похожим на ребенка. Вошли еще несколько журналистов, и каждый из них взял по игрушке. Вскоре играло уже шестеро: они стояли рядом, спиной к стене, и одинаковым мерным движением подбрасывали шары, красные, желтые или черные – в зависимости от породы дерева. Как только игра перешла в состязание, два сотрудника, прервав работу, предложили свои услуги в качестве судей.

Форестье выбил на одиннадцать очков больше других. Человечек, похожий на ребенка, проиграл; он позвонил рассыльному и, когда тот явился, сказал ему:

– Девять кружек пива.

В ожидании прохладительного все опять принялись за игру.

Дюруа, выпив со своими новыми сослуживцами пива, спросил Форестье:

– Что я должен делать?

– Сегодня ты свободен, – ответил тот. – Если хочешь, можешь идти.

– А наша… наша статья… пойдет сегодня вечером?

– Да, корректуру я выправлю сам, не беспокойся. Приготовь к завтрашнему дню продолжение и приходи в три часа, как сегодня.

Дюруа попрощался со всеми этими людьми за руку, хотя и не знал даже, как их зовут, а затем, ликующий и счастливый, спустился вниз по роскошной лестнице.

IV

Жорж Дюруа плохо спал: ему не терпелось увидеть свою статью напечатанной. С рассветом он был уже на ногах и вышел из дому задолго до того, как газетчики начинают бегать от киоска к киоску.

Он направился к вокзалу Сен-Лазар, так как знал наверняка, что «Французская жизнь» появляется там раньше, чем в его квартале. Но было еще очень рано, и, дойдя до вокзала, он стал расхаживать по тротуару.

Он видел, как пришла продавщица и открыла свою застекленную будку, затем появился человек с кипой сложенных вдвое газетных листов на голове. Дюруа бросился к нему, но это были «Фигаро», «Жиль Блаз», «Голуа», «Новости дня»[37 - …это были «Фигаро», «Жиль Блаз», «Голуа», «Новости дня»… – Кроме вымышленной газеты «Французская жизнь» (см. примеч. к с. 213), Мопассан перечисляет действительно существовавшие издания: газету «Фигаро», основанную в 1854 г. и придерживавшуюся в 1880-е гг. республиканского направления; литературную газету «Жиль Блаз» (основана в 1879 г.), печатавшую, помимо беллетристики, светскую хронику и хронику парижских бульваров; консервативную газету «Голуа» (основана в 1868 г.) с ярко выраженными монархическими тенденциями, а также газету Виктора Гюго (1802–1885) «Новости дня» (точнее – «Событие», в оригинале «L’Evenement»), либеральной ориентации.] и еще две-три газеты. «Французской жизни» у него не оказалось.

Дюруа забеспокоился. Что, если «Воспоминания африканского стрелка» отложены на завтра? А вдруг в последнюю минуту статью не пропустил старик Вальтер?

Возвращаясь обратно, Дюруа увидел, что газету уже продают, а он и не заметил, как ее принесли. Он подскочил к киоску, бросил три су и, развернув газету, просмотрел заголовки на первой странице. Ничего похожего! У него сильно забилось сердце. Он перевернул страницу и, глубоко взволнованный, прочел под одним из столбцов жирным шрифтом напечатанную подпись: «Жорж Дюруа». Поместили! Какое счастье!

Он шел, ни о чем не думая, в шляпе набекрень, с газетой в руке, и его подмывало остановить первого встречного только для того, чтобы сказать ему: «Купите эту газету, купите эту газету! Здесь есть моя статья». Он готов был кричать во все горло, как кричат по вечерам на бульварах: «Читайте „Французскую жизнь“, читайте статью Жоржа Дюруа „Воспоминания африканского стрелка“». Ему вдруг захотелось самому прочитать свою статью, прочитать в общественном месте, в кафе, у всех на виду. И он стал искать такой ресторан, где были бы уже посетители. Ему пришлось долго бродить по городу. Наконец он нашел что-то вроде винного погребка, где было довольно много народу, сел за столик и потребовал рому, – он мог бы потребовать и абсента, так как утратил всякое представление о времени.

– Гарсон, дайте мне «Французскую жизнь»! – крикнул он.

Подбежал гарсон в белом переднике.

– У нас нет такой газеты, сударь, мы получаем «Призыв», «Век», «Светоч» и «Парижский листок».[38 - …мы получаем «Призыв», «Век», «Светоч» и «Парижский листок». – Имеются в виду газеты: «Призыв» («Le Rappel», основана в 1869 г.) революционного направления; левый республиканский ежедневник с антиклерикальной направленностью «Век» («Le si?cle», основан в 1836 г.); газета «Светоч» («La Lanterne», издавалась с 1876 г.); радикальный ежедневник «Парижский листок» («Le Petit Parisien», основан в 1876 г.). Все они издавались большим тиражом и имели широкое распространение, что и хочет подчеркнуть Мопассан, противопоставляя их «Французской жизни» с ее установкой на элитность, сплетни и «политическое трюкачество».]

Дюруа был возмущен.

– Ну и заведеньице же у вас! – сказал он со злостью. – В таком случае подите купите мне «Французскую жизнь».

Гарсон сбегал за газетой. Чтобы привлечь внимание соседей и внушить им желание узнать, что в ней есть интересного, Дюруа, читая свою статью, время от времени восклицал:

– Отлично! Отлично!

Уходя, он оставил газету на столике. Хозяин, заметив это, окликнул его:

– Сударь, сударь, вы забыли газету!

– Пусть она останется у вас, я ее уже прочитал, – ответил Дюруа. – Между прочим, там есть одна очень любопытная статья.