Вечность длиною в сон

– Подобное испытание тебе будет преодолеть не под силу. В древнем пророчестве говорится, что окончательную победу над тёмными силами совершит великий из потомков Раама, который придёт в конце веков. А миссия наша – исправить, вернуть в лоно единобожия дочерей от царицы Джалили. Всех или хотя бы тех, кто проследует за тобой.

Вспоминая своё испытание, мужчина с арфой грустно сказал:

– Как тебе известно, в начале своего правления я привёз в царство наше семь дочерей чужеземной царицы, но исправить поступок нашего прародителя так и не смог. Пал в самом конце, после чего они покинули царство и стали жёнами царей земных, родив им семьдесят дочерей.

Миссия твоя – убедить внучек той самой первой царицы проследовать за тобой, отойти от идолопоклонства и прийти к истинной религии. С каждым поколением в них течёт всё меньше крови Раама Великого и они всё дальше от божественного света.

Задумавшись, мужчина с арфой подложил:

– Тебе, Салливан, должно быть известно, что дочери царицы от праотца нашего Раама служат главным орудием тёмных сил, поскольку народ видит, каким богатством, красноречием, мудростью и красотой их наделяет князь тьмы, и думает, что он истинный правитель этого мира, и вслед за ними также начинает поклоняться тёмным силам.

Нам, потомкам Раама, надлежит во время правления своего вызвать великое искушение, равное искушению прародителя нашего, и постараться устоять перед ним. Мы должны вернуть всех этих семьдесят знатных девушек, в которых течёт кровь Раама Великого, к служению единому Творцу. Высшие силы посылают тебе в помощь великих духовных учителей, чтобы ты, царь гесемский, навсегда победил тёмные силы и вернул всех предков наших в тела их и к жизни вечной, сняв заклятие, и принёс миру освобождение.

Как тебе известно, чужеземная царица убедила Раама вступить в связь до того, как она приняла истинную религию. Тем самым она сподвигла его ослушаться Творца, нарушить слово Отца Небесного. Наша цель – исправить это и вернуть семьдесят дочерей Раама Великого, а через них и царицу Джалилю, к единому богу. Это наша миссия.

Вдруг в ясном небе прогремел гром. Посмотрев на солнце, свет которого был уже не столь ярким, мужчина сказал:

– Пришло время прощаться. Но прежде я хотел поведать тебе тайну, которую так и не успел рассказать при жизни. Творец дал роду нашему власть и богатство, так как перед лицом жрецов ордена Даат я когда-то давно пообещал выполнить миссию с дочерями нашего прародителя, чего так и не успел сделать. Мы получили трон, власть, богатство под большой залог, и если ты не выполнишь возложенную на тебя миссию, то дети твои трон не унаследуют. Помни, что богатство и власть, дарованные тебе свыше, должны служить не для плотских утех и чревоугодия, а для выполнения великой миссии просвещения женщин из рода чужеземной царицы, а через них – и всех людей.

Если ты последуешь слову моему, то проповедник Герам, обладатель тайного имени, заветного слова, повелевающего силами природы, убедившись, что ты целомудреннее, победил в себе эгоизм и преданно следуешь нашей миссии, со временем передаст его тебе. С помощью этого слова, наделяющего своего властелина сверхсилой, ты сможешь объединить весь мир, как я покорил и объединил эти земли, сможешь сделать жизнь простых людей лучше. Земля Гесем станет центром свободного мира, и воздвигнутый тобою храм простоит до скончания веков.

Посмотрев на тёмные тучи, всё больше закрывающие свет солнца, музыкант оглянулся по сторонам и сказал:

– Запомни этот разговор в гранатовом саду, Салливан. А теперь мне пора.

– Отец, мы ещё встретимся?

– Когда выполнишь слово моё, я буду ждать тебя здесь, под этим же деревом.

– Я постараюсь исполнить всё, как ты сказал, – уже не так уверенно произнёс Салливан.

Посмотрев на правителя, мужчина с арфой сказал:

– Пришло время прощаться.

– Отец, позволь побыть с тобой ещё немного! Мне тебя очень не хватает.

В поднявшемся ветре и шуме грома мужчина с арфой прокричал:

– Никогда и ни за что не отдаляй от себя Мариадона! Пока он рядом с тобой, царство будет процветать!

После чего мужчина с арфой подвёл правителя к высокому дереву в самом центре гранатового сада и, сорвав плод винограда, протянул его Салливану. Вкусив виноградину, царь словно опьянел. Ему слышалось, как каждое из деревьев в саду издаёт звуки не только арфы, но и других инструментов, и казалось, что земля вот-вот уйдёт из-под ног. Из последних сил царь Салливан произнёс:

– Отец, я непременно выполню слово твоё. Найду Мариадона, приближу к себе и буду во всём ему помогать.

* * *

Доносящееся непонятно откуда слова «Гедэмэу! Гедэмэу! Гедэмэу!», сопровождающиеся громкими песнопениям и звуками барабанов разбудили юного Алистера. Желая понять, почему кучер не гонит лошадей, царевич посмотрел в окно. Справа от узкой дороги возвышались горы, а слева темнел крутой овраг, на дне которого лежала опрокинувшаяся карета, успевшая покрыться пылью. Алистеру очень хотелось верить, что пассажиры кареты, которая неизвестно сколько уже лежит на дне оврага, целы. И, желая отогнать от себя мысли, что и его карету может постичь та же участь, царевич, закрыв глаза, попытался вспомнить посетивший его сон. Но сделать это не удалось, так как он забыл сразу записать сновидение, и тогда Алистер начал представлять, как отец во всеуслышание объявляет его наследником престола и как в будущем он станет великим царём из рода Бристеров.

Алистер вспоминал, как один из жрецов за три месяца до того, как царевич должен был появиться на свет, поведал матери его, Батахафт, что сын, которого она ожидает, родится под великой звездой и память о нём сохранится в веках. Мысли о будущем провозглашении его престолонаследником и о пророчестве, полученном матерью, помогли царевичу успокоиться.

Карета миновала узкую дорогу и продолжила путь во дворец.

Увидев группу людей, одетых в белое и следующих за ослом с цветком на спине, Яневан, главный страж, ехавший верхом справа от кареты, приказал остановиться и пропустить паломников, вертикально несущих пальмовые ветви, чтобы в случае засады и внезапного нападения разбойников суметь защитить наследника престола. Но, к удивлению Яневана, люди в белых одеяниях не обращали никакого внимания на царскую карету и стражников, продолжая выкрикивать песнопения, сильно стуча в барабаны.

Алистер, желая понять, кто эти паломники, из-за которых Яневан приказал остановить карету, обратился к духовному наставнику, который также пробудился от шума процессии.

– Кто эти странные люди, почему я раньше их никогда не видел?

Жрец Авгур, переведя взгляд с процессии на Алистера, спокойно ответил:

– Это последователи богини Изиды. Большую часть года они ведут затворнический образ жизни и только дважды в год проводят шествия от храма и до дельты реки, где, по преданию, Изида в шалаше ждала появления на свет Гора в первый день первого осеннего месяца. С даты его рождения у них начинается Новый год.

– Неужели в нашем царстве ещё остались невежды, верующие в сказания об Изиде и сыне её, Горе?

– Последователи Изиды считают её Матерью всего, и это дань уважения великой богине. Но в отличие от простых людей для служителей культа Изиды это не миф, а внутреннее преображение, чествование Гора, спасителя, который рождается от святой девы Изиды и спит внутри каждого. Во многих храмах, посвящённых Изиде, можно встретить статую, где она, сидя на стуле, держит на руках младенца Гора, духовное семя, зарытое в каждом. Они верят, что миссия человека, а в особенности последователей Изиды, – помочь внутреннему Гору-избавителю, питающемуся только духовной пищей, которую ещё называют пищей богов, повзрослеть, после чего он отправится на великое сражение с тёмными силами, во главе которых стоит Сет, князь мира сего. Они верят, что это сражение между светлой и тёмной стороной, добром и злом происходит не только на земле, но также внутри каждого человека.

– Они называют Изиду святой девой, так как она родила Гора уже после смерти Осириса?

– Да, именно так. Как видишь, Алистер, учение в нашем храме пошло тебе на пользу. Гор родился через десять месяцев после смерти Осириса.

– Знаю, знаю, – гордо произнёс царевич и добавил: – Гор появился на свет в первом осеннем месяце, в том самом шалаше в дельте Нила, где Изида укрывалась от гнева Сета, желавшего расправиться со всеми, кто мог претендовать на египетский престол.

– Да это так.

– А что означает этот осёл с цветком на спине во главе процессии? – поинтересовался Алистер, желая пересказать историю о встретившихся на пути последователях культа Изиды отцу.

– По их верованию человек, в котором спит, или как они ещё говорят, так и не пробудился Гор-спаситель не сильно отличается от животного, обычного осла, которые тоже умеет ходить, есть и спать. А цветок на спине осла символизирует просвещённого человека, того, кто смог пробудить, воскресить в себе духовную личность, позволил восстать из пепла и зацвести своей божественной душе, дремавшей в животном теле. В многих древних орденах человека, в котором Гор на протяжении всей жизни спит, продолжая пребывать в зачаточном состоянии, сравнивают с ослом, а просвещённого, того, кто пробудил и взрастил Гора, божественную душу, в себе, с ослом, на спине которого пророс цветок. Такое их верование.

– Но в вашем учении осёл также означает материю, невежество, то есть пороки, с которыми человек должен бороться на протяжении своей жизни. Ничего нового я из этой процессии так и не узнал. Все эти истории с Самадат, Изидой и другими богинями во многом похожи.

– Одна из главных мудростей нашего учения гласит: «Истина одна, только одета в разные одеяния».

– Я всё это слышал и не раз. Какая скука! Из года в год я задавался вопросом, почему отец выбрал вас в мои наставники, а не Данава, первенца его от второй жены, который к тому же на год младше меня. Разве справедливо, что он все эти годы живет в главном дворце Бристеров, рядом с отцом и матерью, и обучается в столице, а меня отправили в храм забытой всеми богини Самадат? Надеюсь, что я больше никогда не вернусь в ваш храм и все дни свои проведу во дворце. Это первое, о чём я попрошу отца.

Мастер молчал. Глядя на него, царевич продолжал:

– Я давно постиг всю мудрость вашего учения и если бы не повеление отца, то давно бы покинул ваш храм. И сегодня вечером по прибытии во дворец вам придётся поведать отцу, каких высот в тайном учении я достиг. Разве не для этого он настоял, чтобы вы отправились вместе со мной? Ему важно ваше мнение.

– Да, это так. Царь желает выслушать моё мнение о тебе, прежде чем принять важное решение.

– Как известно, жрецам ордена Самадат лгать запрещено, а значит, у вас не останется другого выбора, как перед лицом отца признать мою мудрость, после чего он наконец объявит меня своим престолонаследником, а вы вернётесь в свой забытый всеми храм. Истины все ваши я уже давно познал.

Дослушав царевича, мастер произнёс:

– Останешься ты в столице, вернёшься в храм или отправишься в другие земли, тебе следует знать, что истина подобна птице, которую невозможно удержать. Она в полёте и может быть рядом только с тем, кто и сам устремился вверх. И на то, чтобы постичь высшую мудрость, может не хватить и десятка жизней, не то что одной. Зная об этом, учителя прошлого учили, что мудрость познаётся в скромности, ученику, следующему за истиной, надлежит усмирить свою гордыню перед высшими силами. Гордыня, как тяжёлый камень, тянет душу человека к земле, не даёт возможности ей взлететь, парить, и поэтому в молитвах также нужно просить смирения и скромности.

– Теперь, когда я покидаю ваш храм навсегда, могу сказать, что глупости всё это. Смирением никогда ничего не достигнешь. Проживёшь скучную жизнь, такую же серую, как вы проживаете в своём храме, день за днём прося Творца о смирении и ниспослании мудрости.

Шум песнопений и барабанов остался позади. Экипаж продолжил путь во дворец. Желая узнать о потаённых устремлениях царевича, мастер произнёс:

– Допустим, что смирением и мудростью человек ничего не достигнет. А будь у тебя возможность, что бы ты попросил у Творца этого мира?

– Власть и богатство, а уже потом мудрость. Так как без богатства к твоим словам никто и никогда прислушиваться не будет. Вот вы, мастер Авгур, и ученики ваши считаетесь носителями высшей мудрости, но люди вас не слушают, насмехаются над вами на улицах, рынках и площадях, я сам был этому свидетель. Только некоторые из знатных людей, в числе которых почему-то и мой отец, находят вас мудрым.

Немного подумав, царевич добавил:

– Но если бы, помимо мудрости, вы ещё обладали богатством и властью, то все бы уверовали в ваши знания и тайную силу вашего учения, в вашу Самадат, поклонение которой сделало вас богатыми. А так, если бы не поддержка отца и других знатных людей, то ваш орден давно бы исчез с лица земли. Разве не в этом истина?

– В твоих словах есть зерно истины, Алистер.

– Мои слова полны истины в отличие от вашего учения, которое, утверждая, что человек должен жить в достатке, а сами почему-то не можете обеспечить себя необходимым. Всё ваше учение не более чем пустые слова, оно бесполезно, не больше чем вымысел, как и истории о Самадат, которую вы почитаете, спустившеюся по водам на землю Гесем. Почему эта всесильная богиня не посылает вам богатства, а вы, как нищие, продолжаете клянчить деньги у моего отца и других знатных людей на содержание храма и учеников. Если бы вы что-то могли, то прежде всего обеспечили бы себе достаток, разве нет?

Мастер молчал. Алистер, убеждённый, что это их последняя совместная поездка, решил высказать то, что долго хранил на сердце:

– И я не верю в слова ваших учеников, что, прося богачей о помощи, вы тем самым даёте возможность знатным людям выполнить свою миссию, искупить грехи. Утверждаете, что богатство, приобретённое ими, не их заслуга, а следствие данного ими обета в духовном мире помогать и поддерживать ваше учение. Как говорит Никодим, ваш лучший ученик, который наставлял меня большую часть времени, тем, что вы берёте деньги у знатных людей, вы делаете им большое одолжение, помогая выполнить их земную миссию. Но я продолжаю думать, что если бы вы что-то могли, то совершили бы чудо, сделались богатыми в одночасье.

Посмотрев на свитки, Алистер добавил:

– Вы же всё время говорите о каком-то тайном слове, способном творить чудеса. Кто знает, может, оно когда-то и существовало, но с уходом основателей ордена мастера Герама, спутника Самадат, это тайное слово, наверное, утеряно. Без богатства, чудес никто не уверует в вашу мудрость, будут и дальше считать вас умалишёнными отшельниками.

Выслушав царевича, мастер спокойно ответил:

– Алистер, на протяжении веков было много правителей, богатых и властных, кто строил храмы могущественных божеств, пытался обучить и повести за собой народ. Были и проповедники, которые творили чудеса и ходили по воде, парили в воздухе, превращали воду в вино, как легендарный Нэсий, но им тоже не удалось распространить своё учение, простой народ каждый раз отвергал их.

Как показывает время, невежественные люди не готовы воспринять истину, никакие богатства и чудеса не помогут. Они всё равно отвергнут любого чудотворца, пророка, царя и проповедника, а также высшее знание, которое они несут человечеству. А если говорить о чудесах, то великие духовные учителя творили их на улицах и площадях не для праздного веселья, как можно подумать, а для того, чтобы привлечь по большей части духовных искателей. До них должна была донестись молва о духовном герое, воздвигнувшем храм в сердце своём и в награду за это получившем тайное слово, которое и позволяет творить чудеса, и они, услышав о таком, отправлялись на его поиски, стремились отыскать его, как луч света во тьме.

Посмотрев на свитки, а затем вновь на царевича, жрец добавил:

– Одна группа мудрецов говорила, что простой народ никогда не обучить, а другая верила, что в какой-то момент и невежественные люди, проникнувшись высшей мудростью, пробудятся. Испокон веков таких людей сравнивали с сухой почвой и говорили, что сколько бы сеятель ни старался, ни бросал в неё семена, они не взрастут, и он, опустив руки, непременно удалится с той земли. Важно, чтобы почва была подготовлена, и жрецы в больших и малых городах простым учением как могут подготавливают почву, чтобы, когда великий сеятель вернётся и начнёт бросать семена тайного учения, они возросли. Помнишь притчу об уходящем на высокую гору и возвращающемся на землю сеятеле, которому после долгих усилий наконец удалось засеять поле, где в первый год взросло одно семя, во второй – три, в третий – семь, после чего уже каждое семя начало давать свои плоды? Жрецы в храмах по всему царству подготавливают землю, души людей, к посеву, а мы те самые помощники сеятеля, храним в амбаре семена тайного учения, чтобы, когда он вернётся, снова попытался засеять ими этот мир.

Выслушав мастера, Алистер спокойно произнёс:

– Подготавливайте почву и сейте сколько угодно, но без меня. В отличие от отца, я после восшествия на престол перестану помогать вашему ордену и посмотрю, есть ли у вашего учения небесные покровители, как вы утверждаете, помогут ли они вам не исчезнуть с лица земли.

Мастер молчал.

– Вы же сами утверждаете, что, по древнему пророчеству, ваше учение Даат сохранится до скончания времён. Вот я бы непременно это проверил. Отомстил бы вам за то, что вы отказались назвать заклинание, способное поставить на ноги Фридлейва, и за мои семь лет в храме Самадат.

Вспомнив, что царь-отец тоже обучался в том самом храме, Алистер добавил:

– Никак не пойму, чему отец учился у вас целых десять лет, когда постичь всю мудрость вашего учения можно за год или два. Я сожалею о каждом дне, проведённом в вашем сыром и тёмном, как ночь, храме, в компании ваших учеников. Порой мне кажется, что отец просто хотел избавиться от нас с братом после того, как взял вторую жену.

– Ты не вправе осуждать отца. Если он сделал этот выбор, значит, считает, что так для тебя и твоего старшего брата, будет лучше.

– Ему не стоило разлучать нас с Фридлейвом, всё из-за той чужеземки… Отец с матерью моей оба происходили из знатных родов, а эта Ингибьёрг… Как же он быстро забыл её! Ровно через месяц после того, как она покинула этот мир, отец отослал Фридлейва к дяде, а затем в Луз, а меня сразу после празднования пятилетия – к вам, в храм Самадат. Если бы мать была жива, то не позволила бы ему сделать это…

Окунувшись в воспоминания, Алистер продолжал:

– Я бы многое отдал, чтобы узнать, что произошло той ночью много лет назад. Почему она так рано ушла? Ни царь, ни кормилица об этом говорить не желают, рассказывают только, что она покинула этот мир через неделю после того, как я появился на свет.

Я бы так никогда не поступил, не отдалился бы от своих детей ради чужой женщины. Отец сильно изменился, перестал интересоваться мной и Фридлейвом, который в Лузе после падения с лошади получил сильные увечья. Возможно, именно поэтому придворные судачат, что от травм или от горя, что никогда не станет царём единого Бристера, Фридлейв лишился рассудка. Говорят, что правитель именно поэтому не позволил ему вернуться в столицу, отправив его в соседнее царство, на другой конец моря. Надеюсь, что все разговоры не более чем вымысел и Фридлейв идёт на поправку.

– В древности учили, что человек не должен осуждать родителей своих, поскольку не знает, проживёт ли он более достойную жизнь, чем они.

– Хватит этих наставлений, приберегите их для своих учеников и простолюдинов! Я никогда не примирюсь с его второй женой и буду делать всё, чтобы отец избавился от этой Ингибьёрг и её детей.

Мастер, не желая переубеждать Алистера, продолжил молча читать свитки, а царевич, размышляя о своём будущем, смотрел в окно куда-то вдаль, как вдруг сказал:

– Учитель Авгур, поглядите.

Мастер посмотрел в окно, желая понять, что привлекло внимание юноши.

– Кто это скачет в бирюзовой мантии на белом коне? По всей видимости, это знатный человек: мантия блестит на солнце, соткана из чистого шёлка, и скакун у него породистый.

Продолжая смотреть в сторону всадника, царевич добавил:

– Он не один, их двое, я увидел это, когда первый уехал вперёд. Вторая – это девушка. Они направляются в один из древних храмов или отстали от процессии Изиды?

Отодвинувшись от окна, мастер спокойно ответил:

– Последователи Изиды не облачаются в подобные мантии. Думаю, что они скачут не в храм, а в сторону огненной горы.

– Поговаривают, что на той горе живёт страшное одноглазое чудовище, а рыцари, духовные искатели разных школ, отправляются сразиться с ним, но оттуда ещё никто не возвращался. Это правда?

– Как кто-то мог об этом свидетельствовать, если никто оттуда не возвращался?

– Тогда вы мне расскажите о чудовище, которое живёт на вершине огненной горы, вы же пока ещё мой наставник.

Перебрав свитки, мастер вынул один и протянул его Алистеру со словами: «Если хочешь узнать ответ, прочитай этот свиток, там всё описано».

– Несколько лун назад я уже пытался прочитать его, но царь тьмы отвлёк моё внимание, и тогда я предпочёл крепкий сон. Расскажите лучше вы об этой горе и драконе.

– Алистер, хоть твоё обучение в храме и подошло к концу, ты должен помнить четвёртый постулат нашего ордена: «Учитель не даёт ответов ученикам, а только направляет».

Зевнув, Алистер забрал свиток из рук мастера и спросил:

– А где именно рассказывается об этом чудовище? Свиток длинный, и полностью его мне читать не хочется.

– Тебе предстоит самому найти ответ на мучающий тебя вопрос. Мудрость взрастает в познании, и в нашем учении, как и в некоторых других, мудрость изображают в виде младенца на руках матери, чтобы это напоминало о том, что его постоянно нужно питать духовной пищей. Вместо тебя, твоего внутреннего спасителя, пропитать никто не сможет. Путь до дворца неблизок, Яневан сказал, что мы прибудем туда только к закату. Думаю, ты успеешь прочитать свиток целиком. Тем более что мне бы хотелось провести остаток пути в тишине.

Алистер принялся изучать свиток, но через некоторое время, отложив его в сторону, произнёс:

– Царь тьмы снова наводит на меня сон, прочитаю его как-нибудь в следующий раз.

В этом сне Алистер с Фридлейвом вторые сутки скакал верхом во дворец. Старший брат, уставший от долгого пути, просил остановиться и отдохнуть, но Алистер уговаривал его потерпеть ещё немного и продолжить путь, чтобы до заката прибыть во дворец и помещать коронации Данава.

Приближаясь к длинному каменному мосту через реку, братья увидели маленького мальчика, которому на вид было три-четыре года. Он сильно хромал и с трудом передвигался. Завидя всадников, он очень обрадовался. Мальчик сообщил, что на их деревню напали кочевники и выжить удалось только ему. Он просил перевести его пешком через мост к родственникам, так как боится ездить верхом из-за того, что в детстве упал с лощади и повредил ногу. Алистер приказал мальчику уйти с дороги, но он слёзно просил помочь, опасаясь споткнуться и упасть в реку. Алистер снова отказал и поскакал к мосту.

Не найдя рядом Фридлейва, царевич обернулся и увидел, что тот спешился и привязал скакуна, чтобы помочь ребёнку. Алистер уговаривал брата бросить мальчика, чтобы успеть к закату и помешать коронации, но Фридлейв, который и так утомился от долгого пути, попросил Алистера продолжить путь в одиночку. Несмотря на уговоры, Фридлейв взял ребёнка на руки и мелкими шагами начал переходить мост…

При въезде в столицу Яневан разбудил наследника престола, который до последнего во сне упрашивал старшего брата продолжить путь. Как только карета остановилась у парадного входа главного дворца родового имения Бристеров, Алистер направился к себе, чтобы немного отдохнуть с дороги, а после пойти в тронный зал, чтобы поприветствовать отца.