Вьетнамские каникулы, или Записки дауншифтера

– Хорошо!

В интернете мы быстро нашли страничку русского посольства в Колумбии. В маленький розовый блокнотик я собственноручно записал на русском и английском адрес и все телефоны.

– Уж не знаю, пригодится ли Вам это, но на всякий случай, пусть будет.

– Спасибо, Георгий! Вы настоящий джентльмен.

– Прям как ваш Энтони? – не удержался я.

– Да, как Энтони, – ответила Светлана совершенно серьезно и взглянув на часы добавила, – мне уже пора, регистрация на рейс до Мюнхена началась.

Мы обнялись, как старые друзья. На прощанье, моя мимолетная знакомая оставила электронный адрес подруги издателя и добавила.

– Георгий, обязательно напишите Верочке, что вы «от селёдки».

– Не понял. Какой Верочке, от какой селёдки?

– Вера Павловна – издатель, селёдка – это я. Мы с ней подруги с детства. А пароль «от селёдки» выделит из общей массы бумагоморателей. Я если не забуду, позвоню ей насчет вас.

– Понял. Спасибо.

Распрощавшись со Светланой, я впал в раздумье. Пять лет назад я тоже летел на край света с билетом в один конец. Ну и что из этого вышло? Я в порядке. Может быть, и эта женщина устроит себе жизнь и найдет любовь. Мои размышления прервал блондинистый малыш, который медленно, но уверенно направлялся ко мне. Нормально ходить он еще не умел и поэтому передвигался, держась за сидушки кресел. Не дойдя несколько шагов, ребенок остановился и стал приседать. Складывалось впечатление, что внутри его звучит музыка, и он пританцовывает в ритм, слышный только ему. Улыбка не сходила с его милого личика. Он веселился, переполненный какими-то чудесными чувствами. Голубые глаза и ямочки на щечках добавляли уморительной милости этому созданию. Станцевав для меня свой танец, он развернулся и, не дождавшись аплодисментов, направился в сторону своей мамы, стоявшей неподалеку. Родительница танцора была такая же красивая и улыбчивая, как ее ребенок. У нее тоже были белые волосы, голубые глаза и ямочки на щечках. Помимо этих семейно-генетических атрибутов, ее украшал высокий рост и дородное телосложение. Обтягивающий спортивный костюм давал возможность предположить, что до появления малыша, она была почти модельной внешности, но после родов видимо немного прибавила в весе. Такая умеренная упитанность ее не портила, а только украшала, создавая образ настоящей русской женщины.

Я опять загрустил. Мне захотелось не разрываться между несколькими женщинами, а иметь нормальную семью. Сорок три года! Уже пора определиться, пора заводить детей. С мыслями о возможной матери моего ребенка я побрел регистрироваться на свой рейс.

Полет прошел штатно, в обнимку с бутылкой виски, но во время посадки произошло событие, которое я воспринял, как очередной знак.

Наш лайнер уже был готов коснуться земли, как вдруг двигатели зарычали, а потом завизжали. От резкого ускорения вдавило в кресло. Пассажиры, готовые аплодировать экипажу за прекрасный полет, испуганно переглянулись и бросились к иллюминаторам. А земля тем временем стремительно удалялась. Любой пилот скажет вам, что заход на второй круг – это всегда сложная, сравнимая с аварийной, ситуация. Уж не знаю, что там случилось, но до контакта с взлетно-посадочной полосой, нам оставался метр, максимум два. Самолет с диким рёвом взмыл в небо и накренился, делая крутой разворот. Я мгновенно протрезвел и, вцепившись в подлокотники, замер, боясь пошевелиться, чтоб не нарушить баланс трехсоттонной махины.

Как все же удивительно устроен человеческий организм. За сутки дороги из родного города я употребил неприличное количество алкоголя и тут, в один момент, из меня всё выветрилось.

Мы развернулись и опять пошли на посадку. Прочитал «Отче Наш». Затем, обращаясь к высшей инстанции, очередной раз стал просить Всевышнего дать мне время, чтоб исправить все ошибки, которые совершил за свою никчемную жизнь.

Это был определенно знак, но какой? Пять лет назад, возвращаясь из Вьетнама, у нас тоже были проблемы на посадке. Видимо, тогда меня не хотел отпускать Вьетнам. Если использовать ту же логическую цепочку, то сейчас меня не отпускает Россия?!

На второй раз, шасси нашего «Боинга» без проблем коснулись горячего вьетнамского бетона. Народ истерично зааплодировал экипажу. Пока мы выруливали к телетрапу, я мгновенно забыл про время, которое просил для исправления ошибок и сосредоточился на том, что нужно срочно выпить, чтоб «обмыть» мое второе рождение.

На следующий день после прибытия, в лёгком хмелю, я отправился на работу. В офисе нашей компании мне сообщили, что Роман Сергеевич улетел в Москву и никаких срочных дел в ближайшее время не предвидится. Груз с оборудованием для «Русьвьетойл» в пути и ожидался только через месяц. Я мгновенно расслабился и сократил пребывание на рабочем месте до двух часов в день.

Встал вопрос – чем себя занять. Лето во Вьетнаме – мертвый сезон. С апреля по сентябрь время жуткой жары и дождей. Как назло, именно в это время, спасительный океан наполняется какими-то «козябрами», которые беспощадно жалят. Получать удовольствие от купания в среде, которая тебя отторгает, не представляется возможным. Туристов минимум, а местные русские на каждое лето уезжают в Россию. Работая в ресторане, независимо от погоды и времени года, я каждый день был чем-то занят. Теперь же у меня образовалась уйма свободного времени, которое нужно было как-то убивать.

Первое, что пришло в голову, это заняться спортом, но после нескольких посещений фитнесс «клаба» пятизвездочного отеля я потерял интерес к идее совершенствования своего тела. Возможно, если бы в спортзале были хорошенькие девушки, а не престарелые австралийцы, я бы продолжил занятия, но увы, и здесь был «мертвый сезон»!

Дожди зачастили. Полупустые бары с вьетнамскими проститутками настроения не придавали. Отсутствие нормального общества и природные условия, настойчиво загоняли домой, в общество компьютера и телевизора. От тоскливого однообразия я стал пить.

Как-то, один из работников нефтяной отрасли, мне сказал:

– Нравится тебе это или нет, но рано или поздно, ты начнешь пить!

– Почему? – поинтересовался я.

– Потому что, это Вьетнам!

На первый взгляд умозаключение странное, если не сказать, глупое. Ведь здесь столько всего интересного, столько того, чем можно заняться. Хочешь – путешествуй, хочешь – учи языки, хочешь – занимайся спортом! Но, несмотря на море возможностей, добрая половина экспатов начинает пить.

Моя личность не стала исключением. В принципе, я и до этого момента, почти каждый день «принимал на грудь», но занятость многочисленными делами, не давала уйти в запой. Теперь же, моя новая должность требовала минимального или точнее сказать номинального присутствия на работе. Я вообще, мог по нескольку дней не появляться на рабочем месте. Роман Сергеевич был в России, а срочных дел, в которых нужно было моё личное участие, временно не было.

Если рассудить здраво, то повода пить особо не было. Все было хорошо. Все были живы и здоровы. Были деньги, была работа. Но, несмотря положительность моей жизненной ситуации, я ежедневно бежал от действительности, прячась в тумане замутненного алкоголем сознания.

Время от времени, в минуты просветления, я задавал себе вопрос: «Зачем пью?», но моё второе «я» оправдывало «злоупотребление» общей усталостью и неудачами в личной жизни. Возможно, именно тогда у меня начался тропикоз – болезнь странная и мало изученная. Много кто о ней говорит, но четкой формулировки, почему она возникает, я так и не нашел. В интернете пишут, что это расстройство психики, которое иногда наблюдается у европейцев проживших долго в тропическом климате. У меня были похожие симптомы (ослабление воли, быстрая усталость, желание побыть в одиночестве), но я решил, что это просто временный упадок сил, и чтобы взбодриться, стал мешать алкоголь с энергетиками, которые продавались за копейки на каждом углу. Потихоньку, количество потребляемой «жидкости» увеличивалось, и вот уже на сутки мне требовалось не бутылка, а полторы, плюс две-три банки энергетика. Причем начинал я пить с первыми лучами солнца, встречая рассвет в «прекрасном», как мне казалось расположении духа. Ближе к вечеру, когда внутри булькало уже более полулитра, мне хотелось приключений и женской ласки. Соотечественниц под рукой не было, и поэтому, теперь мой путь лежал по массажным заведениям города. В плотный контакт с продажными девками я всё так же не вступал, но осознание того, что за попу и спину меня трогает противоположный пол, частично успокаивало.

В один из дней я проснулся от легкого тычка в бедро. «Finish Mister!» – послышалось откуда-то сверху. Голова разламывалась, ожидая очередную порцию алкоголя. Осмотрелся по сторонам. Тусклый розовый свет. Маленькая комната для массажа с грязным низким потолком, в которой еле умещалась кровать. Из-за перегородки, словно чья-то голова, торчала половина кондиционера, который был задействован сразу на две комнатушки. Массажистка сидела на краю кровати и напевала песенку на родном мяукающем языке. Взглянул на часы. Три часа дня. «Что-то сегодня раненько я начал терять связь c реальным миром!». Нащупал под кроватью бутылку водки, в которой осталось немного спасительной влаги. Допил в один присест, чтобы хоть как-то погасить головную боль. Вьетнамка перекривила милое, по-детски кукольное лицо, представляя, что твориться внутри меня.

– Бань ёу? – спросил я по-вьетнамски.

– Мот чам нгин! – выдохнула из себя азиатская красотка с глазами, как у Бемби.

Я сделал над собой усилие и поднялся. Достал из сумки сто тысяч донгов и кинул на кровать.

– And tips, – продолжила она, перейдя на английский.

Я, молча, добавил еще двадцать тысяч. Массажистка, оттопырив пухлую нижнюю губу, изобразила недовольную гримасу, показывая всем видом, что эта сумма ее никак не устраивает. Денег я дал «выше крыши», потому как массаж в этом месте стоил восемьдесят тысяч, а если учесть, что, скорее всего меня вообще не массировали, то ее вымогательства были откровенной наглостью. После того, как я почти на карачках заполз в это заведение с бутылкой в руке и через минуту заснул, вряд ли кто-то мучился, чтоб вдохнуть в меня жизнь.

– Хоть бы поспать дали изверги, все равно клиентов нет! – возмутился я зачем-то по-русски. – За эти деньги можно было вообще снять номер на сутки!

– I don't understand you, tips please, – не унималась вьетнамка.

– Поверь мне, деньги портят людей! – продолжал я на родном языке и, не смотря на протесты труженицы массажного фронта, натянув шорты, качаясь, вышел вон.

Подойдя к мотику, стоявшему возле салона, поймал себя на мысли, что не помню, как приехал в «массажницу». А ведь до неё я был на берегу в баре. Как я вообще ехал по дороге? Ведь я мог не только убиться, но и кого-нибудь сбить. Осмотрев колёса и не найдя на них человеческой крови, частично успокоился. Прежде чем двинуться в путь, опять напрягся. Почти три недели я пил. Связь с действительностью еще не была утрачена, но многие мыслительные процессы давались с трудом. Достав из глубин пропитанного алкоголем сознания остаток здравого смысла, задумался. Жизнь «под шофе» вечно продолжаться не могла. Рано или поздно с этим нужно было заканчивать.

Завел мотик. Поехал очень медленно. Кое-как я добрался домой. Начиналась легкая трясучка. Организм требовал «продолжения банкета». Стал вопрос: «Если завязать то когда? Прям сейчас?».

Я думаю, что добрая половина любителей выпить осознает, что пьянка – это «тупиковый путь». Возможно, даже кто-то собирается покончить «с этим злом», но мало кто может найти в себе силы, чтобы справится со столь властным змием? Даже великий Хемингуэй придумал великолепное оправдание, говоря: «I drink to make other people interesting» («Я пью, чтобы другие люди стали интереснее»). Как можно расстаться с бутылкой, если с ней трава зеленая, а люди добрые? Где найти краски, которыми можно раскрасить мир без дополнительного допинга?

Многие мои знакомые не могут самостоятельно выйти из «штопора», и поэтому сразу прибегают к помощи врачей. Внутривенное прокапывание оказывает чудесное воздействие, быстро возвращая людей к жизни.

Я же надеялся на свои силы, имея опыт самостоятельного, относительно безболезненного выхода из ежегодного новогоднего запоя. Единственная сложность была в том, что я никогда не совершал столь долгий «заплыв» и поэтому, сроки выходы из сумрака были не ясны.

Большинство «специалистов» рекомендует потихоньку снижать градус, заменяя крепкий алкоголь на вино или пиво, но у меня была своя метода.

Первым делом я позвонил в офис и сообщил, что заболел. Затем, в магазине нашего кондоминиума купил две маленькие бутылки водки «Ханой». В каждом таком «мерзавчике» было двадцать девять градусов и триста тридцать миллилитров. В то время, во Вьетнаме, акциз на водку рассчитывался в зависимости от «градусности», поэтому вьетнамцы сделали интересный маркетинговый ход. Они выпустили одну и ту же марку водки в трех разных бутылках, с тремя разными градусными составляющими. Большая бутылка, «ноль семь», была тридцать девять градусов, средняя, «ноль пять» – тридцать пять, а маленькая, «ноль тридцать три» – двадцать девять. Причем самая качественная водка оказалась в маленьких бутылках.

Первые сутки я пил по половине маленькой стопки «легкой» водки один раз в час. Для успокоения нервной системы, такой дозы было явно не достаточно, но это была самая легкая часть процедуры. Вторые сутки растянулись во времени и пространстве. Я старался заснуть под снотворным, сделанным на основе местных трав, но вместо сна меня трясло. Страшные мысли приходили в голову и наполняли сознание беспричинными страхами. В какой-то момент мне показалось, что на днях мне выбили зуб. Тогда я этого не заметил, а вот сейчас нащупал языком свободное пространство между зубов. Подойдя к зеркалу, чтоб пересчитать количество резцов и клыков, я невольно взглянул на себя. Опухшая физиономия, заплывшие глаза, слипшиеся волосы. На кого я стал похож? Желание выкарабкаться из этого дерма усилилось, но сил не прибавилось.

После пересчета зубов, которые к счастью оказались на месте, возник новый «шугняк». Почему-то я решил, что потерял все деньги, которые у меня были. Опять истерика, опять поиски по всей квартире. К счастью деньги, как и зубы, оказались на месте. Из-за резких передвижений по квартире участилось сердцебиение. Четко ощутил, что не хватает воздуха. Опять паника. Возникла полная уверенность, что через пару минут я совершенно точно задохнусь. Открыл окно. На секунду захотелось улететь от всего этого безумия, но взглянув вниз, желание летать пропало. Намазал под носом вьетнамским бальзамом. Защипало, завоняло, но отпустило.

Безумный мандраж и эмоциональная болтанка продолжались всю ночь. Ни фильмы, ни интернет, не могли отвлечь организм от внутреннего беспокойства. В какой-то момент я уже был готов сломаться и пуститься на поиски бутылки, но звякнул телефон. В электронной почте оказалось письмо от Романа Сергеевича. В нем он сообщал, что прилетит через неделю. Появляться пред его очами в таком непотребном виде совсем не хотелось. Нужно было срочно приходить в себя!