Фарт

Возражать никто не стал. С помощью работников кафе объединили два стола и удобно расселись. При этом как бы случайно Алексей оказался напротив Моны.

– Начнём знакомиться, – взяла на себя инициативу Мона, – и принялась перечислять: – Иветта…

– Да мы всех знаем, – не сдержался Феликс, – вас ведь в социальных сетях постоянно показывают.

Озадаченная в первые мгновения городская часть компании расплылась сразу же в удовлетворительных улыбках. А ребята из деревни просто назвали свои имена.

– Откуда вы и чем занимаетесь? – поинтересовался Ник.

– Мы из деревни и сопровождали нашу продукцию на оптовую базу, – продолжал Феликс, в то время как Алексей молча упёрся взглядом в Мону, любуясь каждым её проницательным взглядом, поворотом головы, каким-то плавным движением рук.

– Ну, и что вы можете сказать о наших разговорах? – вступил в разговор Джонни.

– Бывало интересно, – ответил Феликс, – мы, например, даже не думали, что есть какой-то фарт. И, порассуждав, решили, что у нас его нет и, наверное, он бывает только у городских.

– Почему же, – вступила в разговор Мона и обратилась к Феликсу, – ведь ты, наверное, не только грузы сопровождаешь?

– Нет, это лишь сегодня. А вообще-то я в этом году окончил школу и сейчас выбираю свой дальнейший путь.

– И куда же направлен этот путь?

– Не знаю, пока ещё не определился.

– Ну, тут всё ясно, что ничего не ясно, – заключила Мона. – А вот ты чем живёшь? – посмотрела она на Алексея.

Он, конечно же, знал, что и его спросят. Но всё равно вопрос был не просто нежданным, но и нежелательным. Ведь он отвлёк его от всецело захватившего состояния: любования восхищающим его человеком.

– Я… Я окончил школу раньше Феликса и сейчас работаю на ферме его отца, – после некоторой заминки ответил Алексей.

– И что ты там делаешь? – спросила Мона.

По тону вопроса Алексею показалось, что он задан чисто формально, а не для выяснения характера его работы. «Ну какой может быть интерес к простому работяге, явно не имеющему того самого важного для жизни фарта?» – подумал он, и сожалея о происходящем, а также теряя желание продолжать разговор, с внешне показным равнодушием ответил:

– Всё, что придётся, что необходимо делать. Вот сегодня грузил, разгружал и сопровождал в город нашу продукцию. И никакого фарта здесь не видно.

Почувствовав изменение настроения Алексея, к разговору подключился Феликс, стараясь поддержать друга. Он рассказал, что тот фактически является главой семьи, обеспечивая её жизнеобеспечение и необходимое финансовое состояние. И это при серьёзно больной младшей сестре.

Однако такая поддержка только усугубила неблагоприятное отношение Алексея к происходящему. По складывающемуся у него впечатлению от похожего на допрос разговора и довольно холодной реакции на приведённую Феликсом информацию появилось и постепенно усиливалось разочарование когда-то почитаемой компанией. Правда, Мона в ответ Алексею постаралась снизить уровень его неудовлетворённости.

– Что касается фарта, то, судя по услышанной характеристике, у тебя с ним всё в порядке. Ведь он наиболее всего проявляется в отношениях с близкими или даже с посторонними людьми, как ты с Феликсом.

После этого в компании завязался обмен мнениями о значении семьи, её необходимости вообще, о сторонах отношений в ней старшего и младшего поколений. Но Алексей, внутренне охладев к тому, чтобы общаться, к активному обсуждению, казалось бы, ясного для него вопроса не подключался. Глядя на друга аналогично вёл себя и Феликс.

Сказать по правде, городские участники встречи из-за значительно снизившейся активности новых членов компании не получили характеризующего собеседников впечатления. Не услышали они и интересующей их поддержки своих суждений. То есть фактически слияния двух компаний на основе общности взглядов даже по довольно простой и хорошо известной всем теме не состоялось.

Да, ещё раз подтвердилось, что город и деревня разделены не только километрами.

* * *

Взглянув на часы, Алексей сказал Феликсу:

– Заговорились мы, но можем ещё успеть на последний автобус.

И, обращаясь к остальной компании:

– Нам пора. Было интересно встретиться с живыми героями передач из компьютерных сетей.

– И мы получили новую информацию о жизни в других условиях, – желая показать якобы пользу от совместно проведённого вечера, оптимистичным тоном сказала Мона. Этим она стремилась ещё раз сгладить пассивность Алексея в обсуждениях и подразумеваемое в его словах скрытое чувство неудовлетворённости встречей, как ей показалось, из-за отсутствия общих дополняющих друг друга взглядов.

– Мы, наверное, тоже разбежимся, – сказала Иветта.

Никто не стал возражать. Все начали вставать из-за стола. Но в это время входная дверь распахнулась, и в кафе вошли пятеро парней. Они продолжали что-то громко обсуждать, показывая полную раскованность в поведении.

Один из них, взглянув в зал и увидев вставшую из-за стола компанию, с показной радостью воскликнул:

– Вот так встреча! Куда это вы собрались? Неужели уже уходите?

Собравшиеся покинуть кафе замерли на месте. А вошедшие направились прямо к ним. И активно демонстрирующий радость на весь зал громко заговорил.

– Ещё рано покидать такое уютное местечко. Оставайтесь. Посидим, поговорим. Вы ведь так любите общение и умные разговоры. А ты, Машка, или как тебя называют друзья, Мона, как обычно, всё растолкуешь непонятливым и уведёшь разговор в нужном направлении. Сейчас и стол ваш ещё расширим.

Вошедшие вплотную подошли к желавшим уйти и практически преградили им путь к выходу.

– Кончай свои выходки, Пушкарь, – неожиданно включилась в разговор Мона, – Для того чтобы обсуждать с кем-то что-то, необходимо иметь общее желание и обоюдное согласие сторон. А мы в кафе провели уже достаточное количество времени, наговорились и обсудили интересующее нас. И теперь мы хотим уйти.

– Ты что, нас не уважаешь? – прозвучал обычный в подобных случаях вопрос. При этом Пушкарь попытался взять Мону за руку, которую она резко отдёрнула.

– Вот те на! – продолжил он. – Я ж к тебе по-доброму обратился. По-хорошему… пока. Ты же так странно себя ведёшь. А ну-ка садись за стол.

И Пушкарь ещё раз попытался взять Мону за руку.

Наблюдавший происходящее, Алексей видел, что ни один из друзей Моны не попытался принять участие в разрешении возникшей проблемы. Да, чувство безмерного восхищения Моной у него ослабло, но она оставалась для него очень умной, заслуживающей уважения девушкой. Он ведь не знал того, о чём было известно всем её друзьям, что разговаривал с ней державший в страхе всю округу местный криминальный авторитет Пушкарёв, которого все знали и называли только по кличке Пушкарь. Учился он когда-то в одной школе с Моной, поэтому и обращался с ней так фамильярно. И вот при его повторной попытке взять её за руку за счёт быстрого движения Алексей неожиданно оказался между ними.

– Оставь своё «уважаешь, не уважаешь» при себе. Она хочет уйти, и ты не имеешь права её задерживать! – возмущённо заявил он.

Пушкарь был наигранно удивлён происходящим, произнеся с недоумением:

– Это что за чудо? А ты имеешь право запрещать мне общаться с тем, с кем я хочу? Ты кто такой? Её брат, муж, дядя, племянник? Только родственник ещё может что-то вякать. А ты ведь – никто. Поэтому сгинь подобру-поздорову. Иначе нарвёшься на неприятности.

Алексей не знал, что ответить. Но он случайно вспомнил, как в одном из показанных когда-то по телевизору кинофильмов, утверждалось, что есть такой негласный закон в уголовной среде о возможности выступать в защиту только родственникам. И шальная мысль неожиданно родила ответ.

– Я – её жених.

– Чтооо! – заорал Пушкарь. – Не слышал я такого. Он что, действительно твой жених? – обратился он к Моне.

– Да, – неожиданно для всех и даже для себя тихо произнесла она.

– Не верю! – настаивал Пушкарь. – Враньё! Чем докажешь?