Путин, Россия и Запад. О чем молчит Би-Би-Си?

Не так давно партия отметила свой десятилетний юбилей. Отец-основатель, или, что будет точнее, «крестный» (в рамках общепринятой мафиозной терминологии), уже давно пребывает в статусе «лондонского мечтателя», а его детище достигло масштабов, о которых он в те недалекие годы и мечтать не смел. Нынешние функционеры и лидеры всеми силами избегают каких бы то ни было упоминаний о тех недалеких годах в надежде, что персоналии и роли инициаторов постепенно изгладятся из памяти народной.

Между тем, происхождение этой весьма странной политической структуры – такая же неотъемлемая часть глобальной управленческой стратегии, как и вся масса вышеприведенной аналитической фактуры, а кроме того, она, ни много ни мало, – плод панического ужаса, обуявшего хунту в преддверии думских выборов. Стремительно набиравший силу блок ОВР представлял серьезную угрозу преемственности в лице Примакова и Лужкова. Структурная и персональная составляющие ОВР фактически грозили перерасти в альтернативный центр власти, перетягивая в свой лагерь значительную часть элит, а в совокупности со стабильным рейтингом КПРФ процентное соотношение в новой Думе гарантированно обеспечивало Кремлю полное фиаско. Время показало, что страх перед персоной Примакова был в значительной степени преувеличен, ниже мы еще коснемся этой темы, но пока вопрос стоял весьма остро, и формирование нового движения происходило в «пожарном» порядке. Таким образом, в составе депутатов от «Единства» оказалась разношерстная публика, включающая весь возможный спектр как политических, так и морально-психологических устремлений: от криминала до нетрадиционной сексуальной ориентации.

Метаморфозы политики поистине чудесны: кто бы мог подумать, что через несколько лет непримиримые оппоненты сольются в экстазе, образовав сегодняшний фундамент власти. Наверняка Березовского и по сей день душит жаба за потраченные в те годы деньги.

Все же надо признать, что он не является единственным мозговым центром в той затее. Наряду с ним в список основоположников и идейных вдохновителей входили «знакомые все лица»: В. Юмашев, А. Волошин и даже В. Сурков при активной поддержке самого Ельцина. Пример «Единства» в современных условиях безоговорочно и единственно ценен тем, что еще раз со всей очевидностью демонстрирует: никакое, даже потенциально благое дело не может быть осуществлено, если в его основу положены порочные посылы и затевается оно с изначально корыстными целями. Иллюстрацией может послужить сопоставление Программы движения 1999 г. и достигнутых результатов сегодняшнего дня.

«ЕДИНСТВО готово разрушить бюрократическую систему и покончить со всевластием чиновников, которые обращаются с законами так, как это нужно им, а не так, как это нужно людям».

«ЕДИНСТВО выступает за расширение полномочий Думы – при наличии в ней ответственных депутатов и Правительства – при назначении в его состав добросовестных профессионалов».

«ЕДИНСТВО выступает за дальнейшее усовершенствование избирательной системы, в которой основу составят мажоритарные выборы, когда все депутаты избираются по одномандатным округам, а кандидаты в Думу находятся в абсолютно равных условиях».

«ЕДИНСТВО в новой Думе будет выступать за отмену большинства депутатских привилегий и депутатской неприкосновенности».

«ЕДИНСТВО выступает за эффективную борьбу с коррупцией путем устранения причин, ее порождающих. Количество чиновников следует резко сократить, а оставшимся установить достойную зарплату, освобождающую их от необходимости вымогать взятки у людей».

«В планах ЕДИНСТВА – мощная жилищная программа и радикальная коммунальная реформа. Мы добьемся организации в России адресной защиты малоимущих за счет тех, кто сейчас почти ничего не платит за содержание своих особняков и роскошных апартаментов».

Как видим, абсолютно все – с точностью до наоборот. Это ли не самый яркий пример откровенного цинизма и шельмования. Перефразируя известную цитату, можно сказать, что шельмование одного человека – это мошенничество, а шельмование миллионов – это политика.

* * *

Что же касается опасения «семьи» относительно персоны Е. Примакова, то здесь во многом сохраняется некая интрига, и по сей день вызывающая немало противоречивых толкований. Совершенно справедливо мнение, что в честной борьбе выиграть выборы – и думские, и президентские – у Примакова на тот момент было нереально. Краткий период его премьерства, высокопрофессиональный вывод страны из дефолта, позиция по Югославии (знаменитая «петля Примакова») – все это наряду с незапятнанной репутацией в кратчайшие сроки подняло его рейтинг на уровень, не сопоставимый ни с одним политиком того периода.

Есть мнение, что его добровольный отказ от борьбы – это всего лишь следствие огромного отвращения и глубокого разочарования в ходе грязной предвыборной возни. Может быть. Но нельзя забывать, что этот многоопытный политический «зубр» отнюдь не девочка-гимназистка и на своем веку повидал еще и не то, а уж умению держать удар профессионалы такого калибра научены в совершенстве. Поэтому единственное объяснение его странного поведения в прямом эфире НТВ – это сознательная самодискредитация с целью снижения рейтинга. При всей парадоксальности действа становится понятным добровольный отказ от выборов с видимостью «сохранения лица».

Поверить, что этот человек элементарно сорвался перед телекамерой, невозможно в принципе. Скорее всего, была проведена предварительная разъяснительная работа, не исключающая шантаж компроматом либо примитивной «дезой» общественного мнения. Взамен предлагались гарантии синекуры в виде Торгово-промышленной палаты и других не менее теплых должностей по принципу «хорошая жена, хороший дом – что еще нужно, чтобы встретить старость». А если учесть, что Примаков является консультантом Совета по международным отношениям и Трехсторонней комиссии, членом Мальтийского ордена, то не исключено, что указания по снятию своей кандидатуры с выборов он получил и на глобальном уровне.

Несколькими месяцами позже почти похожая история произошла и со С. Степашиным, когда на встрече с Путиным ему было рекомендовано не выставляться на выборы в Питере, взамен чего был обещан пост, значительно более привлекательный, чем простое депутатство. Обещание свое, как, впрочем, и всегда, Путин выполнил, после чего Степашин стал председателем Счетной палаты.

Та легкость, с которой «народные избранники» меняют депутатские мандаты на государственные должности, лишний раз указывает на подлинное отношение как политиков, так и толпы к самой идее выборного парламентаризма, и это с учетом того, что основная масса электората в своем отношении руководствуется не научными выкладками из этой области, а абсолютно интуитивно, а также исходя из собственного более чем двадцатилетнего опыта, когда выборам в стране придали видимость «народного волеизъявления». Надо сказать, что искренними заблуждениями относительно различных форм парламентаризма грешили практически все великие умы в истории цивилизации, включая и Черчилля, и Солженицына. Главная же проблема состоит в том, что почти во всех суждениях и высказываниях присутствует терминологическая ловушка в виде добавления понятия «демос». Однако необходимо учитывать, что любые существующие сегодня формы государственного управления к собственно «демократии» не имеют ни малейшего отношения, а термин этот употребляется если толпой, то исключительно по инерции, а если элитой, то либо исключительно лицемерно, либо в силу отсутствия истинных терминов, определяющих современное государственное устройство большинства стран. Поэтому и в настоящем тексте употребление понятия «демократия» носит инерционный характер, даже если и обозначается без кавычек.

На сегодняшний день существуют две основные точки зрения на перспективы парламентаризма. Сторонники склонны считать, что за этой формой правления будущее и никакая иная форма не может отвечать запросам общества. Противники же считают, что парламентаризм окончательно выродился и превратился в некое подобие клуба по интересам. Все более явным представляется противоречие между парламентаризмом и тем, что представляет собой демократия в изначальном, подлинном значении. Как мы уже рассматривали ранее, толпа постоянно подвергается массированной обработке как в психологическом, так и в биоэнергетическом плане со стороны не только официально властных структур, но и различных политических партий и движений. Да и сами партии сегодня напоминают больше армейские подразделения со строго выстроенной иерархией и беспрекословным исполнением приказов. Одним словом, «парламент – не место для дискуссий» – точнее не скажешь. А ведь принцип дискуссии не только являлся основополагающим на заре становления парламентаризма в новой России, но и по определению считался базовым принципом любой демократии. Однако вместо этого мы получили, по характеристике А. Токвиля, примат посредственности, самоуправство которой всячески подкрепляется стараниями массмедиа, а преобладание корпоративных интересов и коррупция стали основой деятельности всех подразделений нынешнего парламента.

* * *

Никого уже не удивляет, что в России (да и не только) уже давно нет оппозиционных партий. Весь этот фарс с привлечением «Правого дела» для создания якобы оппозиции – фокусы для полных идиотов. Более того, в современной России вообще не может быть никакой оппозиции. Этимология – противопоставление, но в русской транскрипции основу составляет «позиция», и позиция подразумевается гражданская. Поскольку гражданского общества в стране нет, граждан – в прямом понимании этого слова – считаные единицы, то и «оппозиция» – не более чем миф. Когда мы говорим о нелепости внедрения в сознание масс необходимости парламентаризма, то подразумевается именно то циничное действо, которое власть «втюхивает» толпе под фальшивой этикеткой демократии. Игнорирование выборов можно, конечно, трактовать как порицаемое отсутствие гражданской позиции, но участие в выборах с точки зрения здравой логики аналогично уличной игре в наперстки. Сколько бы людей ни предупреждали, что выиграть у предприимчивых молодчиков невозможно, все равно статистически определенный процент идиотов будет подходить, играть и надеяться на выигрыш.

Психотип этой категории сродни игрокам на «одноруких бандитах», у которых подсознание превалирует над сознанием. Они сознательно понимают, что выиграть маловероятно, но подсознание провоцирует их на некую призрачную надежду. Это болезнь. Следовательно, на выборы в современной России ходят глубоко больные люди. На них и делается ставка власти. Нынешняя Государственная Дума – это никакой не парламент, это также не конгломерат идеологических течений, это – мафиозная структура, состоящая из «семей» или кланов, которые в основном поделили между собой сферы деятельности в стране, а все вместе составляют заурядную раковую опухоль, которая постепенно пожирает оставшиеся еще здоровые клетки. Отсюда совершенно очевидно, что парламентаризм и демократия в современности абсолютно несовместимы.

Под влиянием повсеместно созерцаемого толпа окончательно и бесповоротно теряет интерес к проблемам государства и политической жизни, что порождает апатию и нигилизм. Демагогические лицемерные утверждения публичных деятелей об отсутствии гражданской позиции у людей, игнорирующих выборы, цинично дополняются решением об отмене графы «против всех». Представляется, что это решение направлено не столько на предотвращение размывания общей электоральной картины, сколько на сокрытие протестного процента. В этой ситуации обвинения в отсутствии гражданской позиции есть своеобразная форма психологического насилия. Единственный вывод, произрастающий из создавшейся ситуации: нынешняя форма парламентаризма на корню убивает всякую возможность гражданского общества, а в совокупности с разрастанием бюрократического аппарата порождает не что иное, как новую форму тоталитаризма, который, в свою очередь, низводит роль парламента до состояния абсолютно ненужного и по сути пустого института. Таким образом, змея сама себя пожирает с хвоста.

Главная и основная проблема парламентаризма заключается в том, что любой современный парламент абсолютно не способен к концептуальной деятельности. Это всего лишь машина голосования и изучения мнения толпы, хотя в последнее время и мнение это не представляет для парламентариев существенного интереса. Подлинная концептуальная деятельность не терпит ни толпы, ни пятиминутного регламента выступления в прениях. Давать же каждому толпарю по полтора часа на словоблудие с точки зрения предиктора нецелесообразно: дурь отдельных парламентариев, да и всего парламентаризма в целом, видна будет сразу. Опыт показывает, что при смене партийного состава правительства в парламентских странах меняются только высшие чиновники государственного аппарата, а основной штат министерств и департаментов, который, собственно, и занят управленческой (исполнительной по отношению к концепции) деятельностью, остается на своих постах, что и обеспечивает преемственность процесса управления в структурах государства после перевыборов. Вне структур государства преемственность политики на больших интервалах времени обеспечивается мозговыми трестами партий; а с образованием единого народнохозяйственного комплекса – взаимной зависимостью различных отраслей народного хозяйства друг от друга.

Это ведет к тому, что, приведя к власти «свою» партию, выигравшая группировка просто вынуждена учитывать и интересы группировки проигравшей. А поскольку весь национальный капитал в Евро-Американском конгломерате уже давно в зависимости от транснационального капитала, то в реальной политике правительства любого государства конгломерата отражаются, прежде всего, интересы глобального управляющего класса.

С формированием транснациональных корпораций государственные структуры в конгломерате вообще низводятся до уровня их слуг, призванных обеспечить несколько более, чем воспроизводство и обучение кадров для транснациональных производств. Отсюда и раскрытие границ для удешевления местной рабочей силы за счет пришлой и коктейлизация национальных культур, поскольку однородным рабочим стадом проще управлять.

* * *

В точности соответствуя концепции Гегеля, второе пришествие парламентаризма в России отвечает понятию абсолютного фарса. Причем предварительная картина грядущего была ярко продемонстрирована в ходе первых перестроечных съездов народных депутатов. Метаморфозы гражданского самосознания мы можем рассмотреть на примере наиболее яркой фигуры того времени – А. А. Собчака.

Во второй половине восьмидесятых опальный профессор университета был уверен, что народ, к которому принадлежит и он сам (и эта принадлежность не вызывала у него ни малейшего сомнения), – страдалец, народ – многотерпимец; голодный, разутый, раздетый, изнывающий под гнетом тоталитаризма, нуждается в нем, как в свежем глотке кислорода. Исполненный самых чистых побуждений, Анатолий Александрович ринулся в бой на первом же съезде народных депутатов. На последующих съездах он все более укреплялся в своей убежденности. Но по мере накопления политического опыта он в силу недюжинного интеллекта убеждался в никчемности и тщетности всех этих словопрений и словоблудий. Все возможные предложения и выводы, политологические наработки подвергались неизменной обструкции со стороны депутатского корпуса, поэтому когда он получил предложение баллотироваться на пост мэра Санкт-Петербурга, то сразу же согласился, будучи совершенно чистосердечно уверен в полезности своей предстоящей миссии. Этот шаг требовал определенного мужества и самопожертвования, так как молодой перспективный политик виделся многим в достаточно солидных государственных ролях. Благие устремления новоиспеченного скоропостижного экс-коммуниста приобретали все более определенный, конкретный характер. Несчастный народ многострадальной колыбели революции жаждал очередного спасителя, и Анатолий Александрович был абсолютно уверен, что тяжелая и благодарная работа на благо родного города значительно более полезна, нежели протирание импортных брюк в мягких креслах союзных законодательных органов.

Он баллотировался, был избран.

И вот тут-то и произошло то, чего он никак не мог предположить в чистоте своих помыслов. Столкнувшись, быть может, впервые в жизни с тем самым многострадальным измученным народом лицом к лицу, он понял, что это на самом деле тупое и неблагодарное быдло, разевающее в дикой ненасытности миллионногорлую пасть в едином животном порыве: «Дай, дай, дай!» Тупой, ленивый скот, не желающий и палец о палец ударить ради своего же блага. Нетрудно представить, каким ударом явилось это открытие для благороднейшего Анатолия Александровича. Что может быть страшнее и печальнее рухнувшего идеала!

Трагедия Собчака (если таковая действительно имеет место) заключается в ошибочности изначальной посылки. Теоретическое представление о «своем народе» неизбежно разойдется с его практическим постижением. В этом смысле позиция того же Жириновского значительно тверже и надежнее. Он-то знал, что представляет собой «спасаемый» им народ, и говорил об этом открыто и цинично. Несмотря на это, именно те, кого он прямо называл «быдлом», смотрели ему в рот с гипнотическим трепетом. В этом была главная и весьма наглядная опасность момента. Собчаки приходят и уходят, сметенные серой массой, с воодушевлением делающей историю, а дети юристов подстерегают их за углом, чтобы вновь (уже в который раз!) продемонстрировать пещерный уровень цивилизации. Время от времени на длинных перегонах истории они улучают момент и мастерски вскакивают на подножку замедлившего ход состава, убеждая толпу собственной ловкостью и прямолинейностью в своей неизбежности. Каждый раз из века в век они указывают человечеству его место, обрушивают на тупоголовое стадо дубинки демагогических уверений, топчут хилые ростки достоинства, с трудом пробивающиеся из пустых желудков, и с легкостью доказывают необходимость кнута, любого – полицейского или экономического. Мы можем сколько угодно потешаться над негаданными шутами, но нельзя не признать: коль скоро они выскакивают из нашей среды, подобно сорнякам на невозделанном поле, значит, есть в их появлении жесткий философский смысл, значит, мало провозгласить с трибуны ту или иную доктрину, значит, собчакам и тем, кто придет за ними, необходимо помнить обидную изначальную посылку, помнить и считаться с ней, и исходить именно из нее, потому что кем бы, в сущности, ни являлся народ, он имеет свое право, потому что именно он выдвигает и выбирает в меру своих способностей и возможностей, а потому вправе рассчитывать на боль к себе душевную своих избранников. Народ можно бить, держать в цепях, плевать ему в лицо – он все простит и забудет за кусок хлеба с толстым слоем масла, не простит он лишь одного – равнодушия. Он примет и поймет любой лик – святой или звериный оскал, не поймет и не простит лишь выражающей отстраненность спины. Вид спины всегда подталкивает его к удару.