Древний Свиток: Война за Бездну
– Значит и эльфов кончим, а там и других. Рано или поздно мы, люди, изведем всю нечисть и, запомни мои слова, заживем в разы лучше!
– То так, но сколько должно погибнуть нас, людей, чтобы всю нечистую силу извести?
– Не знаю, брат. Умрет столько, сколько должно умереть – так завещал отец смерти Вейв!
Они замолчали, погрузившись в свои мысли и воспоминания. Селиот вспомнил свой первый военный поход с братом и отцом сив пятнадцать назад. Тогда еще только возводили Великий Бастион, а орки всячески пытались этому помешать. Боролись, так сказать, за свою никчемную свободу. Подрядился Селиот с отцовским полком отбивать очередную попытку орков пробиться к стенам. Знатная вышла битва. Среди людей потерями меньше полусотни, а вот зеленым чудищам, славящимся своими военными достижениями, досталось сполна. Кавалерия доблестного графа Туска́на прошлась по головам нечисти, ударив с левого фланга и смяв под собой почти всю атакующую силу врага. Сам Селиот срубил головы двум оркам, заколол и изрубил еще четверых.
От основного табуна лошадей отделился один. Встал и, дождавшись отстающих Лео и Селиота, поравнялся с ними. Всадник оказался знакомым мужичком чуть младше Селиота. Где он его видел, сначала и не вспомнил, но вдруг снизошло озарение! Капитан Грилз, уцелевший после нападение магов на Майтаун.
– Здравствуйте, мессены! – весело махнул рукой Грилз.
– Здравствуй, – отозвались братья.
– Больно вы веселы, – заметил Лео.
– А что мне печалиться, ваше сиятельство? Магов же идем бить!
– И то верно.
– Расскажите нам, что случилось вчера ночью? – наконец спросил Селиот.
Взгляд Грилза вмиг омрачился, словно грозовые тучи заволокли ясное небо. Сосредоточенность и рассеянность сплелись в причудливый узор на его лице. Молчание обволокло его, пока он, погруженный в тягостные раздумья, пытался взвесить все "за" и "против", вороша в памяти пепел того рокового часа.
– Дело было в первые сумерки уходящего дня. Я и мои люди отдыхали в казарме. На дежурстве был полк и его сотни графа, брата могучего и великого охотника на нечисть Сабхела, ужасный чернокнижник и убийца Субхейл. Что случилось в начале, я не понял. Мне довелось лишь узреть и услышать взрыв огромного огненного шара фиолетовых цветов, он походил на гигантского ежа, у которого вместо игл были молнии темных сияний, страшные и сильные. Среди магов оказался… верховный жрец. Громовержец не давал пощады, от его руки гибли и женщины, и дети… – он замолчал.
Селиот заметил на щеках храброго воина тонкие ручейки выступивших слез. Он рыдал. Беззвучно, как плачут мужчины в окружении братьев и товарищей. Слезы походили на отблески белого солнца на бледной коже солдата – они прятались и стыдились своего появления. Лишь одна кислая горечь оставалась во рту. Когда они уйдут, оставят его наедине с собой, тогда и взревет во все широкую грудь воин, умоется слезами с головы до пят. Высвободив груз души, возьмет он меч и щит, пойдет мстить за свое раскаяние и разбитое сердце.
– Моя жена и сын погибли, – продолжил Грилз.
Сердце Селиота предательски сжалось от мысли, что Мия осталась там, практически в одиночестве. Без защиты.
– Я не успел их спасти, как сгорел наш дом. Что-то взорвалось и затрещало – мне отбросило на ярдов двадцать, мессены. Увидел коня и сбежал. Как трус сбежал…
– Только трусы выживают, – в свойственной паскудной манере ответил Лео.
– Кем бы ты не был, ты выжил и принес эту весть, за что заслуживаешь похвалы! Ты молодец, Грилз, – поддержал Селиот, отбросив мысли о возможном предательстве капитана.
– Сколько их было? Магов, – поинтересовался Лео, елозя в седле.
– Едва больше дюжины.
– Значит, будет непросто. Предлагаю запугать местных, чтобы они сами выдали нам разбойников и душегубов.
Вдали уже давно виднелись тучные столбы смольного дыма и редкие, выбрасываемые адским пожарищем искры раскаленных углей. Теперь Майтаун расползся широким, низким подносом по левую сторону узкой, ухабистой дороги. Войско великого полководца графа де Ла-Фео замолчало, уставившись мертвенным взглядом на пепелище и возвышающиеся над городом руины каменного замка. Город, которым управлял Вернел, могучий оплот защиты на подступах к сердцу Бездны, к Аэнелю был стерт с израненного лица земли. Сердце замирало при виде домов, превращенных в белый пепел и черный уголь.
Незаметно возле них появился еще один конный в широкополой шляпе, похожей на черствый лунный диск, и в длинном кожаном плаще.
– Здравствуйте, господа, мое имя Хэрсинг, – отсалютовал конный.
– Господа? – смутился в ответ Лео, попробовав на вкус незнакомое слово, которое он слышал и ранее от иноземцев, прибывавших в Скипфол, когда отец там заключал договора с артелиевскими торговцами.
– Мессены на моем родном языке, – Хэрсинг засмеялся и тут же закашлялся, бормоча что-то под нос. – Вас я уже знаю, в представлении не нуждаетесь, поэтому позволю себе рассказать вкратце свою историю. Я родился в одной далекой деревне, потерявшейся в просторных полях Субрхейма. Дальнейшие события до этого момента вам знать необязательно в меру их скуки и обыденности. Главное, что я работаю с недавнего времени хранителем вашего отца, Лео и Селиот, – Хэрсинг покланялся в седле.
Братья и Грилз промолчали – повисла неловка тишина.
– Знаете ли вы, мессены, что мага, простому человеку не одолеть, – продолжил Хэрсинг. – Я слышал, что самураи лучшие в этом деле.
– А кто этого не слышал? – поддержал разговор повеселевший Грилз.
– Все слышали, – буркнул Лео.
– А как же человеку победить в равном бою мага? – поинтересовался Селиот.
– Никак, – коротко ответил Хэрсинг и улыбнулся. Улыбка вышла кривой, с необычным оскалом. – Нужно либо накладывать на оружие чары особые, либо бить в сердце и голову, а лучше натравить подражателей, но эти гады ни за что не согласятся идти против своих. Пройденный этап. Еще эльфы делают какие-то особые стрелы, убивающие и высасывающие их магию, а-ля подражание.
– Как много вы знаете о магах! – восхитился Грилз.
– Не только о магах, друг мой! Я всю нечисть знаю как свои пять пальцев и даже писал о том, правда, те книги утеряны очень давно, или я их пропил. Ничего уж не помню! – он усмехнулся. – Многое я изучил за свои долгие лета, – сказал Хэрсинг и тут же оссекся, потом сразу продолжил. – Сив мне от роду тридцать три, к слову. Много мною прочтено в старинных библиотека, и столько же, а, может, и больше, написано.
– Где же столько книг о нечисти?
– Там, где нет света и тьмы, – загадочно произнес конный и подавился кружившей над шляпой мухой.
Грилз порывался спросить, что это значит, но впереди скачущий всадник вдруг издал гортанный крик, который услышало все войско, полный разбойной радости и благоговения: «Аэнель!»
***
Нижние слои преисподней походили на пчелиные соты. В каждой кипела своя мертвая жизнь и своя темная работа. Интересно, что Вейв забыл здесь? Разные твари высовывали мерзкие морды из черных пещерных впадин, уходящих в пустоты, куда и Крим боялся лишний раз заглядывать без сопровождения какого-нибудь сильного демона. Уот пружинисто вышагивал рядом, стараясь не смотреть в глаза чудовищам, и скрутил в трубочку крылья, прижав их к оголенному позвоночнику. Не хотелось, чтобы какая-то безмозглая тварь схватила и порвала на мелкие куски, и такое было – в преисподней чего только не случалось. Старший ко’ото шел впереди, десятком глаз на склизких щупальцах осматривал все вокруг сразу. То же боялся, что длинные и изломанные конечности ошибочно живых созданий схватят и утащат в недра преисподней. Из одного прохода в очередную пещеру выплывал белый свет, и оттуда же доносились странные звуки шуршания или чавканья.
– Он там, – сказал ко’ото, уставившись на них одним из глаз, и указал на ответвление пещеры.
Они кивнули и вошли, зажмурившись от ослепительного света. Вейва во всю красоту не видели, что и радовало, но стойкий запах гнили давал понять: Дьявол, Бог Смерти там.
– Други мои! – начал владыка, сотрясая могущественным ревом стены. – Мы долго строили планы, как избавиться от нашей беды, и наши предки мне подсказали мне! Среди смертных есть великий воин на острове Бездны, его магические и мышечные силы превосходят некоторых демонов! Мой информатор сказал, что найти его можно в потерянном городе Аэнель, и ваша задача спровоцировать воина спуститься в наши руки, но! Напрямую с ним взаимодействовать вам нельзя и говорить о цели нельзя.
– И как же зовут великого воина?
– Бесшо́ Нагаха́ру.
***
Аэнель – столица могучего и загадочного королевства Бездны, где красивые и бесконечные леса, бескрайние степи и поля, где гигантские вершины гор касаются белых облаков, уходя высоко в чистое небо. Правда, сам город, сердце и мать королевства, походил на гнойный, расплывшийся прыщ, над которым возвышается острым копьем дворец из чистого золота, окруженный двойными крепостными стенами: замка и внешнего бастиона. Такое укрепление даже армии магов взять не по силам, разве что изнутри. На узких, утопающих в грязи и помоях улицах волочили свое жалкое существование люди, запивая серость бедных дней самой дешевой хмельной попойкой и домашними настойками из конопли и полыни. Полк вошел в город гордо, сбивая знаменами прогнившие вывески и грязное белье с веревок, протянутых между низенькими, чернеющими от времени домами.
– Спешиваемся! Лошадей оставляем на площади, седьмой центурий в охране! – скомандовал Вернел, спрыгнув с коня в жидкую бурду из земли и помоев, и выматерился сквозь зубы. – Лео, Селиот и Грилз, ко мне!
Братья вместе с капитаном осторожно спустились с лошадей, но это было напрасно: сапоги сразу же заскользили по грязи.
– Лео и Грилз, идете со мной во дворец на прием к королю. Там решим что да как, и, в лучшем случае, завтра уже во всю будем придавать деревни магов огню! Ой, а бабенки-то их страсть какие сладкие и сочные! – засмеялся Вернел.
– А я, отец? – с надеждой спросил Селиот.
– А ты, сынок, погуляй пока. Мы со взрослыми людьми поговорим, а ты покути в каком-нить кабаке. Когда еще в столице будешь! – ответил Вернел и, засмеявшись вновь, ушел с Лео во дворец, а за ними хвостиком побежал Грилз.
Со взрослыми?! Ах ты ж грымза старая! Легкая, но жгучая обида затаилась внутри Селиота. Кончено, если Лео старше на пару сив, то он непременно взрослый, а я, значит, помогаю тебе, всегда рядом, так это все одно что ребенок получается? Я тебе покажу еще, старик, ух доберусь до тебя! В ярости Селиот пнул камень – он взлетел в воздух, поднимая мутные брызги, и мягко шлепнулся в грязь.
– Что случилось, друг мой? – спросил Хэрсинг, появившийся из ниоткуда.
– Неважно! – огрызнулся Селиот, и выдохнул. – Прошу прощения, мессен, небольшой конфликт, я бы даже сказал, недопонимание возникло между мной и отцом.
– Проблема отца и сына… – Хэрсинг хмыкнул. – Как же я вас понимаю!
– Вы сталкивались с таким?
– О да! Мой отец был, ну и есть самый настоящий гад!
– И где же он сейчас?
Хэрсинг замялся, сплюнул, огляделся и ответил:
– Где-то там, – он неопределенно махнул рукой. – Давно его не видел. Просто знаю, что он жив.
Селиот кивнул, переминаясь с ноги на ногу.
– Предлагаю, – прошамкал сухими губами граф. – Выпить в лучшем кабаке этого прекрасного города!
– Я с вами полностью согласен! Знаю тут одно замечательное заведение! Вам понравится.
– И что это?
– Бордель!
– Я же женат…
– Это неважно, друг мой! В таком заведении необязательно тискать и прижимать к стенке женщин прекрасной натуры, можно просто и посмотреть!
– Ну, тогда ладно, – все же согласился Селиот, дав себе смертный наказ, что он только выпьет пару глоточков, а на роскошных куртизанок он даже и не посмотрит.
Таверна «Баба как вино» показалась в одном маленьком переулочке, который казался одной большой помойной ямой – Селиот скривился в отвращении.
– Вот это нам и нужно! – бодро сказал Хэрсинг и, едва не упав, поскользнувшись на кровей лепешке, вошел в кривую дверь, которая вот-вот свалится с петель в мерзкую жижу.
Оттуда пахнуло резким запахом табака, пива и пота, хоть топор вешай! Селиот обречено вздохнул и вошел следом. Играла быстрая и озорная музыка, характерная для таких заведений. Посетители хохотали, плеская хмельной белой пенкой из кружки в кружку и на пол. В центре, как оказалось, большого помещения стоял и сотрясался стол от бешеного пляса воина в странного вида накидке с изогнутыми шипами на плечах и лопатках. Он танцевал и вприсядку, и на руках, и дергался в припадках умирающего ненормального таракана в приступе бешенства, а из карманов сыпались золото и серебро и, сладко позвякивая, ударялись о деревянный пол. Селиот подскочил к трактирщику, вечно протирающему кружку с медным дном.
– Здарова! – поприветствовал Селиот. – Не подскажешь, что это за чудак шалопутный?
– День добрый, да так один. Самурай он, вроде как дракона убил последнего, – ответил трактирщик, не поднимая головы. – Как же его там… ах да! – он посмотрел на Селиот. – Миута-Каатис’Курум Маату, что с их переводится как «единый отец всего живого».
Селиот молча кивнул, заказал две кружки хорошего, по меркам этого кабака, пива. Осмотрелся в поисках Хэрсинга, а Хэрсинг глазел на выплясывающего воина, не отрывая взгляда. Что он такого в нем нашел? Вчера, небось, сам так выплясывал на пьяную голову. Селиот повернулся к самураю и, всмотревшись в тускло освещаемый свечой круг стола, понял, чего дивится его товарищ. Из-под накидки валил пар, а лицо воина умывалось потом, черные волосы длиной до груди болтались спутанными водорослями.
– Эй, дурень! Сбрось одеяние, пока не сварился! – вскрикнул, улыбнувшись Селиот.
– Нельзя! Оп! – откликнулся воин и сделал в воздухе причудливый пирует, чуть не переломившись надвое о свои же ноги.
– От чего?
– От того, что с зада дракона накидочка та! Сброшу, и вмиг пропадет!
– Бойкая натура! Вправду убил?
– А кому еще это по силам! Мне король сто тысяч золотыми за его голову выплатил, от того и гуляю!
– Где товарищи твои?
– Зачем мне товарищи? – самурай остановился и, переведя дыхание, подошел к нему. – Я ведь кто? Бесшо Нагахару имя мне дал наставник! Мне не нужны товарищи, что под ногами вечно путаются! Кстати, а вас как звать?
– Граф Селиот де Ла-Фео.
– Ух ты! Каков наш гость! Видар, налей-ка графу за мой счет да приведи ему самых роскошных дам!
– О нет, я женат, дружище, – отмахнулся Селиот и отступил на пару шагов.
– Самых лучших, друг мой! А то, что ты женат, забудешь уже через час! У Видара лучшее поило во всем Аэнеле! Идемте!
И они пошли к столу, куда подносили вино, настойки и пиво, куда подходили девахи с приятными округлыми формами. Хэрсинг стоял у раскрытой двери. Не думалось ему, что он выжил после всего произошедшего. Хэрсинг переступил порог трактира и отправился в никуда, оставляя Селиот одного с выпивкой и распутными женщинами. Ничего, пускай порезвится, пока детей нет, а у него начинается зарождаться, по самым скромным оценкам, гениальный план, как исправить свои и чужие ошибки, правда, понадобится кто-то еще.
За стенами внешнего бастиона уже строилась армия короля. Сотни воинов верных Бездне в стальных доспехах прятали страх перед сильным и ужасающим врагом. Маги давно отравляли остров на ряду с другой нечестью, но они стали особой проблемой для всего живого. Некоторых магов невозможно убить, а других одолеть в равном бою из-за могущественной силы. Впервые люди собираются идти против магов, надеясь, что погибнет как можно меньше воинов, но их, жизнь в руках Хюгге, а смерть повелевается Вейву.
Вернел вышагивал перед рядами хирдеров, горделиво задрав сломанный когда-то давно нос, каким-то пареньком, оказавшимся мужем одной из любовниц графа. Смотрел в глаза тем, с кем он будет биться бок о бок и доверять свою спину. Лео, ни разу не бывавший в пределах королевского замка, заворожено осматривал острые крыши сторожевых башен. Кай стоял на ступенях одной огромной казармы, держась за двух молодых солдатиков. Вернел, к своему сожалению, знал много и знал, что эти слуги не охраняют короля. Он сплюнул, когда вспомнил, как застал по случайности Кая с двумя парнишками. Возле короля шептались все ярлы западных земель, каждый из них пришел с полками, собравшимися вокруг Аэнеля во временных лагерях, все провинции объединились против общего врага: магов.
На двадцать седьмой день сивы с первыми лучами восходящего солнца окрестные деревни могучих колдунов занялись ярким огнем! Конные эскадроны ударяли прямо в центр селений, сметая все живое, закидывали стрелами, объятыми синем пламенем легко вспыхивающие дома нечисти. Женщин ловили, набрасывали веревки на шеи, уводили и насиловали. Детей брали в полон для учения научного или дрессировки, чтобы натравливать затем их на себе подобных. Роскошные овины разорялись и так же придавались огню. Горизонт залился красным заревом на долгие дни и ночи, устрашая всю нечистую силу.
«На крыши! На крыши закидывайте! Там солома вмиг полыхнет!» – напутствовал свое войско Селиот, не слезая с коня и наблюдая, как красиво пылает огромный костер из домов и полей. Очередное селение магов превратилось в пепел. Крики, плач и мольбы разнеслись далеко по теплому ветру ранней сивы, разнося скорбную весть на весь запад Бездны! Идет король! Идет его войско вершить веданное только ему правосудие! Маги уходили в леса и болота в поисках укрытия и приюта, боясь гнева Кая и его могучих хирдеров. Нечисть позабыла обиды на друг друга и принимала беженцев, даже эльфы оставили вражду, ведь все знали: скоро и на других перекинется этот пожар, скоро обычный человек огнем и мечом отчистит свою землю от тварей, выброшенных преисподней за грехи их.
Под Куштаем ватага короля столкнулась с магическим барьером. Ударились о защиту, чуть не сломав “зубы” и потеряв половины конницы. По совету Вернела Кай принял решение об отступлении, потому что верховный маг исцеления и щита Маккей Дешаплей так просто деревню не сдаст, будет биться он до последнего издыхания. В одном из окрестных сел Элеорна, которых насчитывались десятки, отряд во главе с Селиотом наткнулся на группу тех самых магов, что сожгли Майтаун. Ох и славная вышла бойня! Громовержец одним взмахом руки превратил в пепел большую часть воинов из конницы и ранил треть пехотинцев, но граф, пока маг отвлекся на петляющих лошадей, зашел в спину и копьем пронзил сердце нечистому! Поднял его над землей сильными и крепкими руками, ознаменовав полную победу над ужасным врагом! Однако эта победа была ничтожна, малозначительна в рамках всего королевства. Это лишь начало освобождения Бездны от всей нечисти, но которому не суждено закончится.
– И тогда черная кровь окропила нашу землю! Айда вы! Айда я! Айда мы! – всплескивал руками Селиот перед отцовским полком и полками других графов, столпившихся возле огромно кострища.
Совсем недалеко затухали тусклые огни засыпающего города Аэнель. Цель королевского войска выполнена – Кай свернул поход и повернул армию обратно к столице.
– Хороший сын у Вернела! – вскрикивал одобрительно ярл Минхаэля.
– Здравый воин, скажу я вам! – поддержал ярл Дархеи, богатейший граф Кайдер с чужой земли.
Селиот горделиво задрал нос, принимая похвалы и овации от товарищей, графов и полковников. Дней прошло меньше десяти после начала похода доблестной армии короля. За это время сожгли почти полусотню деревень магов, теперь этот враг не так страшен, каким казался до этого. Осмелеет люд и своими силами попрет на колдунов, вооружившись вилами и факелами. Хлебнет горя и крови сполна, уйдет обратно в города под защиту крепостных стен, и вернется страх в смертные сердца.
***
Крим вдохнул, наполнив легкие свежим воздухом мира смертных. Появились они где-то в заднице этого острова, посреди руин, похожих на гигантскую арку – врата в преисподнюю. Крим и Уот пока не привыкли к человеческому облику, хотя таковым назвать его тяжело. Морда у Крима оказалась такой страшной, что даже Уот испугался. Создавалось впечатление, что окунули бедного демона харей в огонь из кузнечного горна. Уоту повезло больше, но ночью встретить такой гадостный лик точно не хотелось. Первое время долго ломали головы, как поскорее добраться до Аэнеля, пока Бесшо Нагахару оттуда не ушел. Конечно можно купить лошадей, но если явиться с таким рылом в село или деревню, то вмиг задом на кол посадят, а сверху маслом обольют и подожгут, если сердца выдержат у бедолаг. Покумекали они в итоге обжаренными мозгами и решили, что на своих двоих пойдут, а там уж как повезет. Шли день и шли ночь, затем наткнулись на безымянную деревеньку в провинции Мидрам. Поначалу вообще подумалось, что в овраге нашли они тройку брошенных сараев, а оказались вполне жилые домишки с симпатичными обитателями, правда больными страшным мором. На их фоне Крим и Уот стали красивыми и прекрасными принцами. Не испугались жители, увидев демонов, видимо приняв их за своих. Накормили чудесной кашей из березовой коры и толстенных червей, выловленных из болот окружающих, и напоили водой оттуда же, а она вкусная! М-м-м! Когда еще с пиявочками водицу изопьешь! Крим душевно поблагодарил хозяев за сытные угощения, а Уот выкупил невесть откуда взявшегося худющего коня без одного глаза и ушей. Жалко что-то демону стало скотину, обещался вылечить, да и лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Уточнили дорогу и не узнали ничего конкретного, а получили на вопрос «в какой стороне Аэнель?» ответ по типу «а что такое Аэнель?», отправились в дальнейший тяжелый и опасный для бедного коня путь.
Кое-как преодолели Великий Хребет, замерзнув до костей и обморозив пальцы. Вспоминали с грустью свои любимые крылья, которые так ненавидели, потому что мешали спать, а теперь плачутся по ним, а надо было ценить, что имеешь! Благо вышли довольно быстро к Стонеграду и там обогрелись, удивившись ценам и тому, что встретили их вполне себе радушно. Старенький конь, охреневший от такого приключения, которого не видел он даже по молодости, просто помер. Долго Уот горевал по животному. «Какой-то мягкотелый он,» – замечал Крим про себя, но внимания этому не придавал, думая, как же заманить Бесшо Нагахару к вратам в преисподнюю и как бы его там кто-то из демонов по неосторожности не пришлепнул, ну или он демона, тут уж кто будет встречать гостя. Многие маги и просто хитроумные люди знают заветные слова, чтобы попасть в ад, оттого и постоянно бдящий демон у ворот в самой преисподней, вдруг мимохожий, увидев все прелести того бренного мира захочет уйти, даже вина с владыкой не выпив. Откусит демон дурную башку, там и останется душа в аду, куда бы в итоге она упорхнула. Давно в садах парадиса не было людей, поэтому увядают и сохнут могучие деревья. Крим единожды там бывал, когда сопровождал прошлого Бога смерти Мурда и Бога Грехов Онда на совет всех богов, ведь, дело ли виданное, решалась судьба сына Хюгге и Аст! К слову, всяческие романы между богами строго-настрого запрещены Великими Предками. Дело все в том, что если у богов родиться общий ребенок, то силы он возьмет и от матери, и от отца, а плюсом сверху будет неизвестная, рожденная помесью божественного дара.
Склонить самурая к опрометчивому путешествию можно двумя способами. Первый, покопаться в мозгах и потянуть его как коня за узду, но это только если маг он рожденный и слабый или раненный. Второй, манипулировать из вне, через десятые руки, и тут у Крима возникла замечательная идея, правда понадобится серьезная помощь, но он знал, кого и где искать.
***
Хэрсинга Селиот нашел быстро. Сидел рыцарь в любимой шляпе один одинешенек у ручейка, вдумчиво слушал тихое журчание, что-то бормоча под нос на странном наречии и закручивая пальцем красные волосы. Хэрсинг даже не заметил, как граф присел рядом и спросил:
– Что, друг? О чем думы думаете?
– Как вы бы жили, когда давно вы оставили умирать своего ребенка, а потом узнали, что он жив и ищет вас? – задал встречный и тревожный вопрос Хэрсинг.
– Эм… – потупился Селиот. – У меня не было… а у вас, я так полагаю, сложилась именно такая ситуация?
– Вы правы. У меня много грехов, и исправить их мне не хватит и десятка тысяч сив. Разве что смерть может стать искуплением.
– Вздор! Смерть невыход даже в славном бою. Святые в храме Хюгге говорят, что если идти в битву с желанием своей кончины, то Вейв душу из преисподней выбросит в пустоту как самоубийцу!
– Меня Дьявол не страшит, друг мой, да и есть иной путь искупления. Тяжелый и долгий, но верный.
– Вы уходите?
– Да.
– Раз так, удачи вам! Надеюсь, мы еще свидимся в той самой таверне! Только… только ответьте мне на один вопрос, не дающий мне покоя со дня нашей первой встречи. Откуда вы? Вы иногда говорите на чужом языке.
– Я из Субрхейма, а мой отец… он из… королевства Артелии. Учил меня родной речи. Прощайте! Мы обязательно встретимся еще!
И он ушел. Взобрался на коня и, кивнув шляпой напоследок, бросился в галоп. Пыль – единственное, что осталось после его ухода. Нет. Не единственное. Остались вопросы и чувство недосказанности.
